— Опять твоя Зинка звонила? Что на этот раз? Комета на Землю летит или у неё мизинец на левой ноге зачесался?
Нина поставила перед мужем тарелку с дымящимся борщом. Валентин, её муж, не отрываясь от газеты, пробурчал:
— Не Зинка, а Зинаида Петровна. Сестра моя, между прочим. И не язвы, пожалуйста. У неё кран на кухне прорвало, просила заехать посмотреть.
— Кран? — усмехнулась Нина. — А муж её, Степан, на что? Руки отсохли? Или он только в домино способен костяшками стучать?
— Степан на сутках. А там кипятком всё заливает. Что мне, сестре родной отказать?
— Конечно, нет, — вздохнула Нина. — Ты же у нас спасатель всея Руси. Только почему-то спасаешь ты всех, кроме собственной семьи. Я тебя вторую неделю прошу полку в ванной прибить, у меня уже все шампуни на полу стоят.
— Прибью я твою полку! — разозлился Валентин, отбрасывая газету. — Дай хоть поесть спокойно! Вечно ты со своими претензиями!
Нина промолчала. Она знала, что спорить бесполезно. Его сестра, его племянники, его друзья — все они были важнее. Важнее её просьб, важнее их общих планов, важнее полок, текущих кранов и её, Нины, душевного спокойствия. Она привыкла быть на втором плане. За восемнадцать лет брака это стало её второй натурой.
Они жили в небольшой трехкомнатной квартире. Одна комната — их с Валентином, вторая — сына, семнадцатилетнего Антона, который уже почти не жил дома, пропадая то у друзей, то у своей девушки. А третья комната, самая маленькая, стояла пустой. Нина мечтала сделать там себе мастерскую, она прекрасно шила, но руки всё не доходили.
Беда пришла, откуда не ждали. Сначала слегла мать Нины, Мария Егоровна. Инсульт. Частичный паралич, проблемы с речью. Врачи разводили руками: «Возраст. Нужен постоянный уход». Нина разрывалась между работой в школьной библиотеке, домом и больницей. Она похудела, осунулась, под глазами залегли тени.
А через два месяца, словно по злому року, упала и сломала шейку бедра мать Валентина, Ксения Павловна. После операции она тоже стала лежачей.
Вопрос о том, что делать с матерями, повис в воздухе. Обе жили одни в своих стареньких квартирках и теперь не могли обходиться без посторонней помощи.
— Надо их к себе забирать, — однажды вечером сказал Валентин, и Нина с благодарностью посмотрела на него. Наконец-то, он понял.
— Да, Валя, конечно, — с готовностью подхватила она. — У нас же две комнаты, по сути, свободные. Антон всё равно скоро совсем от нас съедет. Поселим их в разных комнатах, наймем сиделку на то время, пока мы на работе. Прорвемся.
— Подожди, — нахмурился муж. — Зачем две комнаты? Они же обе женщины, найдут общий язык. Поживут в одной. А вторая пусть будет гостевая. Зинка с семьей приедет, где их размещать?
— Как в одной? — не поняла Нина. — Валентин, они же обе лежачие! Им нужен покой, пространство! К тому же, ты же знаешь, какие у них разные характеры. Твоя мама любит, чтобы телевизор целый день бубнил, а моя — тишину. Они с ума сойдут вместе.
— Ничего, привыкнут, — отрезал он. — Не на курорте. Главное — под присмотром.
Нина почувствовала первый укол тревоги, но списала это на его мужскую прямолинейность, нежелание вникать в «женские» тонкости.
Началась подготовка. Квартиры матерей пришлось продать, чтобы оплатить дорогостоящие медицинские кровати, лекарства, услуги сиделки. Денег всё равно не хватало. Нина устроилась на вторую работу — по вечерам мыла полы в соседней школе. Она валилась с ног от усталости, но мысль о том, что её мама будет рядом, под присмотром, давала ей силы.
Наконец, настал день «переезда». Ксению Павловну привезли первой. Валентин настоял на этом. Он сам выбрал для неё комнату — ту, что побольше и посветлее, с окнами в тихий двор.
— Маме нужен свет и покой, — безапелляционно заявил он.
Он сам расставлял мебель, вешал на стены её любимые фотографии в рамочках, ставил на тумбочку вазочку для цветов.
Марию Егоровну привезли через два дня. Когда санитары на носилках внесли её в квартиру, Валентин встретил их на пороге комнаты, где уже лежала его мать.
— Т-с-с-с, потише! — прошипел он. — Мама отдыхает!
Он провел их в соседнюю комнату. Маленькую, темную, с окном, выходящим на шумный проспект.
— Располагайтесь здесь, — бросил он и ушел к своей матери, которая тут же начала звать его и жаловаться на шум.
Нина вошла в комнату вслед за мамой. Поставила кровать, расстелила постель. Мария Егоровна лежала, глядя в потолок. По её щеке катилась слеза.
— Доченька, может, зря всё это? — прошептала она. — Может, лучше бы в дом престарелых… Чтобы не мешать вам…
— Мама, что ты такое говоришь! — Нина бросилась к ней, начала поправлять подушку, укрывать одеялом, лишь бы не видеть этих слез. — Всё будет хорошо! Мы же семья!
Но семья не получалась. Получался сумасшедший дом. Ксения Павловна постоянно требовала к себе внимания. То ей жарко, то холодно, то суп недосолен, то сериал неинтересный. Валентин крутился вокруг неё, как пчела вокруг цветка, исполняя любой каприз. А до комнаты тещи он даже не доходил.
Вся забота о Марии Егоровне легла на плечи Нины. После двух работ она прибегала домой и начиналась её третья смена: помыть, покормить, поменять памперсы, сделать массаж. Она засыпала на ходу, но никому не жаловалась.
Через месяц такой жизни она поняла, что больше так не может. Двум больным людям в одной маленькой квартире было тесно. Постоянные капризы свекрови, её громко работающий телевизор, её бесконечные претензии выводили из себя не только Нину, но и влияли на состояние её мамы, которая становилась всё более подавленной.
Вечером, когда они с Валентином остались на кухне одни, она решилась на разговор.
— Валя, так больше продолжаться не может. Это не жизнь, а ад. Надо что-то решать.
— А что решать? — он раздраженно пожал плечами. — Всё нормально.
— Ничего не нормально! Мамы мучают друг друга и нас! Нам нужно разъехаться.
— Куда разъехаться? У нас одна квартира.
— У нас есть деньги от продажи маминых квартир, — осторожно начала Нина. — Мы можем продать эту трешку и купить две двушки. В одной будем жить мы с твоей мамой, в другой — моя мама со мной. Или с сиделкой. Мы будем рядом, сможем помогать друг другу. Но у каждой будет свое пространство.
Валентин долго молчал, глядя в одну точку. Нина с надеждой ждала его ответа. Ей казалось, что это единственно верное, справедливое решение.
— Нет, — наконец сказал он.
— Почему? — ахнула она.
— Потому что я не собираюсь разменивать свою трехкомнатную квартиру в центре на две какие-то конуры на окраине. Меня здесь всё устраивает.
— Но меня не устраивает! Я так больше не могу!
— Это твои проблемы, — отрезал он.
Нина смотрела на него, и в её душе поднималась волна холодного отчаяния.
— Хорошо, — сказала она после долгой паузы. — Если ты не хочешь продавать квартиру, есть другой выход. Мы найдем хороший частный пансионат. Для одной из мам.
— Отличная идея, — неожиданно оживился он. — Я как раз присматривал один. Очень приличный, с хорошим уходом, с парком. Маме моей там понравится.
— Твоей маме? — не поняла Нина. — Я думала…
Он посмотрел на неё так, будто она сказала какую-то несусветную глупость.
— Ты что, думала, я свою родную мать в дом престарелых сдам?
Он встал, налил себе стакан воды, выпил залпом. А потом повернулся и произнес ту самую фразу, которая стала для Нины концом всего. Он сказал это спокойно, буднично, как будто говорил о погоде.
— Извини, дорогая, но моя мама будет жить с нами, а твоя пусть едет в дом престарелых.
Он сел за стол и снова уткнулся в газету, давая понять, что тема закрыта. Он вынес приговор. Её матери. И ей.
Нина не закричала. Она не заплакала. Она просто встала и вышла из кухни. Она прошла в свою комнату и закрыла дверь. Она села на кровать и долго сидела в темноте. Она вспоминала, как её мама, уже после смерти отца, работала на двух работах, чтобы она, Нина, могла учиться в институте. Как она отказывала себе в новом платье, чтобы купить дочке модные сапоги. Как радовалась её успехам и плакала над её неудачами. Её мама, которая никогда ничего не просила для себя. И теперь её муж, мужчина, которому она посвятила восемнадцать лет своей жизни, предлагает сдать её, как ненужную вещь, в казенный дом.
Утром она была спокойна. Пугающе спокойна. Она молча приготовила завтрак. Молча собралась на работу. Валентин пытался с ней заговорить, но она отвечала односложно.
В обеденный перерыв она сделала два звонка. Один — риелтору. Другой — в хороший, дорогой, частный пансионат для пожилых людей.
Вечером, когда она пришла домой, Валентин встретил её с виноватой улыбкой.
— Нинусь, ну ты чего дуешься? Я же как лучше хочу. Пойми, моей маме нужен особый уход, домашний. А твоя… она женщина простая, она там быстро освоится, подруг найдет. Я всё оплачу.
— Ты? — она посмотрела на него. — А из каких денег, интересно?
— Ну, из общих. От продажи её квартиры же остались.
— Эти деньги лежат на моем счету, Валентин. И я ими уже распорядилась.
— Как распорядилась? — он напрягся.
— Я внесла залог.
— За пансионат? — обрадовался он. — Ну вот, видишь! Какая ты у меня молодец! Сама всё решила!
— Да, я всё решила сама, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Только пансионат не для моей мамы. А для твоей. Я выбрала самый лучший. С бассейном, пятиразовым питанием и круглосуточной медсестрой. Твоей маме там понравится.
Его лицо вытянулось.
— Ты… ты что, с ума сошла? Я же тебе сказал…
— А я тебя услышала, — перебила она. — Услышала, что ты не собираешься ничего менять. Услышала, что моя мать для тебя — пустое место. И поняла, что я для тебя — тоже. Так вот. С сегодняшнего дня всё будет по-другому. Я подаю на развод и на раздел квартиры. Она куплена в браке, и половина в ней моя. Так что ты можешь начинать собирать вещи. Свои. И своей мамы.
— Но… куда же мы? — растерянно пробормотал он.
— Не знаю, — она пожала плечами. — Можешь поехать к своей сестре Зине. У неё, кажется, кран течет. Ты же у нас спасатель. Вот и спасай. А мы с мамой будем жить здесь. В своей квартире. В тишине и уважении.
Она развернулась и пошла в комнату к своей матери. Она села на край её кровати, взяла её иссохшую руку в свои.
— Всё будет хорошо, мамочка, — прошептала она. — Теперь всё будет хорошо.
И впервые за много месяцев она почувствовала, что может дышать.
Если эта история о том, как важно вовремя отстоять свое достоинство и защитить самых близких, нашла отклик в вашей душе, поделитесь своим мнением, поставьте лайк. И не забывайте подписываться, чтобы не пропустить новые жизненные рассказы.