Знаете, над каким парадоксом жизни я часто размышляю вечерами, с чашкой чай в руках, глядя, как за окном гаснет день? Мы все с упоением говорим о любви. О любви-салюте, что вспыхивает в ночном небе ослепительным, но мимолетным букетом. О любви-путешествии по цветущим лугам, где нет ни ухабов, ни тяжких подъемов. Мы заключаем браки под залпы торжественных речей, в сиянии глаз и белых платьях, искренне веря, что так будет всегда. И это прекрасно! Господи, как же это замечательно — верить в счастье.
Но жизнь, мои дорогие читатели, — дама с характером. И она обожает сюрпризы. Не только букеты роз, но и… тяжелые, набитые буднями сумки из супермаркета. Вот тогда-то и начинается самое интересное. Тот миг, когда стихает музыка праздника. Наступает утро. А с ним — и настоящая история.
Представьте. Жили-были Иван да Марья. Дизайнерская лампа из известного шведского магазина. Совместный кот, вдохновлявший на мемы. Ипотека. Они смеялись, путешествовали, строили планы. И вдруг — гром среди ясного неба. Страшный диагноз. Или несчастный случай, сужающий мир до размеров инвалидного кресла. Или, что подчас не менее страшно, у Марьюшки сдают нервы. Она, некогда жизнерадостная, запивает, замыкается, уходит в себя, становясь бледной тенью былой себя.
И что же дальше? Распутье. Тот самый момент истины, о котором не пишут в глянцевых журналах.
Один путь — отступление.
Второй партнер, клявшийся в вечной любви, вдруг осознает: он не подписывался на это. На палаты, пахнущие антисептиком. На смену памперсов. На вечную депрессию и сломанную психику. На жизнь, превратившуюся из романтической комедии в тяжелую, безнадежную драму. И он уходит. Тихо, громко, со скандалом — неважно. Уходит. Потому что его комфортная жизнь, его «я», его отпуск в Таиланде оказались дороже.
И знаете, я не стану кидать камни и кричать «Иуда!». Нет. Это страшно. Это больно. Это по-человечески понятно. Инстинкт самосохранения — великая сила. Сбежать от горя, от безнадеги, от невидимого со стороны труда… Да, многие ломаются. Не выдерживают груза. И их можно пожалеть, потому что они обрекают себя на вечное бегство от самих себя.
Но есть и другой путь. Путь, перед которым я, ваш покорный слуга, готов стать на колени. Буквально. Снять шляпу, опуститься на колени и молча поклониться до земли.
Это путь тех, кто остается.
Они не считают свой поступок подвигом. Спросите Анну, которая вот уже десять лет каждый день делает зарядку своему неходящему мужу Алексею. Читает ему вслух потрепанного «Мастера и Маргариту». И они оба, как в двадцатый раз, улыбаются фразе про «рукописи не горят», хотя глаза у нее на мокром месте. «Да что вы, — смутится она, — это же просто мой Леша. Мы семья». А потом, уже уходя, обронит: «Он ведь и меня не бросил, когда я после операции...». И замолчит. Потому что дальше — невыразимо.
Они не герои в своих глазах. Они просто любят. Но какая это любовь! Уже не фейерверк. Это — тихий, ровный свет свечи, что не гаснет ни в бурю, ни в лихой ветер. Это любовь-труд. Любовь-терпение. Любовь-молчание.
Жена, которая после тяжелой смены идет не в салон, а в аптеку. И находит силы пошутить, разбирая капельницы.
Муж,что не сбежал от жены в глубокой депрессии. А научился варить тот самый борщ, по рецепту ее мамы. Неумело шинкует свеклу, пачкает фартук. И просто молча держит ее за руку, целуя в макушку. От которой пахнет чужим, больничным шампунем, но сквозь этот запах он все равно чует ее, свою.
Партнер,который борется с алкогольной бедой своего «второго я». Водит по врачам, терпит срывы и агрессию. Верит — там, внутри, еще жив тот человек, в которого он когда-то влюбился.
Они жертвуют собой? Безусловно. Забывают о себе? Часто. Их жизнь не похожа на мечту. В ней нет спонтанных поездок. Нет шумных вечеринок. Порок нет и просто тихого вечера вдвоем. Их жизнь — это расписание лекарств. Визиты сиделки. Борьба с отчаянием. Изматывающая рутина.
Но я осмелюсь предположить: в этой жертве есть нечто, недоступное пониманию «комфортного» человека. В этом ежедневном, почасовом подвиге рождается нечто, перед чем меркнут все курорты мира. Рождается подлинная, выстраданная, прошедшая через горнило человеческая связь. Та самая. «В горе и в радости».
Они не делают жизнь другого счастливой в привычном смысле. Но они делают ее ЖИЗНЬЮ. Наполненной заботой. Теплом руки. Знакомым голосом, который шепчет: «Я с тобой. Мы справимся». Они добавляют в серые будни больного или отчаявшегося человека те самые краски — краски человеческого достоинства. Краски неодиночества. Краски надежды.
Их история — не роман с красивым концом. Это — эпопея. Длинная, трудная, порок невыносимо тяжелая. Но именно такие истории, а не рассказы об «успешных успехах», составляют подлинную красоту и величие человеческого духа.
Так что да, я преклоняюсь. Преклоняюсь перед вашим терпением. Вашей силой. Вашей тихой, негромкой любовью, которая, как оказалось, может двигать горы. Пусть не физические, но горы отчаяния, боли и страха.
Вы — настоящие. И ваша награда — не в заголовках газет. А в том, как дрогнули пальцы в вашей ладони. Как прояснился взгляд. Как в самый темный вечер вы вдруг слышите тихое: «Спасибо, что ты есть».
Потому что главные битвы происходят не на полях сражений, а в тишине больничных палат. А величайшие победы измеряются не наградами, а теплом руки в твоей. Самой верной рукой на свете. Которая не разожмет своей, пока твоя не обретет силу.
Подписывайтесь на мой канал в Дзене, чтобы не пропустить новые статьи: dzen.ru/svitoksemidney