Марина заперла свой кабинет в небольшом аудиторском агентстве, где работала заместителем начальника, и с удовольствием потянулась. Пятница. Конец тяжелой недели, впереди два дня тишины, любимой дачи и ее, Марины, личного рая.
— Мариша, ты куда? — окликнула ее коллега Леночка. — Мы в «Ромашку» собираемся, посидеть, отметить конец квартала.
— Не могу, Лен, — улыбнулась Марина. — Меня Слава ждет. Мы на дачу.
— Ох, счастливая! — вздохнула Леночка. — Мой-то увалень диван от телевизора не отличает. Ладно, езжай, отдыхай за нас всех!
Марина спустилась на парковку, села в свой уютный «Кашкай» и выехала в сторону дома. Настроение было прекрасное. Они со Славой, ее мужем, жили хорошо. Не то чтобы купались в роскоши, но на жизнь хватало. Слава работал инженером в проектном бюро, получал стабильно, хоть и не заоблачно. А у Марины карьера шла в гору. Двухкомнатная квартира в ипотеке, которую они исправно платили, и ее, Маринина, личная жемчужина — дача в часе езды от города.
Эта дача досталась ей от бабушки. Не просто домик, а настоящее «место силы». Крепкий сруб, яблоневый сад, маленькая банька. Марина вложила в нее всю душу и немало денег, превратив в образец уюта. Слава дачу тоже любил, по крайней мере, так говорил. Ему нравилось жарить шашлыки и лежать в гамаке, пока Марина возилась с розами.
Проблемы, как это часто бывает, начались не с них. Проблемы начались с «семьи». Так свекровь, Тамара Игоревна, называла свой клан, состоящий из нее самой, Славы и его младшего брата Лёни.
Лёня был классическим «непризнанным гением». Тридцать лет, ни дня официальной работы, зато вечный поток «гениальных бизнес-идей». То он криптоферму на балконе у матери строил (пока не спалил проводку во всем подъезде), то собирался разводить вьетнамских свиней (дальше покупки трех поросят, которые загадили Тамаре Игоревне всю лоджию, дело не пошло).
Марина к Лёне относилась с плохо скрываемой брезгливостью. Но Тамара Игоревна в младшеньком души не чаяла. А поскольку Слава был «маменькиным сынком», хоть и старательно это скрывал, все финансовые дыры Лёни закрывались при его непосредственном участии.
***
В этот вечер, подъезжая к дому, Марина заметила у подъезда знакомую громоздкую фигуру. Сердце неприятно екнуло. Тамара Игоревна. В пятницу вечером. Значит, дача отменяется.
— Мариночка! А я вас жду! — замахала ей свекровь, едва она вышла из машины. — Пирогов принесла! С капустой!
— Здравствуйте, Тамара Игоревна, — сухо поздоровалась Марина, про себя прощаясь с банькой и розами.
Квартира встретила ее запахом валокордина и жареного лука. Слава сидел на кухне, виновато улыбаясь.
— Мариш, тут такое дело... Мама приехала.
— Я вижу, — Марина поставила сумку. — Что-то случилось?
— Ой, случилось, Мариночка, случилось! — запричитала свекровь, влетая на кухню. — Горе у нас! Лёнечка наш... его подставили! Партнеры-гады!
Марина мысленно закатила глаза. «Партнеры» — это обычно такие же два бездельника, как и сам Лёня.
— Он же у меня какой? — продолжала вещать Тамара Игоревна, режа свой пирог. — Душа нараспашку! Всем верит! Взял в банке небольшой кредит на развитие... ну, у него там стартап, автозапчасти из Китая... А его кинули! Теперь банк проценты требует, коллекторы звонят! Мальчику жить не на что!
Марина молча достала из холодильника кефир. Она знала, к чему идет этот разговор.
— Мы же семья, Мариночка! — Свекровь положила перед ней кусок пирога. — Надо помочь. Слава-то все отдает, что может. Но там сумма... большая.
— Какая? — безразлично спросила Марина.
— Полтора миллиона, — выпалила Тамара Игоревна и тут же добавила: — С процентами!
Марина поперхнулась кефиром.
— И чем я могу помочь? — ледяным тоном уточнила она. — У нас ипотека.
— Ну как же! — всплеснула руками свекровь. — У тебя же дача твоя! Бабушкина! Она ж стоит без дела, только деньги тянет! А тут живой человек пропадает!
Марина медленно поставила стакан на стол.
— Тамара Игоревна. Дача. Не. Продается. И не закладывается. Это память. И это не обсуждается.
— Да что ж ты за человек такой! — вскипела свекровь. — Черствая ты! Бессердечная! У Славы брат родной в петлю лезет, а ей деревяшки дороже! Слава! — она повернулась к сыну. — Ты скажи ей! Ты же мужик в доме!
Слава заерзал на стуле, забегал глазами.
— Мариш, ну мама же... Ну брат... Может, мы как-то...
— Как, Слава? — ровно спросила Марина, глядя ему прямо в глаза. — Ты предлагаешь мне отдать полтора миллиона твоему брату, который их профукает через неделю? Нет.
— Я не «профукаю»! — раздался из коридора обиженный голос. На пороге кухни нарисовался сам Лёня, бледный и помятый. — Это бизнес! Это риски!
— Лёня, иди в комнату, — шикнул на него Слава.
— Да что я! — взвился Лёня. — Она меня унижает! В моем же... в доме моего брата!
Марина криво усмехнулась.
— Во-первых, Лёня, этот дом наполовину мой. А во-вторых, разговор окончен. Денег нет. Дачу я не отдам.
Она встала и вышла из кухни. Вечер был безнадежно испорчен. Из-за закрытой двери спальни она слышала приглушенный скандал: Тамара Игоревна отчитывала Славу за то, что он «попал под каблук» и «позволяет этой...» унижать его семью.
***
Прошла неделя. Вторая. Семья мужа притихла. Слава был на удивление покладист, даже несколько раз сам вымыл посуду. Марина почти расслабилась, решив, что буря миновала.
А зря.
В один из вечеров Слава подошел к ней с пачкой бумаг.
— Мариш, тут по даче пришло. Надо подписать. Какая-то ерунда, «дачная амнистия» или что-то в этом роде. Чтобы потом налог на землю был меньше.
Марина оторвалась от отчета, над которым корпела уже третий час. Голова гудела.
— Амнистия? Вроде ж была уже...
— Да новая какая-то! — нетерпеливо сказал Слава. — Ты же знаешь нашу бюрократию. Я сам в МФЦ съезжу, все сдам. Только подпись твоя нужна. Вот тут и вот тут.
Марина, не вчитываясь, чиркнула подпись в двух местах. Голова была занята цифрами, балансом и НДС.
— Спасибо, котенок! — Слава как-то слишком поспешно сгреб бумаги и поцеловал ее в макушку. — Ты лучшая. Я все сам решу.
И он действительно решил.
Через месяц Марина, как обычно, поехала на дачу в пятницу. Погода была дивная, предвкушение отдыха пьянило. Она свернула на свою улочку в дачном поселке и... затормозила.
У ее ворот стояла чужая машина. Недешевый черный внедорожник. А на самой калитке висел новый замок. Толстый, амбарный.
Сердце ухнуло куда-то в район пяток. Марина вышла из машины.
— Эй! Кто здесь? — крикнула она.
Из-за дома вышли двое. Крепкие мужчины в одинаковых серых куртках.
— Вы к кому, женщина? — недружелюбно спросил один.
— В смысле? Это моя дача! Что вы здесь делаете?
Мужчины переглянулись.
— Была ваша, стала наша, — хмыкнул второй. — Объект под арестом. Залоговое имущество.
У Марины потемнело в глазах. Она схватилась за калитку.
— Какое... какое залоговое? Я ничего не закладывала!
— А вот в бумагах сказано — закладывали, — первый достал планшет. — Гражданка Марина Викторовна... это вы? Подписали договор залога под кредит в полтора миллиона. Кредит не обслуживается, пеня пошла. Мы представляем кредитную организацию. Объект переходит в нашу собственность в счет уплаты долга.
— Это... это ошибка! — пролепетала Марина, судорожно ища в сумке телефон.
— Ошибки нет. Вот ваша подпись.
Она посмотрела на экран. Это была та самая бумага. Та, что про «дачную амнистию».
Она набрала номер Славы. «Абонент недоступен».
Она набрала свекровь.
— Алло! — бодро ответила Тамара Игоревна. — Ой, Мариночка! А я как раз Славе звоню, не берет...
— Что вы наделали?! — закричала Марина в трубку, уже не сдерживаясь. — Вы... вы украли у меня дачу!
В трубке повисла пауза.
— Ой, так ты уже знаешь? — голос свекрови стал елейным. — Ну, Мариночка, ну что ты кипятишься? Ну, подумаешь! Мы же семья! Лёнечке надо было помочь! Это ж не чужой человек!
— Что?! — Марина задыхалась от ярости.
— Ну, Слава все придумал. Он молодец у меня, голова! — гордо заявила Тамара Игоревна. — Лёнечка сейчас бизнес раскрутит, и мы тебе твой кредит выплатим! Ну, может, не сразу... Ты ж не обеднеешь! У тебя вон работа какая, и квартира есть!
— Квартира... — механически повторила Марина. В голове что-то щелкнуло. Холодная, звенящая пустота заполнила ее изнутри. Ярость ушла, сменившись ледяным спокойствием.
— Тамара Игоревна, — очень тихо произнесла она. — Вы сейчас сказали, что Слава все придумал? Что это было мошенничество по предварительному сговору?
— Ой, да какие слова-то! — фыркнула свекровь. — Семье помогли! Ладно, некогда мне, у Лёнечки встреча важная!
Она повесила трубку.
Марина медленно опустила телефон. Посмотрела на крепких парней у ворот.
— Простите, — сказала она им. — Вы правы. Я разберусь.
***
Она села в машину. Но поехала не домой. Она поехала к своей университетской подруге Свете, которая была одним из лучших в городе адвокатов по «сложным» делам.
Света, выслушав историю и изучив копии документов, которые Марина запросила у «кредиторов», цокнула языком.
— Да уж, Марин. Влипла ты. Подпись твоя. «Амнистия» — это он красиво придумал, тюфяк твой. Доказать мошенничество можно, но сложно. Он скажет — «попросил жену, она согласилась, а теперь передумала».
— И что, все? — глухо спросила Марина. — Дачу отберут?
— Дачу, скорее всего, да, — вздохнула Света. — Кредиторы — контора мутная, явно полубандитская, с ними судиться — себе дороже. Они этот долг Лёнькин выкупили, а твой муженек им дачу в залог и подсунул. Но... — Света прищурилась, глядя в бумаги. — Есть один нюанс.
— Какой?
— Смотри. Дачу они оценили в миллион триста. А долг — полтора. Твой Слава, чтобы закрыть всю сумму, подписал еще одно соглашение. В случае, если стоимости основного залога (дачи) не хватает, он обязуется покрыть разницу... из своей доли в совместно нажитом имуществе.
Марина вскинула голову.
— В квартире?
— Бинго, — улыбнулась Света. — Он, идиот, думал, что Лёня «раскрутится» и никто не узнает. Он был уверен, что дело до квартиры не дойдет. Но он не учел, что Лёня — лузер, а кредиторы — акулы.
— Что мы можем сделать? — голос Марины был твердым, как сталь.
— О, мы можем сделать очень красиво, — хищно улыбнулась Света. — Но тебе надо будет потерпеть.
Слава и Тамара Игоревна не могли нарадоваться. Марина «проглотила» обиду. Да, поначалу дулась, конечно. Неделю жила у подруги. Но потом вернулась. Молчаливая, холодная, но — дома.
«Перебесится и простит, — авторитетно заявила Тамара Игоревна сыну. — Куда она денется? Ипотека общая, квартира. Бабы, они такие. Покричат и успокоятся. Главное, Лёнечка спасен!»
Лёнечка, впрочем, спасаться не хотел. Получив деньги, он тут же спустил их на «инвестиции» в какую-то очередную пирамиду. Через две недели он снова был на мели.
А через месяц в их дверь позвонили.
На пороге стояла Марина, ее подруга-адвокат Света и двое тех самых «кредиторов» с дачи.
— Мариш? А ты чего? — Слава, стоявший на кухне в растянутых трениках, удивленно моргнул. — Ты же на работе...
— Была, — холодно бросила Марина. — Собирай вещи, Слава.
— В смысле? — не понял он.
Из комнаты выплыла Тамара Игоревна.
— Ой, Мариночка! А это кто? Гости?
— Это кредиторы твоего Лёнечки, — кивнула Света. — И я, адвокат Марины Викторовны. Муж ваш, Тамара Игоревна, Вячеслав, выступил поручителем по долгу брата. Поскольку основного залога — дачи Марины Викторовны, полученной, кстати, мошенническим путем, что мы еще докажем, — не хватило, взыскание обращается на долю вашего сына в этой квартире.
У Славы вытянулось лицо.
— Как... как взыскание? Какая доля?
— Твоя, Слава. Половина квартиры. Которую эти милые люди, — Света кивнула на бритоголовых, — любезно согласились принять в счет уплаты долга.
— Что?! — взвизгнула Тамара Игоревна. — Да как вы смеете! Это наша квартира!
— Это их квартира, — поправила Света. — Была. А теперь она наполовину принадлежит вот этим господам. А Марина, моя клиентка, подала на развод и раздел имущества. И свою долю она продает.
— Кому? — прошептал Слава, бледнея.
— Мне, — улыбнулась Света. — По очень хорошей цене. Так что, господа... у вас есть час, чтобы собрать вещи вашего сына. Он здесь больше не прописан и не живет.
То, что началось потом, Марина вспоминала как страшный сон. Тамара Игоревна визжала так, что заложило уши. Кричала, что Марина — аферистка, что она разрушила семью, что она оставила ее «сыночку-кровиночку» на улице. Лёня, которого тоже вызвали на место «трагедии», пытался качать права, но один из кредиторов так на него посмотрел, что «гений бизнеса» предпочел ретироваться.
Слава сидел на полу в коридоре, обхватив голову руками, и тупо раскачивался.
— Мариш... ну как же так... мы же семья... я же...
— Ты же маменькин сынок и вор, Слава, — тихо сказала Марина, застегивая куртку. — Ты украл у меня дачу. А я... я просто забираю свое. Я устала тащить на себе тебя и всю твою непутевую родню.
— Но... куда я пойду?! — взвыл он.
— К маме, — пожала плечами Марина. — В ее уютную «хрущевку». И Лёнечку своего прихвати. Будете теперь жить все вместе, одной дружной семьей. В тесноте, да не в обиде.
Она развернулась и вышла за дверь.
Через полгода Марина сидела на своей даче. Дачу удалось отбить. Когда Света объяснила кредиторам, что сделка по залогу дачи была стопроцентно мошеннической и будет отменена судом, а вот сделка по квартире — абсолютно законная, так как Слава был в своем праве распорядиться своей долей, те быстро смекнули, что лучше получить половину ликвидной квартиры в городе, чем ввязываться в суды из-за дачи.
Марина пила чай с мятой и смотрела, как садятся сумерки. Она развелась. Выкупила у Светы вторую половину квартиры (адвокат, конечно, взяла свой процент, но Марина была ей безмерно благодарна) и теперь была единоличной хозяйкой.
На днях ей звонила бывшая свекровь. Плакала в трубку. Рассказывала, что Слава пьет, Лёня разбил машину и снова требует денег, а в их двушке жить втроем невозможно. Просила у Марины «немножко денег, по-семейному».
Марина молча нажала «отбой» и занесла номер в черный список.
За все в этой жизни надо платить. Особенно за предательство. И ее бывший муж со своей «семьей» только-только начинали выплачивать свой счет.
---
Автор: Алекс Измайлов