В 1943 году союзники готовились к высадке в Нормандии и последующей маневренной войне на истощение, где топливо становилось решающим ресурсом. Без регулярных поставок тысячи танков, грузовиков и самолётов превращались бы в беспомощные памятники на побережье Франции. Морские танкеры оказывались лёгкой добычей для «волчьих стай» Кригсмарине и налётов люфтваффе, а порты Ла-Манша — приоритетной целью для ударов. Выход требовал оригинального инженерного решения: создать скрытый, всепогодный и защищённый от бомбёжек топливопровод через пролив.
Идея, рождённая в Нефтяном военном департаменте Великобритании под руководством Джеффри Ллойда, поражала простотой и масштабом: по дну пролива должна пройти стальная артерия. Это было оружие против грозившего союзникам топливного кризиса. Задача выглядела почти фантастической — проложить трубу длиной до 150 километров на глубинах до 60 метров, способную выдерживать давление, течения и последствия минных атак.
Инженеры предложили два решения. Первое — гибкий кабель «HAIS» со свинцовым сердечником и стальной бронёй. Второе — жёсткая стальная труба «HAMEL», которую сворачивали на огромные вращающиеся барабаны, получившие прозвище conundrum — «головоломка». Эти барабаны буксировщики тянули через пролив, разматывая трубу по дну, словно нить в толще воды.
Гений PLUTO заключался в другом — в умении встроить подводные трубы в уже существующую инфраструктуру. Ещё до войны Британия, готовясь к возможной блокаде, создала Государственную трубопроводную систему (GPSS) — засекречённую сеть магистралей, протянувшуюся от Ливерпуля до Саутгемптона. PLUTO стала её полевым продолжением. Узел в Шанклин-Чайн на острове Уайт и насосная станция в Дандженессе, замаскированная под гравийный карьер, служили точками входа. Так подводная линия превращалась из одиночного эксперимента в часть единого логистического организма.
Первая ветка, «BAMBI», тянувшаяся от острова Уайт до Шербура, быстро столкнулась с реальностью войны. План молниеносного захвата порта сорвался: немецкий гарнизон сражался упорно, и критически важный узел удалось взять лишь 27 июня — с большим опозданием. Труба заработала только в середине сентября 1944 года, выдавая всего 275 тонн топлива в день. Для сравнения, одна лишь 21-я группа армий Монтгомери расходовала тысячи тонн ежедневно. Проект, казавшийся техническим прорывом, обернулся разочарованием.
Оценивать успех PLUTO только по тоннажу — значит упустить суть. Его значение было прежде всего стратегическим. В критические недели после высадки, когда каждый танкер имел цену жизни, наличие альтернативного и защищённого канала поставок снимало огромный риск с командования. Это было оружие против логистического краха. PLUTO не определил исход войны, но стал тем стабилизирующим элементом, который позволил союзным армиям удержать плацдарм и развить наступление вглубь Европы, сохраняя темп и топливо.