Голос бытия

— Опять ты за своё, Оля! Сколько можно об этом говорить? Я же сказал, сейчас нет денег! — А когда они будут, Игорь? Когда? Когда я стану старой и немощной, и мне уже не захочется ни рисовать, ни видеть этот твой хваленый Петербург? Мы живем в двух часах езды, а я там не была уже лет десять! Ольга с силой поставила тарелку на стол, и остатки гречневой каши чуть не выплеснулись на клеенку. Игорь поморщился, отодвинулся. — Не драматизируй. Десять лет, скажешь тоже. Пять лет назад ездили, к тёте твоей...

— Как это не приводить? Света, это же мои внуки! Я по ним скучаю! — Анна Петровна, мы уже сто раз это обсуждали. У мальчиков режим. У них кружки, потом домашнее задание, потом ужин и сон. У нас нет времени на незапланированные визиты. Голос невестки, Светланы, звучал в телефонной трубке холодно и отстраненно, будто она говорила не с матерью мужа, а с назойливой сотрудницей коммунальной службы. Анна Петровна сжала пальцами телефонную трубку так, что костяшки побелели. Она стояла посреди своей кухни, в стареньком, но чистом халате, и чувствовала, как по щекам предательски катятся слезы...

— Куда ты его ставишь? Андрей, я же просила! Он разобьется здесь! Марина всплеснула руками, глядя, как ее будущий муж водружает тяжелый, безвкусный торшер с бахромой в угол их новой, еще пахнущей краской гостиной. Этот торшер был свадебным подарком от его тети из Саратова, и он был чудовищен. Темно-зеленый бархатный абажур, бронзовая нога в виде какого-то корявого дерева — он смотрелся в их светлом, почти скандинавском интерьере как бельмо на глазу. — Мариш, ну а куда еще? — Андрей обернулся, вытирая со лба пот...

— Опять за свое? Оля, я не узнаю тебя! Мы же договаривались! — Мам, ну что ты начинаешь? Мне двадцать лет, не десять! Я не могу отчитываться за каждый свой шаг! — Ольга раздраженно бросила сумку на стул в прихожей, и оттуда с глухим стуком выпала тяжелая связка ключей. — Дело не в отчетах! — Марина повысила голос, чувствуя, как внутри все закипает от бессилия и обиды. — Дело в элементарном уважении! Ты сказала, что будешь у подруги готовиться к зачету, а сама… Я звонила тебе сто раз! Телефон отключен! Я чуть с ума не сошла! — Ой, да ладно, мам...

— Да понял я, понял! Не надо повторять сто раз! Как будто я идиот. Олег с силой сжал в руке телефон, до боли в костяшках. Он отошел от шумной компании, собравшейся на веранде дачи, и теперь стоял под старой яблоней, вдыхая прохладный ночной воздух. Музыка и смех доносились приглушенно, словно из другого мира. — Нет, не приеду. Сказал же, не приеду. Зачем? Чтобы ты мне снова всё это высказала, только уже глядя в глаза? Спасибо, я наслушался, — он переложил телефон к другому уху, прошелся по мокрой от росы траве...

— Что тебе здесь нужно? Уходи. Голос Олега был твердым, как замерзшая земля. Он едва приоткрыл дверь, ровно настолько, чтобы выставить наружу свое негодование и не впустить внутрь холодный ноябрьский вечер. Женщина на пороге съежилась, будто от удара, и плотнее закуталась в тонкое, явно не по сезону, пальто. Капли дождя стекали по ее волосам и бледным щекам, смешиваясь с чем-то, что было до боли похоже на слезы. — Олег, пожалуйста… — шепот был едва слышен за шумом ветра. — Мне больше не к кому идти...

— Аня, мы уже сто раз это обсуждали! Машина нужна сейчас, а не когда-нибудь потом. Мой «опель» разваливается на ходу, я боюсь на нём дальше двора выезжать. — А Лизе через пять лет поступать! Мы опять всё спустим на железяку, а потом будем локти кусать? Кирилл, пойми, это не просто прихоть, это её будущее! — Анна всплеснула руками, её голос звенел от накопившегося раздражения. Она стояла посреди гостиной, маленькая, решительная, и смотрела на мужа с укором. Кирилл устало провёл рукой по лицу. После тяжёлого дня на работе этот вечный спор высасывал последние силы...

— Опять! Андрей, ты слышишь? Опять этот скрежет! — Марина выскочила из ванной, вытирая мокрые руки о фартук. — Она сейчас развалится! Я же говорила тебе, что нужно было мастера вызвать еще на прошлой неделе. — Марин, успокойся, — Андрей не отрывался от экрана ноутбука, стоявшего на кухонном столе. — Я посмотрю после работы. Может, там ремень ослаб. — Ты уже смотрел! — голос Марины сорвался на крик. — В прошлый раз ты тоже «смотрел», а потом мы платили мастеру тройную цену за срочный вызов, потому...

— Нет, я не собираюсь это терпеть! Опять! Марина, он же испортил мне новые брюки! Игорь стоял посреди прихожей, гневно потрясая в воздухе парой светло-серых брюк, на которых красовались несколько свежих затяжек. Виновник, пушистый серый кот по имени Мурзик, невозмутимо сидел на комоде и умывался, словно происходящее его совершенно не касалось. — Игорь, ну что ты так кричишь? — Марина вышла из кухни, вытирая руки о полотенце. — Он же не специально. Ты сам их бросил на кресло, а он подумал, что это его лежанка...

— Витя, положи трубку, пожалуйста. Мы же договаривались. Виктор прикрыл ладонью микрофон телефона, раздраженно зыркнув на жену. — Марина, подожди. Это мама. Да, мам, конечно, я понял. Завтра утром заеду. Обязательно. Марина сбросила на стул сумку и устало опустилась на край дивана, не снимая пальто. Ноги гудели после двенадцатичасового дня, спина ныла, а в голове стоял туман. Она работала бухгалтером в небольшой строительной фирме, а три месяца назад взяла подработку — мыть полы в офисном центре по вечерам...

— Ты опять ему деньги дала? Голос Олега был тихим, но в этой тишине звенел холодный металл. Марина вздрогнула и обернулась. Муж стоял в дверях кухни, идеально одетый в домашний кашемировый костюм, скрестив руки на груди. Его лицо, всегда ухоженное и спокойное, сейчас было похоже на маску. — Олег, это не… Я не давала. Он просто попросил в долг, на материалы. У него важный проект, — она начала оправдываться, и тут же разозлилась на себя за этот заискивающий тон. — Мы договаривались, Марина. Больше ни копейки этому бездельнику...

— Ты опять купила ему эту ерунду? Марина, мы же договаривались! Голос Игоря, резкий и недовольный, ударил по ушам. Марина вздрогнула и обернулась. Он стоял в дверях комнаты, скрестив руки на груди, и смотрел на новенький графический планшет на столе у сына. Кириллу только что исполнилось семнадцать, и этот подарок был его давней мечтой. — Это не ерунда, Игорь. Это для учебы. Он собирается поступать на архитектурный. — Учеба? — усмехнулся отчим. — Он часами будет в свои игрушки играть, вот и вся учеба...