Внезапно захотелось отредактировать Джунино интервью, которое он дал японскому журналу в марте 2007 года. Он таких в то время дал миллион штук, но это почему-то подкупило. Я увидела в нём раннего Джунги — бесстрашнного и умного. И без какой либо позы. Из его ответов понятно, что его сила не в эпатаже, а в холодной внутренней уверенности. Он понимает, что стал явлением, и не тратит энергию на оправдания.
В этом интервью он играет в партию с журналистом на равных. Ему бросают "кроссдрессер", а он, не моргнув, возвращает. "Да, а что? Благодаря этому я здесь. Но я актёр, и завтра сыграю кого угодно".
И это не бравада, а профессиональная собранность. Он уже тогда понимал, что популярность это ресурс, а не самоцель. И у него нет ни грамма защитной обиды, ни попытки отмежеваться от неудобных тем. Он как будто говорит - "Вы можете видеть во мне что угодно. А я тем временем иду дальше".
Вот почему он тогда казался лёгким и даже дерзким. На самом деле он просто был уверен в своей внутренней траектории. И мне понравися его задорный азарт, и его чувство, когда хочется жить дальше, играть больше и лучше.
Эта энергия и сейчас в нём не исчезла. Она просто стала глубже, объективно замедлилась, но она всё такая же тёплая.
Интервью начинается с заголовка "Встречайте нового суперруки! Он вошёл в пантеон новой четвёрки небожителей".
Выяснилось, что в корейской индустрии 2000-х словом "суперруки" (Super Rookie) называли не просто дебютанта, а актёра, который взорвал сцену одним проектом — сверхновичка, о котором заговорили все.
А "четыре небожителя" — традиционное обозначение символов текущей эпохи - мужчин, олицетворяющих эпоху, её стиль и харизму. В 90-е это были Чан Дон Гон, Ли Бён Хон, Чхве Мин Су и Пак Сан Вон. В новом десятилетии их место заняли Чо Ин Сон, Кан Дон Вон, Рю Сын Бом — и Ли Джун Ги, актёр, перевернувший представление о мужской красоте и эмоции.
Главным открытием корейской индустрии развлечений в 2006 году стал, без сомнения, Ли Джун Ги — актёр, сыгравший Гонгиля в фильме «Мужчина короля». Его появление стало ответом на тоску по новым лицам, которых давно не появлялось на наших экранах.
В Ли Джун Ги зрители увидели новое лицо азиатской красоты — синтез мужской и женской энергии, и это было откровением. 2006-й стал, без сомнения, годом Ли Джун Ги. Для корейского кино это открытие имело огромное значение. Джунги задал тренд на кросс-сексуальнность. Сила этого образа пока только набирает обороты.
Фильм "Мужчина короля" занял рекордное второе место в истории корейского проката. Картина поразила не только масштабом, но и тем, что была снята без участия суперзвёзд и при скромном бюджете — редкий случай настоящего зрительского феномена. Вместе с этим успехом родилась и новая звезда — актёр, сыгравший Гонгиля, мужчину, который покорил сердца Чансэна, Енсангуна и 13-ти миллионов зрителей. Грациозные движения, точеный носик, глаза, полные печали — мы до сих пор не можем прийти в себя от красоты Гонгиля.
Между тем, на волне популярности картины Ли Джун Ги уже успел сняться в дораме «Моя девушка», где сыграл обаятельного плейбоя Со Чжон У. А сейчас занят в новых проектах. Заметим, что его персонаж в "Моей девушке" затмил главных героев, а карьера молодого актёра вошла в новую фазу.
Все это время его окружают поклонницы, словно он не актёр а айдол. Популярность Ли Джун Ги продолжила линию «метросексуалов» (Чо Инсон, 2004) и «уверсексуалов» (Ким Джу Хёк, 2005), породив новый символ — кросс-сексуальность.
«Кроме кросс-сексуальности у меня есть и другие стороны»
— 2006-й можно смело назвать вашим годом. Вы получили кучу наград. Какая из них для вас самая дорогая?
— Все награды радуют! (смеётся) Но если выбирать одну, то, наверное, премия лучшего новичка на Daejong Film Awards. Я радовался не только за себя, но и за то, что «Мужчина короля» получил там сразу несколько наград. Это было счастье для всей команды.
— А как насчёт награды «Лучшая пара» с Кам У Соном на Blue Dragon?
— Это было забавно. (улыбается) Награду выбрали сами зрители, и я получил её вместе с уважаемым старшим коллегой. Думаю, она стала признанием того, насколько хорошо мы с ним были сонастроены. Хотя, конечно, смешно — двое мужчин и "лучшая пара"! (смеётся)
— Говорят, именно вы породили в Корее моду на кросс-сексуальность.
— Честно, я даже не знал, что существует такое слово. И не думал, что стал причиной моды. Я просто делал то, что считал естественным. Но если это кого-то вдохновило — это большая честь. И, конечно, мне лестно, что я вдруг стал задавать моду. Это необычное чувство.
— Но не боитесь, что за вами теперь закрепился образ «мужчины, который красивее женщины?
— Нет, не боюсь. Всё, что я имею сегодня (слава, деньги и перспективы), во многом благодаря этому образу. Конечно, если все время эксплуатировать этот образ, то добра не будет. Поэтому сейчас я хочу немного остановиться, и спокойно подготовиться к новым ролям. Пора понемногу менять имидж. Для актёра важно быть разным. Я обещаю, вы ещё увидите другие мои стороны. (улыбается)
— После «Мужчины короля» вы почти не отдыхали: дорамы, фильмы, снова съёмки… Это тоже часть стратегии по смене образа?
— Отчасти. Я хотел уйти от закрепившегося имиджа. Плюс не хочу позволять скебе себе расслабляться. Я ведь всё ещё новичок в кино и должен много учиться. Один успешный фильм — не повод упиваться славой. Я хочу пробовать разные жанры и развиваться. Если не действовать, легко потерять фокус. Поэтому я продолжаю учиться, играя.
— Самая заметная перемена пока, кажется, в фильме "Лети, папочка, лети"?
— Да, возможно. Мой персонаж там немного фантазийный, а герой Окады Дзюнъити из японской версии — более реалистичный. В целом японский фильм получился более земным, а наш — чуть более метафоричным. Вместе с тем, мой Го Сын Сок хоть и выглядит дерзким и сильным парнем, но в нём есть хрупкость.
— Сейчас вы готовитесь к дораме «Время пса и волка». Почему выбрали именно её?
— Потому что это жанр, о котором я мечтал с тех пор как связался с актёрством. Герой, который мстит преступному синдикату, много экшена. Такой сценарий меня сразу зацепил. Он тяжёлый, но увлекательный. Мне кажется, зрители увидят нового и неожиданного меня.
— Вы для роли тренируетесь в спортзале?
— Да, но без фанатизма. Просто немного похудел и подкачался, чтобы тело стало более рельефным — хочется добавить динамики и ловкости.
— Правда, что вы собираетесь постричь свои длинные волосы?
— Длинные волосы — не мой стиль. До Гонгиля я всегда ходил с короткими. Просто в последних проектах меня просили их не стричь, мол публика привыкла. Некоторые даже волнуются, как я буду выглядеть когда постригусь. Но актёр должен меняться, это нормально. Так что ждите перемен! (улыбается)
— Вы круто читали рэп в рекламе мобильного телефона. Не думали о выпуске альбома?
— Однажды я выпустил цифровой сингл к фанмитингу, но полноценный альбом — нет, и не планирую. Мне не слишком нравится находится на сцене и петь. (смеётся) Так что, пожалуй, останусь актёром. На встречах с поклонниками могу спеть или станцевать, но не более.
— Вы даже танцуете как профессионал. Учились специально?
— Когда я был студентом и учился актёрскому мастерству, то думал позже попробовать себя в мюзикле. Вот тогда и учился танцам. И теперь это пригодилось, не зря учился! (смеётся)
— Ваша реклама гранатового сока побила все рекорды продаж, а ролик стал вирусным. Ожидали ли вы такого эффекта?
— Абсолютно нет! Мы просто снимали весёлую рекламу. Когда она разлетелась по стране — я был в шоке. Даже немного стыдно, когда вижу, когда кто-то ее пародирует. (смеётся)
— Есть что-то в вашей публичной репутации, что хотелось бы опровергнуть?
— Нет. Думаю, в том, как меня сейчас видят, есть и причины моей популярности. Зачем отрицать? Лучше просто показать другие стороны. Они у меня имеются.
— Говорят, помимо женщин, у вас также немало поклонников-мужчин. Это правда?
— Неловко об этом говорить, но я получаю кучу писем от мужчин, которые пишут, что я им нравлюсь в образе женщины. Пишут, что я довольно близок к их идеальному типу. Забавно все это читать (Смеётся)
«Как актёр, я всё ещё на старте»
После «Мужчины короля» вторым переломным проектом стала дорама «Моя девушка». Несмотря на конкуренцию с «Дворцом», она удержала лидерство по рейтингам. Романтическая комедия о мошеннице Чо Ю Рин и холодном мужчине Соль Гон Чане, в жизни которых появляется Со Чжон У — герой Ли Джун Ги, лёгкий плейбой, который впервые влюбляется по-настоящему. В этой дораме он сильно отличался от Гонгиля. Мужественный и романтичный парень. Зрительницы буквально влюбились в него.
— Сцена поцелуя с западной актрисой стала настоящим шоком для зрителей!
— На самом деле, это была моя первая сцена поцелуя в качестве актёра. Я так нервничал, что в итоге наделал кучу ошибок. Поцелуи, которые хорошо смотрятся на экране, отличаются от настоящих, поэтому придумать, как сделать их реалистичными, было непросто. После выхода сериала я узнал, что поцелуй был настоящим и страстным, но это всё благодаря оператору. (Смеётся.)
— Вы бегали там довольно быстро. В жизни вы тоже такой же быстрый?
— Да, я неплох! Стометровку бегу за 10 секунд… (менеджер за кадром: "Не ври, тогда бы ты был в сборной!") Хорошо, пусть будет 13 секунд. (смеётся) В школе я всегда входил в тройку лучших.
— Ваш герой отлично дрался, а вы сами?
— Не знаю, но я люблю экшн. В школе я почти не дрался — был примерным учеником. (смеётся)
— Со Чжон У явный плейбой, а что можно сказать в таком случе о вас?
— Совсем нет. Я не изменяю и никогда не играю на два фронта. Если у меня есть девушка, то я вижу только её. Чтобы крутить двойные романы, нужно быть хитрее, а я не такой умный. (смеётся)
— Тогда как вы добиваетесь симпатии девушек?
— По-разному, но не так напористо, как Со Чжон У. Я создаю атмосферу близости, чтобы она сама сделала первый шаг. (смеётся)
— И это срабатывает?
— Иногда. Наверное, просто мне везло. (смеётся)
— Вы согласны с фразой из дорамы: “женщинам идёт таинственность, а мужчинам — искренность”?
— Отчасти да. Когда человек слишком открыт, теряется часть привлекательности. Поэтому чрезмерно откровенные люди — не мой тип.
— Похоже, что вашт идеал — скромная девушка. Чо Ю Рин явно не из таких.
— Да, она совсем другая, но в этом её обаяние. Она милая и живая. Впрочем, идеал — это то, что существует только в голове. В реальности всё иначе. (улыбается)
— В дораме у вас был крестик в ухе — он стал модой. Это правда, что он принадлежал вашей бабушке?
— Да, в сериале это был мой символ. Но актёру нужно меняться, поэтому я больше его не ношу.
— Ваша любимая сцена в "Моей девушке?
— Финал, где мой герой говорит: "Будь счастлива" — и уходит. Разве в этот момент он не выглядит как герой драмы? Такой классый момент, когда находит в себе силы отпустить. Для меня это по-мужски и красиво.
— Каково было работать с Ли Да Хэ и Ли Дон Уком?
— Замечательно! Мы все примерно одного возраста, поэтому съёмки прошли весело, с шутками и смехом. Да Хэ — очень светлый человек. На площадке она заряжала всех энергией.
Съёмки с Миядзаки Аои: фильм “Первый снег”
Ли Джун Ги — один из немногих корейских актёров, у кого с Японией особая связь. Он интересовался японской культурой ещё студентом, сам выучил язык, задолго до волны халлю.
Поэтому в его фильмографии много корейско-японских проектов — "Отель Венера" с Цуёси Кусанаги, совместная драма "Звук звёзд" (Fuji TV & MBC), ремейк японского Fly, Daddy, Fly, и теперь — "Первый снег" с Миядзаки Аои.
В новом фильме, выходящем весной, он играет корейского студента, приехавшего учиться в Японию, и переживающего историю трогательной любви, не знающей границ
— Это ваш второй японский проект после "Отеля Венера". В чем вы видите их отличия?
— В этот раз все проходило спокойнее. Я чувствовал себя увереннее. Мы много общались с режиссёром и съёмочной группой, поэтому атмосфера была очень тёплая. Когда снимали "Отель Венера", я был дебютантом и просто делал то, что мне говорили.
— Вы знали Аои раньше?
— Нет, до съёмок не знал. Режиссёр дал посмотреть её работы. Особенно запомнилась NANA. Сам персонаж - не мой тип, но её актёрская игра сильная. Вообще, несмотря на возраст, она играет с удивительной зрелостью.
— Вы с ней подружились?
— Конечно! Мы почти жили на площадке, съёмки длились по 12 часов в день, и мы постоянно разговаривали — я на японском, она на корейском. Мы учили друг друга словам, смеялись над пустяками. Хотелось, чтобы между нами возникла настоящая близость — это помогало в ролях.
— Возможен ли для вас роман с японкой?
— Почему нет? Любовь не знает границ. Японские девушки очаровательны. Им присущи мягкость и внутренняя сила.
— Вы любите японское кино? Что вам запомнилось из последних работ?
— Очень. Недавно пересматривал "Миллион звёзд падает с небес" и "Гордость"
А ещё видел "Тетрадь смерти". Забавное совпадение, но японские зрители писали, что я подошёл бы на роль L. (смеётся) Мне приятно.
— Есть ли японские коллеги, с кем вы дружите?
— Да, Кусанаги Цуёси и Накадани Мики. Мы встречались на кинофестивалях в Пусане и Токио, у нас хорошие отношения.
— Цуёси как-то шутил, что познакомит вас с Хиросэ Рёко. Случилось?
— Нет, мы оба были слишком заняты. Но если представится шанс, то я с удовольствием познакомлюсь! (улыбается)
— Какую роль мечтаете сыграть дальше?
— Их слишком много. Пока не знаю, какая именно моя, поэтому хочу пробовать всё, чтобы понять.
— Какие у вас пожелания на 2007 год?
— Хочу расти как актёр. Если меня будут хвалить хотя бы наполовину столько же, сколько хвалили в прошлом году — я буду счастлив. И пусть все вокруг, кто мне дорог, будут здоровы.
Когда он приехал в студию в Каннаме, где проходила съёмка, на улице уже стояла толпа девчонок. Они ручьем тянулись следом за его автомобилем. Такое обычно бывает у айдолов, но редко — у актёров. Ли Джун Ги вышел, улыбнулся, помахал рукой и спокойно отправился в павильон.
Через десять минут он уже стоял перед камерой. Лицо немного уставшее из-за сумасшедшего графика, но стоило вспышке сработать — и он мгновенно включился: позы, мимика, игра с камерой — он все делает легко и профессионально. Предстаёт то дерзким, то милым, то почти хищным.
Когда один из сотрудников сказал, что он похож на героя L из "Тетради смерти", Джунги тут же вскочил на стул, присел, поднёс палец к губам и повторил фирменную позу персонажа. Все рассмеялись. Он напевал под музыку, шутил со съёмочной группой, создавая атмосферу лёгкости и тепла. И было понятго, что перед нами актёр, которому тесно в одном образе.
Когда я спросил, не боится ли он застыть в одном амплуа, он ответил уверенно:
— Нет. У меня ещё слишком много лиц, которые я не показал.