Алина купила квартиру в двадцать шесть лет. Однушка на пятом этаже старой панельки — тридцать два квадратных метра, светлые окна на юг, тихий двор с детской площадкой. Не роскошь, но свое. Алина работала маркетологом в крупной компании, карабкалась по карьерной лестнице, отказывала себе в развлечениях и поездках. Копила каждую копейку на первый взнос. Когда получила ключи, стояла посреди пустой комнаты и не могла поверить — это принадлежит ей. Никаких соседей по коммуналке, никакой съемной квартиры с вечными переездами. Дом.
Первые полгода Алина обустраивала пространство. Выбирала мебель, перекрашивала стены в мягкий бежевый, развешивала картины. Каждая вещь покупалась с любовью, каждый угол продумывался до мелочей. Квартира получилась уютной, теплой, именно такой, какой Алина мечтала ее видеть.
С Максимом познакомились на дне рождения общей подруги. Высокий, широкоплечий, с добрыми глазами и негромким голосом. Работал механиком на большой станции техобслуживания, разбирался в машинах лучше, чем кто-либо. Максим не строил из себя мачо, не хвастался достижениями, просто рассказывал о работе спокойно и с интересом. Алине понравилась эта основательность, надежность.
Встречались три года. Максим приезжал к Алине по вечерам, они смотрели фильмы, готовили ужины, гуляли по парку. Все было просто и хорошо.
Правда, Максим часто отвлекался на звонки матери. Людмила Петровна могла позвонить в любое время — утром, днем, поздно вечером. Спрашивала, где сын, что делает, когда приедет. Максим послушно отчитывался, успокаивал мать, обещал заехать.
Алина сначала не обращала на это внимания. Понимала, женщина одна, муж умер пять лет назад, сын — единственная опора. Нормально, что мать волнуется. Но когда Людмила Петровна звонила по три раза за вечер, прерывая просмотр фильма или ужин, Алина начинала раздражаться. Правда, виду не подавала.
Через три года отношений Максим предложил переехать к Алине. Сказал, что пора уже жить вместе, что снимать квартиру дорого, а у Алины есть своя. Алина согласилась. Думала, совместная жизнь — это шаг к семье, к чему-то серьезному и долгосрочному.
Максим привез вещи в двух больших сумках. Одежда, инструменты, несколько книг про автомобили. Алина освободила половину шкафа, выделила полки в ванной. Первые дни были приятными. Просыпаться вместе, завтракать, строить планы на выходные. Через месяц расписались. Отметили вдвоём в кафе.
Через неделю в дверь позвонили. Алина открыла — на пороге стояла Людмила Петровна с большим пакетом продуктов.
— Здравствуй, Алиночка, — свекровь прошла в квартиру, даже не дождавшись приглашения. — Решила заглянуть, посмотреть, как вы тут устроились. Принесла борща, пирожков напекла.
Максим вышел из ванной, обрадовался, обнял мать.
— Мама, ты бы позвонила, мы бы тебя встретили!
— Да ладно, Максимушка, чего церемониться, — Людмила Петровна прошла на кухню, начала раскладывать продукты. — Вы теперь семья, я же могу к сыну в гости прийти.
Алина стояла в коридоре и чувствовала, как внутри зарождается легкое беспокойство. Но промолчала. Подумала, разовый визит — это нормально.
Только визит оказался не разовым. Людмила Петровна стала приходить дважды в неделю. Потом три раза. Потом почти каждый день. Приносила еду, проверяла холодильник, комментировала порядок в квартире.
— Алиночка, а почему у тебя диван такой темный? — свекровь критически осматривала комнату. — Светлый бы лучше смотрелся, визуально расширяет пространство.
— Мне нравится темный, — Алина отвечала спокойно.
— Ну, на вкус и цвет, конечно, — Людмила Петровна поджимала губы. — Только шторы бы другие повесить. Эти какие-то мрачные.
Свекровь переставляла вещи на полках, передвигала стулья, меняла расположение кухонных принадлежностей. Алина возвращалась с работы и не могла найти половник, потому что Людмила Петровна решила, что ему место не в верхнем ящике, а в нижнем.
Максим на все это реагировал спокойно. Мать пришла — хорошо, мать помогает — замечательно. Когда Алина пыталась поговорить с мужем, тот просил не драматизировать.
— Алина, ну она же одна. Просто хочет быть ближе к нам. Потерпи немного, потом успокоится.
Алина терпела. Старалась не конфликтовать, улыбалась, благодарила за борщи и пирожки. Но с каждым визитом свекрови становилось все тяжелее. Людмила Петровна вела себя так, словно квартира принадлежала не Алине, а была общей семейной собственностью. Свекровь открывала шкафы, проверяла, что лежит в тумбочках, критиковала выбор постельного белья.
— У вас постельное какое-то дешевое, — заявила Людмила Петровна однажды, заглянув в спальню. — Надо хорошее покупать, качественное. Я вам свой комплект отдам, у меня лишний.
Алина стиснула зубы и ничего не ответила.
Прошло полгода совместной жизни. Однажды вечером Максим сел рядом с Алиной на диван и заговорил о планах на будущее.
— Алин, ты знаешь, я давно думаю... Хочу открыть свой автосервис.
Алина оторвалась от ноутбука, посмотрела на мужа.
— Автосервис?
— Да. У меня есть опыт, знания, клиенты. Знакомый готов стать компаньоном, вложиться в дело. Только вот мне не хватает стартового капитала на аренду помещения и оборудование.
Максим говорил воодушевленно, глаза горели. Алина видела, что муж действительно мечтает об этом.
— Сколько нужно? — осторожно спросила Алина.
— Ну, миллиона два, наверное. Может, чуть больше.
Алина кивнула.
— Понятно. А где планируешь взять?
Максим замолчал, потом осторожно произнес:
— Можно кредит взять. Под залог квартиры.
Алина замерла. Квартира. Ее квартира.
— Максим, это невозможно.
— Почему? — муж нахмурился. — Бизнес пойдет, я уверен. Вернем кредит быстро.
— А если не пойдет? — Алина закрыла ноутбук. — Что тогда? Останемся без жилья?
— Дорогая, ну ты чего сразу о плохом думаешь? Я же не дурак, все просчитал.
— Максим, это мое единственное жилье, — Алина произнесла это твердо. — Я не могу рисковать. У меня есть знакомая, которая потеряла квартиру из-за кредита. Ее муж открывал кафе, не получилось, остались с долгами и без крыши над головой. Я не хочу так.
Максим отвернулся, лицо стало хмурым.
— То есть ты мне не доверяешь.
— Дело не в доверии, — Алина попыталась объяснить. — Дело в рисках. Любой бизнес — это риск. Я не готова ставить на кон квартиру.
Максим ничего не ответил. Встал и ушел на балкон курить. Алина осталась сидеть на диване, чувствуя, что между ними появилась невидимая стена.
После этого разговора атмосфера в квартире изменилась. Максим стал молчаливым, замкнутым. Разговаривал односложно, вечерами пропадал на балконе с телефоном. Алина видела, что муж часто звонит матери, подолгу с ней разговаривает. Догадывалась, о чем речь.
Людмила Петровна начала приходить еще чаще. И каждый раз заводила один и тот же разговор.
— Алиночка, а ты знаешь, что настоящая жена должна поддерживать мужа? — свекровь сидела на кухне, пила чай. — Вот соседка моя, Раиса Ивановна, у нее невестка золотая. Сын захотел бизнес открыть, так она сразу согласилась помочь деньгами. Продали машину, взяли кредит. Теперь у них дело идет, живут хорошо.
Алина слушала молча, мешала сахар в чашке.
— А вот еще пример, — продолжала Людмила Петровна. — Племянница моя, Оксана. Муж у нее захотел ресторан открыть. Оксаночка сразу поддержала, без разговоров. Вот это настоящая семья!
Свекровь делала паузу, многозначительно смотрела на Алину.
— Вы же теперь семья с Максимушкой. А в семье все общее. И квартира тоже общая. Раз живете вместе, значит, должны делить все поровну.
Алина сжала кружку в руках.
— Людмила Петровна, квартира куплена на мои деньги до брака. Это моя собственность.
— Ой, Алиночка, какая ты меркантильная, — свекровь покачала головой. — Разве в семье так считают? Мое, твое... Надо думать о муже, о его будущем!
Эти разговоры повторялись каждый визит. Людмила Петровна словно заучила текст и повторяла его с небольшими вариациями. Алина пыталась не реагировать, но терпение заканчивалось.
Максим занимал странную позицию. Напрямую на Алину не давил, но постоянно вздыхал, ходил хмурый, жаловался матери по телефону. Алина слышала обрывки разговоров.
— Да, мама, не хочет... Говорит, рискованно... Не знаю, что делать...
Людмила Петровна использовала эти жалобы как топливо для своих атак. Приходила, начинала с дежурных фраз о погоде, потом плавно переходила к теме автосервиса и эгоизма Алины.
— Максимушка так мечтает о своем деле, — свекровь вздыхала. — А ты ему не помогаешь. Как же так, Алиночка? Разве так поступают любящие жены?
Алина чувствовала себя чужой в собственном доме. Приходила с работы — там свекровь. Просыпалась в выходной — опять свекровь. Хотела провести вечер с мужем — звонила Людмила Петровна, Максим уходил разговаривать с матерью.
Однажды Алина не выдержала. Подошла к Максиму, когда тот сидел на кухне, и прямо спросила:
— Максим, почему ты постоянно жалуешься матери на меня?
Муж поднял глаза, удивленно посмотрел на жену.
— Я не жалуюсь. Просто делюсь.
— Делишься? — Алина села напротив. — Макс, твоя мать потом приходит и давит на меня! Говорит, что я плохая жена, эгоистка!
— Мама переживает за меня, — Максим отвел взгляд. — Это нормально.
— Нормально? — Алина почувствовала, как внутри закипает. — Она приходит в мою квартиру каждый день! Переставляет вещи, критикует ремонт, учит меня жизни!
— Дорогая, ну не преувеличивай. Мама просто хочет помочь.
— Помочь?! — Алина встала. — Она хочет, чтобы я отдала квартиру!
Максим ничего не ответил. Просто молчал, глядя в пол.
Прошло еще две недели. Алина старалась избегать конфликтов, но напряжение росло. Каждый вечер она возвращалась домой с тяжелым чувством. Квартира перестала быть убежищем. Стала полем боя.
И вот однажды Алина вернулась с работы пораньше. Начальник отпустил, рабочий день выдался легким. Алина поднялась на пятый этаж, открыла дверь ключом. В квартире слышались голоса. Максим и Людмила Петровна.
Алина прошла в коридор, сняла туфли. Голоса доносились с кухни. Она подошла ближе, заглянула в проем двери.
Максим и свекровь сидели за столом. Перед ними лежали какие-то бумаги, распечатки. Алина увидела знакомые цифры, логотипы риелторских агентств. Документы по оценке недвижимости.
Кровь прилила к лицу Алины. Обсуждают продажу квартиры. Без нее. За ее спиной.
Людмила Петровна подняла глаза, увидела Алину в дверях. Лицо свекрови не выразило ни смущения, ни стыда. Только решимость.
— А, Алиночка, как раз вовремя пришла, — Людмила Петровна отложила бумаги. — Мы тут с Максимушкой посчитали. Твоя квартира стоит примерно четыре с половиной миллиона. Это отличные деньги для открытия автосервиса!
Алина стояла, не в силах произнести ни слова. Максим сидел, опустив голову, избегая взгляда жены.
— Продавай квартиру, сыну нужны деньги на бизнес! — Людмила Петровна произнесла это таким тоном, словно отдавала приказ. — Вы молодые, снимете что-нибудь на первое время. Зато у Максимушки будет свое дело! Не жадничай, Алиночка, в семье все общее!
Алина шагнула в кухню. Руки тряслись, дыхание сбилось.
— Людмила Петровна, эта квартира — моя. Я купила ее на свои деньги еще до того, как познакомилась с Максимом.
— Ну и что? — свекровь пожала плечами. — Сейчас вы семья. Значит, квартира общая. Надо помогать мужу! Он же для семьи старается!
— Это не общая квартира! — Алина повысила голос. — Это моя единственная собственность! Мое жилье!
Людмила Петровна встала, выпрямилась.
— Вот видишь, Максимушка, какая твоя жена эгоистка! Думает только о себе! Настоящая женщина всегда поддерживает мужа!
Алина резко повернулась к Максиму.
— Максим, скажи что-нибудь! На чьей стороне ты?!
Муж молчал. Сидел, глядя в стол, сжав руки в кулаки.
— Максим! — Алина почти закричала. — Отвечай!
— Я... Я не знаю, — муж наконец поднял глаза. — Алин, ну почему ты так? Мама права, нужно думать о семье...
— О семье?! — Алина отступила на шаг. — Семья — это ты и я! Не ты, я и твоя мать! Семья — это когда партнеры уважают друг друга, когда не принимают решений за спиной второго!
Максим встал, прошелся по кухне.
— Дорогая, это же шанс. Автосервис — это мое будущее, наше будущее!
— Какое наше?! Ты и шагу вступить не можешь без матери, какой тебе бизнес, тоже её идея? — Алина смеялась, но смех вышел горьким. — Ты обсуждаешь продажу моей квартиры с матерью! Без меня! Ты вообще собирался спросить моего мнения?!
— Я хотел... Я думал, ты поймешь...
— Слишком осторожная! — Людмила Петровна вмешалась. — Вечно она не понимает! Сын хочет развиваться, а жена ему мешает!
Алина посмотрела на свекровь, потом на мужа.
— Максим, я ставлю ультиматум. Либо мы выстраиваем границы с твоей матерью, живем как нормальная самостоятельная семья, либо наши отношения заканчиваются.
Максим замер, лицо побледнело.
— Алина, ты чего? Не надо так...
— Надо, — Алина произнесла это твердо. — Решай. Я не хочу жить в квартире, где твоя мать принимает решения за меня. Не буду жить с мужем, который не может защитить свою жену.
Людмила Петровна возмутилась:
— Да как ты смеешь?! Я его мать! Я его родила, вырастила!
— И именно поэтому не даете ему жить! — Алина повернулась к свекрови. — Вы держите его на коротком поводке! Каждый день звоните, каждый день приходите, каждый день учите жизни! Он взрослый мужчина, а вы обращаетесь с ним как с ребенком!
— Максимушка, ты слышишь, что она говорит?! — свекровь схватила сына за руку. — Она меня оскорбляет!
Максим стоял посреди кухни, растерянный, бледный. Метался взглядом между женой и матерью.
— Я... Мне нужно подумать...
— Думай, — Алина развернулась и вышла из кухни.
Следующие три дня Максим ходил мрачный, почти не разговаривал с женой. Постоянно говорил по телефону с матерью, иногда уходил к Людмиле Петровне на пару часов. Алина видела, что муж советуется, просит помощи в принятии решения. И это больше всего убивало. Максим не мог решить сам. Нужна была мать.
На четвертый день Максим пришел вечером домой и сел напротив Алины.
— Я решил.
Алина посмотрела на мужа, сердце сжалось.
— И?
— Я не могу бросить маму. Она одна, я у нее единственный. Если я выберу тебя, она от меня отречется. Я не могу так.
Алина кивнула. Почему-то слез не было. Только пустота.
— Понятно.
— Мне кажется, так будет лучше для всех, — Максим говорил тихо, не глядя на жену. — Мы просто... не подходим друг другу.
— Максим, проблема не в том, что мы не подходим, — Алина произнесла это спокойно. — Проблема в том, что ты не можешь быть самостоятельным. Ты всегда будешь советоваться с матерью, всегда будешь ставить ее мнение выше мнения жены. Ты не готов защищать свою семью.
Муж молчал.
— Я подам на развод, — Алина встала. — Собери свои вещи.
Максим съехал через два дня. Забрал свои сумки, инструменты, книги. Людмила Петровна пришла помогать с переездом, бросала на Алину злобные взгляды, но ничего не говорила.
Когда дверь закрылась за ними, Алина осталась одна в квартире. Тихо. Пусто. Странно.
Первую неделю было тяжело. Алина привыкала к одиночеству, к тишине, к отсутствию звонков от Людмилы Петровны. Просыпалась, варила кофе, шла на работу. Возвращалась — и никого. Но постепенно это перестало пугать. Стало даже приятно.
Прошло три месяца. Алина научилась жить одна. Встречалась с подругами, читала книги. Квартира снова стала ее убежищем, местом, где можно выдохнуть.
Однажды на улице Алина встретила общую знакомую с Максимом, Свету. Поболтали о жизни, потом Света вскользь упомянула:
— Кстати, слышала про Максима? Автосервис так и не открыл. Денег не хватило. Теперь работает на той же станции. А Людмила Петровна, говорят, активно ищет ему новую девушку. Правильную, как она выражается.
Алина кивнула, попрощалась и пошла дальше. Дома заварила чай, села у окна. Смотрела на вечерний двор, на детскую площадку, на деревья.
Три года отношений закончились. Больно. Обидно. Жалко потраченного времени. Но Алина не жалела о своем решении. Сохранила квартиру. Сохранила себя. Сохранила достоинство.