— Ты точно хочешь ехать в Ганьсу? — спросил меня внутренний голос, когда я очередной раз стоял посреди ничего.
— Хочу. Потому что именно здесь ничего становится всем.
Здесь у людей нет пустоты. Пустующее — значит неиспользуемое. Неиспользуемое — значит, как минимум, можно насыпать навоза, перемешать с чернозёмом, и через пару недель появятся ростки.
Такова философия здешней земли: раз ты есть — будь полезным. Или хотя бы зелёным.
Где искать палатку между ветром и подозрением
К вечеру, как по расписанию, начинается квест: найти укромный угол. Но укромности — как добрых гаишников: мало и не про эту часть страны.
Ветер хлещет, как будто хочет, чтобы ты почувствовал себя пакетом. Вдоль дорог лишь редкие деревья, которые, кажется, сами в поисках палатки.
И вот — чудо: маленький клочок деревьев у дороги и здание неподалёку. Я сворачиваю, ставлю котелок. Только начинаю вливаться в атмосферу, как мимо ползёт первая машина. Потом вторая. Одна и та же, кажется.
Обе ехали на первой скорости. Подозреваю, включили режим "поиск аборигена".
— Кто он? Почему с рюкзаком? Что он делает у наших деревьев? — будто бы шепчет их взгляд.
Ночь. Дождь, ветер и коврик — как ковчег
Запрыгнул в палатку. Только успел зарыться в спальник — началось. Тучи, ветер, капли. Метео-загадка: то ли дождь, то ли экспериментальный град. Но у меня был надувной коврик.
Если что — он и лодка, и вера в завтрашний день.
Заснул под шорох палатки, мысленно проверяя герметичность всего, включая собственную решимость.
Проснулся. Палатка — снова в пыли, велосипед — словно участник раскопок.
Погода ведёт себя, как собеседник без эмпатии — сухо, резко, с лёгким налётом ледяного сарказма.
Но я заметил: солнечную панель можно использовать как защиту горелки от ветра. Велопутешественник — это не тот, кто просто крутит педали, а тот, кто находит второе дно у любой вещи.
Выезжаю. Против ветра — как всегда. Скорость — 10 км/ч. Иногда меньше.
— Похоже, встречный ветер подписал с моим маршрутом отдельный контракт.
Поля бесконечны, деревни редкие и полупустые, а кафешек — как обещаний политиков: много на словах, мало по факту.
Фуры несутся навстречу, будто весь Китай собрался доставить что-то срочно, мимо меня.
В один момент, кажется, я понял, что сам себя уже начал воспринимать как фуру — только медленную и одинокую, покоряющую песочные степи.
Пельмени, Ли Джен и три часа общения
Вторую пельменную за всё путешествие я нашёл по запаху в одном маленьком городке. Или по зову судьбы.
Там был Ли Джен, так он себя назвал, улыбчивый, как будто весь этот ветер и пыль остались где-то снаружи.
Мы просидели почти три часа. Через переводчик. Я рассказывал ему про холодные ночи, про коврик-ковчег, про жизнь людей в других странах. Он — про западный Китай, где днём +30°, а ночью минус. И главное — нет воды.
А ещё он предложил собрать мне пельменей в дорогу.
Но мы заговорились. Я не стал уже напоминать — как-то неловко требовать, когда тебя кормят уже тремя часами настоящего человеческого общения.
— Россия и Китай — друзья на веки, — сказал он, как будто поднимая виртуальную рюмку.
Ша, странности и философия ног
Где-то на улице я подошёл к мужчине и спросил, где можно распечатать документы. Он отмахнулся и сказал:
— Ша.
То ли имя, то ли заклинание, то ли «отстань».
Позже — случай из разряда «не придумать».
Вечером к палатке пришёл странный китаец, сел рядом, попытался трогать мои ноги.
Я объяснил ему простым русским языком, через мимику, что так не стоит делать.
Ночью он снова приходил. Светил фонариком у палатки, задавал вопросы сквозь ткань. Я не откликался.
Может, он хотел поговорить о смысле жизни. А может, снова посмотреть на мои ноги.
Утром подумал: а может, я зря на него так? Может, он и правда принёс гостинцев, а я — варвар в спальнике поднял замкú палатки вверх, чтоб не было "продолжения пикантной истории".
Итог дня
Ветер. Пыль. Велосипед. Пельмени. Люди. Китай.
Каждый день — как глава из книги, которую ты не пишешь, но переживаешь.
В мире, где даже деревья растут с усилием, важно не забыть, зачем ты едешь.
Не за фото. Не за лайками. Не за GPS-треком.
А за тем, чтобы на закате пить чай под деревом и слышать, как с гор ветер приносит эхо:
— Ты здесь. И ты жив. И этого — достаточно