Дождь начинался внезапно, как всегда в этих старых, пропитанных влагой лесах. Иван Стрешнев стоял на пороге своей избы, вдыхая знакомый, острый запах прелой хвои и влажной земли. Небо, еще минуту назад свинцово-серое, теперь потемнело до черноты, и первые тяжелые капли забарабанили по крыше. Для него это был не просто дождь. Это был голос леса, один из многих, который он научился слышать за тридцать лет жизни здесь, на этом проклятом и благословенном посту.
Лесничество «Сосновое» было одним из самых отдаленных в области. Сотни гектаров векового леса, где сосны-великаны стояли, как немые стражи, а в глубине, в непролазных буреломах, таились болота, топившие неосторожных путников. Сюда не доходили туристы, сюда боялись заезжать даже грибники. Местные шептались о странных исчезновениях, о голосах, доносящихся из чащи, о том, что лес не любит чужаков. Иван давно перестал слушать эти сказки. Он знал правду. Лес и вправду был живым, но опасность исходила не от призраков, а от вполне реальных вещей: от зимней стужи, летнего гнуса, от волчьих стай и, самое главное, от людей, которые, как стервятники, прилетали на запах денег.
Иван вошел в избу, захлопнув тяжелую дверь. Комната была обставлена скупо: кровать, стол, грубая печь, полки с книгами и ружьями. На стене висела огромная, пожелтевшая от времени карта лесничества. Его отец, а потом и он сам, отмечали здесь каждую вырубку, каждую тропу, каждое место, где находили мертвого зверя или, что хуже, человека.
Он подошел к раковине, чтобы помыть кружку, и взгляд его упал на окно. Сквозь стекающие струи дождя ему померещилось движение на опушке. Что-то темное, мелькнувшее между стволами. Иван замер. Волк? Бродяга? Охотник? Но сезон был закрыт. Он потуже затянул ремень на штанах, накинул на плечи промокший плащ и, не раздумывая, вышел наружу.
Дождь хлестал ему в лицо. Он прошел к месту, где что-то видел. Никого. Только мокрая, черная земля да плачущие сосны. Он уже хотел вернуться, как вдруг его нога наткнулась на что-то мягкое. Он наклонился. Это был рюкзак. Армейский, видавший виды, забрызганный грязью. Иван поднял его. Тяжелый. Расстегнув молнию, он ахнул. Внутри лежали пачки денег. Плотно упакованные, перетянутые резинками. Рядом с ними — паспорт на имя Артема Владимировича Калинина и новенький, дорогой телефон.
Сердце Ивана заколотилось. Ни один нормальный человек не стал бы гулять по такому лесу с сумкой денег. Это пахло бегством. Или преследованием. Он сунул паспорт в карман, рюкзак закинул на плечо и быстрым шагом пошел назад к избе. По спине у него бежали мурашки. Он чувствовал на себе чей-то взгляд.
Вернувшись, он запер дверь на щеколду и задвинул тяжелый засов. Рюкзак он спрятал в потайной нише за печкой, которую когда-то сделал его отец для самых ценных вещей. Телефон не включался — сел аккумулятор. Иван положил его на стол и сел, пытаясь осмыслить ситуацию. Кто этот Артем Калинин? Беглый преступник? Жертва? И главное — кто был тем, кто преследовал его и, судя по всему, бросил рюкзак?
Ночь прошла тревожно. Иван почти не сомкнул глаз. Ему чудились шаги за стеной, скрип веток. Лес, обычно убаюкивавший его своим шепотом, сегодня был полон угроз.
Утром дождь прекратился. Небо очистилось, и лес заиграл яркими, почти ядовитыми красками после ненастья. Иван решил обыскать местность вокруг. Взяв ружье и старого пса Тайгу, он вышел из избы.
Они двигались по той же тропе, что и вчера. Тайга, обычно бежавший впереди, сегодня жался к ногам хозяина, настороженно втягивая воздух. Пройдя метров двести, Иван заметил следы. Кто-то прошел здесь недавно, до дождя. Следы были глубокими, мужскими. Их было двое.
Он шел по ним все дальше вглубь леса, туда, где сосны смыкались в непролазную стену. Тропа вела к старой покосившейся вышке, оставшейся еще с советских времен, откуда когда-то следили за пожарами. Подойдя ближе, Иван увидел, что дверь внизу выломана.
Осторожно, с ружьем наготове, он вошел внутрь. Внутри пахло плесенью, сыростью и чем-то еще… металлическим, знакомым. Кровью.
На полу, в луже уже запекшейся крови, лежал человек. Молодой, лет тридцати, в дорогой, но порванной и испачканной одежде. Его лицо было обезображено побоями. Иван наклонился, проверил пульс. Ничего. Мертв. В кармане куртки он нашел кошелек. Водительские права. Артем Калинин.
Иван отшатнулся. Значит, тот, кого он видел вчера, был убийцей. Или одним из них. Он бросил рюкзак, чтобы облегчить ношу, или его спугнул Иван? И теперь убийца знает, что рюкзак у лесника.
Нужно было вызывать полицию. Но до ближайшего населенного пункта было шесть часов ходьбы, а связи здесь не было никогда. Его рация, единственный канал связи с миром, сломалась две недели назад, а нового оборудования еще не привезли. Он был в ловушке.
Он вышел из вышки, чувствуя, как страх сковывает его тело. Он должен был действовать. Спрятаться? Но изба — первое место, где его будут искать. Бежать? Куда? В непогоду эти леса были смертельны даже для него.
Внезапно Тайга глухо зарычал, ощетинившись. Иван поднял голову. Из-за деревьев вышел человек. Высокий, крепко сбитый, в камуфляже. В его руках был охотничий карабин, ствол которого был направлен прямо на Ивана.
— Здравствуй, дед, — произнес незнакомец. Голос у него был хриплый, без единой нотки дружелюбия. — Что-то нашёл?
— Я лесник здесь, — попытался взять себя в руки Иван. — Эта территория под моим контролем. Что вам нужно?
— Контролируй дальше, — усмехнулся человек. — А мне нужна одна вещь. Рюкзак. Ты его взял вчера. Я видел.
Иван понял, что врать бесполезно. Этот человек знал.
— А что в этом рюкзаке? — спросил он, чтобы выиграть время.
— Не твое дело, старик. Просто отдай, и мы уйдем. Никто не пострадает.
«Мы». Значит, их было несколько. Иван медленно покачал головой.
— Там, в вышке, мертвый человек. Это вы?
— Он сам виноват, — холодно ответил незнакомец. — Решил, что умнее всех. Деньги чужие брать — опасно. Ну что, решился? Где рюкзак?
В этот момент Тайга, не выдержав напряжения, с грозным рыком бросился вперед. Раздался выстрел. Пес взвыл и рухнул на землю, дергаясь в предсмертных судорогах.
Что-то в Иване оборвалось. Тайга был не просто псом. Он был последним другом, единственным существом, с которым он делил свое одиночество. Горе и ярость затопили его, вытеснив страх. Он больше не был просто лесником. Он был хозяином.
— Ладно, — тихо сказал Иван, опуская голову. — Пойдем, я отдам.
Он развернулся и пошел по тропе, чувствуя, как ствол ружья упирается ему в спину. Его собственное ружье осталось в вышке. Но ему оно сейчас было не нужно. У него было другое оружие. Знание.
Он вел убийцу не короткой дорогой, а в обход, к Зыбкому Оврагу. Место, отмеченное на его карте красным крестом.
— Давай быстрее, старик, — бурчал за его спиной незнакомец.
— Куда торопиться? — равнодушно бросил Иван. — Все равно уже натворили дел.
Они подходили к самому краю оврага. Земля здесь была мягкой, податливой. Иван знал каждую кочку. Он сделал шаг в сторону, на твердый выступ корней.
— Вот, смотри, — сказал он, указывая рукой вперед, на безобидную на вид полянку, поросшую мхом. — Прямо там я его и оставил.
Незнакомец, не подозревая подвоха, сделал шаг вперед, чтобы заглянуть. И в этот момент мох под его ногами провалился. Он не успел даже вскрикнуть. Только короткий, захлебывающийся звук, и тишина. Глухой, мягкий удар внизу был единственным свидетельством его падения.
Иван стоял на краю, глядя в темную щель. Сердце его бешено колотилось. Он только что убил человека. Пусть подонка, пусть убийцу, но человека. Он глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках.
Но он знал, что это еще не конец. Незнакомец сказал «мы». Где-то в лесу был как минимум еще один. И этот второй уже знал, что его напарник не вернулся. И что лесник — не безобидный старик.
Иван вернулся в избу только к вечеру. Он взял свое ружье из вышки, накрыл тело Тайги старым половиком и запер дверь. Теперь он был и охотником, и дичью. Он достал спрятанный рюкзак, вытащил пачку денег. Под резинкой он нашел то, что, видимо, и стало причиной всей этой бойни — маленькую флешку. Причины его не интересовали. Он понимал лишь одно: пока эта вещь и деньги у него, он — мишень.
Ночь опустилась на лес, черная и беззвездная. Иван не зажигал свет. Он сидел у окна в полной темноте, положив ружье на колени, и вслушивался в звуки ночи. Каждый шорох, каждый треск сучка заставлял его вздрагивать. Он думал о мертвом парне в вышке, о своем псе, о человеке в овраге. Он думал о том, сколько еще смертей принесут в его лес эти проклятые деньги.
Вдруг он услышал то, чего ждал. Тихий, осторожный скрип шагов на пороге. Не звериных. Человеческих. Второй пришел.
Иван медленно поднял ружье и взвел курок. Тишина в доме была звенящей. Он видел темный силуэт за окном, который медленно приближался к двери.
Дверь дрогнула от сильного удара. Щеколда с треском вылетела. В проеме, освещенный бледным светом луны, появился высокий худой мужчина с пистолетом в руке.
— Выходи, лесник! — крикнул он. — Я знаю, что ты здесь!
Иван не ответил. Он прицелился в центр темной фигуры. Его палец лежал на спусковом крючке. Еще секунда — и выстрел прервет эту кошмарную ночь.
Но в этот момент в голове у него пронеслись слова его отца, сказанные много лет назад: «Лес все видит, сынок. И все помнит. Не делай его свидетелем того, чего нельзя забыть».
Иван медленно опустил ружье. Он не мог стрелять здесь, в своем доме. Это было бы последним предательством по отношению к этому месту, его последнему пристанищу.
— Я здесь, — тихо сказал он, выходя из тени.
Мужчина резко развернулся, направляя на него пистолет.
— Где Сергей? И где рюкзак?
— Сергей в Зыбком Овраге, — спокойно ответил Иван. — А рюкзак у меня. Отпусти меня, и я отдам тебе его. Эти деньги не стоят еще одной смерти.
— Решаю я, что чего стоит, — прорычал мужчина. — Тащи его сюда. Быстро!
Иван медленно пошел к печке, к потайной нише. Он понимал, что как только отдаст рюкзак, его жизнь будет стоить копейки. Он должен был действовать. У него был план. Отчаянный, как и все в эту ночь.
Он достал рюкзак и повернулся к незваному гостю.
— Держи.
Он бросил рюкзак не прямо в руки, а чуть в сторону. На долю секунды взгляд убийцы инстинктивно перевелся на летящий предмет. Этой доли секунды Ивану хватило.
Он рванулся не к двери, а к стене, где висела карта. Он сорвал ее со стены и, развернув, как щит, бросился вперед. Раздался выстрел. Пуля продырявила бумагу, но не задела Ивана.
Он с силой налетел на убийцу, сбив его с ног. Они с грохотом повалились на пол. Пистолет выскользнул из руки нападавшего и улетел под стол. Они боролись в темноте, два силуэта, слившиеся в смертельной схватке. Мужчина был моложе и сильнее. Он скоро оказался сверху, его пальцы впились в горло Ивана.
— Старый дурак… Тебе же сказали… Не лезть…
В глазах у Ивана пошли круги. Он чувствовал, как уходит сознание. Его рука беспомощно скользнула по полу и наткнулась на что-то холодное и металлическое. Маленький топорик, который он использовал для щепы. Последним усилием воли он схватил его и изо всех сил ударил обухом по голове нападавшего.
Хватка ослабла. Мужчина застонал и откатился в сторону. Иван, откашлявшись, встал на ноги. Он зажег керосиновую лампу. Его противник лежал без сознания, из виска сочилась кровь.
Все было кончено.
Утром Иван связал мужчину крепкой веревкой. Он отнес рюкзак с деньгами и флешкой в Зыбкий Овраг и сбросил его туда, туда, где уже лежал первый убийца. Пусть это проклятое богатство останется там навсегда.
Затем он пешком, в течение двенадцати часов, ведя за собой на веревке окровавленного и подавленного преступника, добрался до ближайшего поселка и сдал его в полицию. Он ничего не сказал о деньгах. Сказал только, что на его участке убили человека, а этот — один из убийц, который напал на него.
Его долго допрашивали, но в конце концов отпустили. История сошла за самозащиту. Второго тела в овраге так и не нашли.
Иван вернулся в свою избу. Он похоронил Тайгу на опушке, положив на могилу его ошейник. Лес снова зажил своей жизнью. Пели птицы, шумели сосны, шелестела листва. Но что-то в нем изменилось навсегда. Он был по-прежнему прекрасен и величествен, но теперь его тишина стала для Ивана не утешением, а напоминанием. Напоминанием о том, что даже в самом святом месте может поселиться дьявол. И о том, что иногда, чтобы защитить свой мир, нужно самому на мгновение стать монстром.
Он знал, что больше никогда не будет чувствовать себя здесь в полной безопасности.