— Как же мы теперь? — голос срывался на всхлип. — На что жить-то будем?
Ольга стояла посреди кухни, сжимая в руках лист с печатью прокуратуры. Тимур даже не поднял глаз от телефона.
— Найдёшь другую работу.
— Я найду! — Ольга почувствовала, как холодеет внутри. — Но ты понимаешь, что это была половина нашего бюджета?
Тимур пожал плечами, будто речь шла о пропавшем носке.
— Живут же люди как-то.
Ольга опустилась на стул. Она ждала поддержки. Хотя бы сочувствия. Но получила равнодушие.
В пятницу она ушла с работы как обычно. А в понедельник директор исчез за границу, счета арестованы, двери опечатаны. Двести сотрудников остались без работы и без зарплаты. Ольге с трудом удалось выцарапать трудовую книжку из бухгалтерии.
— Легко тебе говорить, когда решаю всё я! — не выдержала она. — А ты хоть понимаешь, что сейчас мне придётся согласиться на любую зарплату?
— Ты же умная, — Тимур наконец оторвался от экрана и улыбнулся. — Что-нибудь придумаешь.
Вот так всегда. Ольга придумывает, решает, тащит на себе. А он улыбается.
Десять лет она управляла семейным бюджетом. Свекровь отдавала две трети пенсии, Тимур — всю зарплату. Хозяйкой назначили Ольгу, ей и карты в руки. Она планировала расходы, закупки, ремонты, отпуска. Принимала решения, объясняла, почему именно так. Семья соглашалась и ждала, когда она воплотит задуманное в жизнь.
Ольга не зазнавалась. Убиралась сама, готовила сама, стирала сама. Тимур и Нина Петровна числились помощниками, но реально помогали редко. Зато в доме всегда был порядок, холодильник полон, одежда выглажена.
Родственники крутили пальцем у виска:
— Дать женщине столько власти! Захочет — выгонит, и пойдёте по миру!
Но жить стали лучше. И скандалов не было. Пока в пятницу не рухнуло всё разом.
Две недели Ольга металась по городу. Обзванивала объявления, ездила на собеседования, просила знакомых поспрашивать. Готова была на две трети прежней зарплаты, но не меньше.
И тут Тимур подошёл с предложением:
— У меня есть приятель, Игорь. Мы в школе вместе учились. Сейчас у него свой бизнес, постоянно людей набирает. Я ему скажу, он тебя примет. Только оденься прилично, чтобы впечатление произвела.
— Впечатление? — переспросила Ольга.
— Ну да, встречают по одёжке!
Ольга надела строгий костюм, минимум косметики, собрала волосы. Приехала к назначенному времени.
Игорь сидел за массивным столом, окинул её взглядом и улыбнулся:
— Сашка писал, что тебе работа позарез нужна. Резюме глянул — ничего так. Но я хочу быть заинтересован.
— У меня всё в резюме расписано, — сказала Ольга. — Могу дать контакты бывших коллег для рекомендаций.
— Это прекрасно, но я о другом, — Игорь откинулся на спинку кресла. — Ты женщина симпатичная, интересная. Хочешь работу? Один хороший вечер с продолжением. Качество продолжения определит оклад. Дальше все повышения и премии — по той же схеме. Хоть завтра выходи, если согласна.
У Ольги перехватило дыхание.
— Я замужем. За вашим приятелем Тимуром.
— А мы ему не скажем, — хихикнул Игорь.
Ольга вылетела из кабинета. Добежала до машины, завела с третьего раза. Руки тряслись. В горле стоял ком.
Дома она дождалась мужа. Он вернулся в обычном настроении, потянулся к холодильнику. Ольга перегородила путь:
— Твой Игорь предложил мне работу в обмен на постель! С порога! Даже резюме не открывал толком!
Тимур поставил бутылку с водой на стол.
— Сама виновата. Небось, вертелась там перед ним. Вот он и понял, что ты не против.
Ольга замерла. Она ждала возмущения. Скандала. Звонка этому Игорю с требованием извиниться. Но услышала обвинение.
— Ты себя слышишь? — голос дрожал. — О своей жене говоришь!
— И что, что жена? Ты же всё равно женщина. А вы все одним миром мазаны.
— Саша, ты обязан защитить мою честь! Это твой друг оскорбил твою жену!
— Ага, щас побегу! — фыркнул Тимур. — Если ты перед ним там красовалась, я пятак чистить не стану! И звонить не буду! Не понравилась вакансия — ищи сама!
Он развернулся и ушёл. Через пять минут хлопнула входная дверь — отправился к двоюродному брату Виктору, они собирались в бар.
Ольга стояла посреди комнаты. Что-то внутри оборвалось. Громко. Необратимо.
Она прошла в спальню и достала чемодан.
Когда с работы вернулась Нина Петровна, половина вещей была упакована.
— Оленька, что случилось? — свекровь схватилась за сердце.
— Я ухожу. Сейчас соберу остальное и уйду.
— Куда? Зачем? — Нина Петровна побледнела. — Это из-за работы? Оленька, мы переживём! У нас же деньги есть! Я ещё отложу, никто не пропадёт!
— Не в деньгах дело, — Ольга застегнула чемодан.
— Леночка, не уходи! Я с ним поговорю!
— И что вы ему скажете? — Ольга отложила сумку. — Вы думаете, я ему ничего не говорила? Или он меня не слышит? Или он только вас слушается?
— Я мама, меня он должен послушать!
— Ему на вас так же плевать, как и на меня. И если вам деваться некуда, потому что вы сами его родили, то у меня есть право уйти. Что я и делаю.
— А если мы вдвоём? — голос свекрови дрожал. — Надавим на него! Потребуем!
— Если бы вы предложили его на цепь посадить и дрессировать, я бы подумала. А иначе до него ничего не дойдёт.
— Но он же не зверь!
— Да, не зверь, — Ольга подняла на свекровь усталые глаза. — Хуже.
— Оленька, как ты можешь? Вы же десять лет прожили!
— Вот именно. Десять лет я не знала, какой он. Понятно было, что мальчик избалован. За это вам спасибо. Но то, что он сделал... вернее, не сделал... это ни в какие ворота.
— Господи, да что такого?
Ольга замолчала. Ей было стыдно. За себя, за мужа, за его мать.
— Не скажу. Мне стыдно. И за него стыдно. И за вас как за его мать.
Нина Петровна опешила. Ольга никогда слов на ветер не бросала. Если так говорит, значит, дело серьёзное.
— Оленька, а ты его накажи! И я накажу! Давай вместе его прижмём!
— Даже если он сто раз искупит, я мужчину в нём уже не увижу. Вам он сын, маленький мальчик, которому можно всё простить. А для меня он муж. И то, что он себе позволил, мужчины недостойно.
— Он тебя ударил? — ужаснулась Нина Петровна. — Так я бы сама его сковородкой! И ты могла! Что, в доме нечем?
— Не говорите ерунды. Вы бы против своего сына показания давать не стали. В лучшем случае сказали бы, что ничего не видели и не слышали.
Свекровь опустила глаза. Ольга была права.
— Помогите лучше вещи Глеба собрать.
— Так ты и Глебушку забираешь?
— Нет, здесь оставлю, — Ольга не удержалась от сарказма. — Конечно, забираю. Куда мать, туда и ребёнок.
— Господи, а как же мы?
Нина Петровна только сейчас поняла: вместе с невесткой и внуком исчезнет всё, что Ольга делала годами. Готовка, уборка, стирка, планирование, забота.
— Проживёте. Не всё вам на моей шее ездить.
Ольга застегнула последнюю сумку. Нина Петровна стояла у двери с красными глазами.
— Вы хотите знать, что случилось? — Ольга обернулась. — Хорошо. Тимур попросил своего друга взять меня на работу. Я пришла. А этот друг с порога заявил: работа, зарплата, повышение — всё через постель. Я Тимуру сказала. А он меня обвинил, что я сама так себя повела. Мало того, что защищать отказался — так ещё и во всём обвинил. Вы думаете, я смогу с ним жить дальше?
Нина Петровна схватилась за сердце.
— Даже если я его прощу, даже если не буду вспоминать, знать буду всегда. Он может предать в любой момент. О какой семье речь? — Ольга смахнула прядь волос. — И ещё. У нас растёт сын. Чтобы стать настоящим мужчиной, ему нужен пример. Хороший пример. Вы думаете, я смогу Тимура ему в пример поставить? Язык не повернётся.
— И куда же ты...
— К отцу. В деревню. Он мужчина ещё крепкий, и моим рукам там место найдётся. Работу найду, экономисты везде нужны. И вот своего отца я спокойно смогу сыну в пример поставить. Если Глеб вырастет хотя бы вполовину таким, как мой отец, он будет в тысячу раз лучше своего отца.
Нина Петровна молчала. Ольга взяла чемодан, сумку, портфель.
— Прощайте.
Выбрать мужа было сложно. Для Ольги примером всегда был отец.
Пётр Семёнович овдовел, когда дочке исполнилось восемь. Но в дом постороннюю женщину не привёл. Стиснул зубы и сказал:
— Сам разберусь.
А дело было в деревне. Что намного сложнее города.
Пётр Семёнович, как настоящий русский мужик, делал всё сам. На работу ходил, дома хозяйство вёл, с дочкой уроки делал, играл. Чего не умел — шёл к соседке, просил научить. Раньше женой занималось, теперь его ответственность.
Сколько раз ему помощницы предлагались! Уговаривали:
— Девочке мама нужна! Хоть приёмная!
Пётр Семёнович учился дальше. Косы плести научился, одежду зашивать, готовить. Параллельно держал кур, свиней, кроликов. Огород давал урожай. Бани строил, печи клал.
С какой стороны ни возьми — мастер.
А Ольга смотрела на молодых мужчин вокруг и удивлялась, какие неумехи.
— Пап, не понимаю. Руки есть, ноги есть, головы на месте, а сами ничего не могут.
— Доча, ты наших деревенских не смотри. За ними матери ходят, носы утирают. Ты в город поезжай, учись. А там присматривай. Только не требуй много, а то одна останешься.
Пока училась, никого подходящего не попалось. Присматривалась ко многим. Но все меркли на фоне отца.
Получив диплом, вернулась домой и поделилась:
— Пап, не знаю, с кем судьбу связать.
— Выбирай доброго парня. С добрым договориться можно. И с матерью его знакомься. Если та добрая, примет хорошо — жизнь наладится. А если проблемы — по добру решать проще.
У Ольги уже был парень на примете. Тимур. И с мамой его познакомилась. Нина Петровна встретила её как родную. Дочерью назвала. Намекнула: когда поженятся, Ольге верховодить в доме.
За Тимура Ольга и пошла.
После свадьбы ей выдали ключи от всех дверей. Как обещала свекровь, Ольга стала хозяйкой. Тимур отдавал зарплату, свекровь — две трети пенсии.
— Ты хозяйка, тебе решать, — говорила Нина Петровна.
Решать предложили всё. Ремонт, мебель, техника, отпуск, еда, одежда, досуг.
Пётр Семёнович сказал:
— Я же говорил: с добрыми людьми судьбу свяжешь — проблем не будет.
Проблем не было. Ольга принимала решения, объясняла, с ней соглашались, она воплощала.
Она могла бы возгордиться, но так воспитана не была. Действовала из расчёта: такая жизнь, делай, чтобы всем было хорошо.
Большая власть — большая ответственность. Чтобы не зазнаваться, многое делала сама. Уборка, готовка, стирка — Ольга. Муж и свекровь — помощники.
Всё было хорошо, если бы не мнение посторонних. Родственники мужа удивлялись: как так, пришлая стала хозяйкой? Двоюродный брат Тимура, Виктор, прямым текстом называл их глупцами:
— Захочет выгнать — выгонит! Пойдёте по миру! Нельзя женщине столько власти! Её место — под ногтем!
Слушали, но не верили. Виктор трижды развёлся, имел условный срок за побои.
Но Тимур и Нина Петровна с Ольгой жили лучше. Мнение отличное от своего игнорировали.
Хорошей была семья. Ни скандалов, ни упрёков. Родился сынишка Глеб, рос счастливым здоровым ребёнком.
Судьба не любит перекосов. Гроза грянула внезапно.
В пятницу Ольга пришла с работы как обычно. А в понедельник — директор сбежал, бухгалтер задержан, счета арестованы, двери опечатаны.
И началось.
Только после развода, когда назначили алименты, Ольга узнала: Тимур половину зарплаты домой не доносил. Скрывал десять лет.
Это ещё больше убедило её в правильности решения.
Воспитанием Глеба занимался дедушка. И с каждым годом Ольга с радостью замечала, как мало в сыне от Тимура и как много от деда, который был действительно хорошим примером для мальчика.