— Да чтоб тебя, Лёша! — Светка даже чашку на столе не удержала, кофе расплескался. — Ты это серьёзно сейчас сказал?
— Абсолютно, — буркнул он, не отрываясь от телефона. — Мои старики решили дом продать.
— Какой дом, прости?
— Ну тот, в СНТ под Тверью. Говорят, надоело возиться. Холодно, тяжело, всё скрипит. Хотят квартиру поменьше.
— М-да, — протянула Светка, усаживаясь обратно. — А ведь место там — мечта. Лес, речка рядом. Воздух хоть в банки закатывай.
Она не сказала вслух, но у неё уже в голове щёлкало: "А ведь мои-то родители всю жизнь мечтали о доме за городом…" Людмила Андреевна и Николай Михайлович жили в старой двушке у железки, где электрички каждые двадцать минут. Все разговоры — про «вот бы уголок с огородиком».
Светка копила давно — часть от бабушки, часть сама наскребла. И сейчас внутри как будто лампочка зажглась: а если купить тот самый дом у свекров? Всё в семье останется, всем удобно.
— А сколько они хотят? — спросила она осторожно.
— Без понятия, — пожал плечами Лёша. — Я не спрашивал, мне это неинтересно.
— Ну и зря, — пробормотала Света. — Очень даже интересная тема.
Через неделю они уже пили чай на кухне у Галины Петровны и Виктора Сергеевича. Старики держались бодро, но видно — не хотят больше копаться в земле.
— Светочка, ты подумай, — говорила Галина Петровна, будто уговаривая. — Дом хороший, но тянуть тяжело. Двор, грядки, забор этот проклятый, крышу вот недавно латали.
— А документы чистые? — уточнила Света.
— Конечно. Всё по-честному. Мы же не с улицы.
Сделку оформили быстро. Без выкрутасов, без «давай потом». Света заплатила — и стала хозяйкой дома. Родители были в восторге: в октябре, когда дождь моросит и город сер, а ты стоишь у своего забора с термосом и смотришь на дымок из трубы — вот оно, счастье.
— Доченька, мы и не верили, что такое возможно, — шептала Людмила Андреевна, пока Николай Михайлович возился с замками. — Свой уголок. Сад, берёзка, банька…
— Мам, вы заслужили, — ответила Света. — Теперь живите спокойно.
Но спокойствие продлилось ровно три дня.
Первый звонок от Галины Петровны прозвучал вечером, как всегда — в самый неудобный момент.
— Светочка, скажи маме своей, чтоб не трогала лилии у забора. Они многолетние, я их сама сажала!
— Галина Петровна, ну теперь это не ваш сад. Мама сама решает, что с чем делать.
— Как это "не мой"? Там каждая клумба моими руками делана!
— Понимаю, но дом теперь на меня оформлен. Всё честно.
— Да знаю я, что оформлен! Но клумбы-то мои!
Света вздохнула и пообещала передать. Но на следующий день звонок снова. Потом ещё. То про полив, то про вентиляцию, то про забор.
Через неделю Галина Петровна сама явилась, в пальто нараспашку, с пакетом яблок. С порога начала:
— Это что за безобразие? Почему забор поменяли?!
— В смысле? — Света моргнула.
— Я про дом! Мы вчера с Виктором проезжали, гляжу — новый забор!
— Так старый сгнил, мам. Папа решил заменить.
— Сгнил? Десять лет стоит, дубовый! — Галина Петровна аж побелела. — Мы же его ставили своими руками!
— Десять лет — срок, знаете ли, — спокойно сказала Света. — Там всё покосилось. Папа не хотел, чтобы на голову упало.
— Не оправдывайся, — свекровь ткнула пальцем в стол. — Надо было посоветоваться!
— С кем?
— С нами, конечно!
— Мам, — Света поднялась, — дом теперь мой. И родители живут там. Они хозяева.
— Да вы обнаглели! — свекровь схватила пакет с яблоками и вылетела за дверь.
Лёша всё это время сидел в комнате, молчал.
— Ты хоть слово бы сказал, — выдохнула Света, когда дверь за матерью захлопнулась.
— Она просто не привыкла, — пожал плечами он. — Для неё это не дом, а жизнь целая.
— Так пусть теперь живёт в новой квартире и не мешает другим жить, — резко сказала Света.
Прошло пару недель. Света уже не удивилась, когда услышала знакомый стук в дверь.
— Я только одним глазком посмотрю, — сказала Галина Петровна с таким видом, будто пришла на собственное поминки. — Что они там с грядками сотворили?
— Сделали беседку. Мама хотела место для отдыха.
— Беседку?! На грядках?! Там же лучшие помидоры росли! Я землю отбирала годами!
— Мам, им огород не нужен. Они хотят цветы, а не рассаду.
— Цветы... — свекровь всплеснула руками. — Всё, что мы растили, всё зря!
— Это их выбор, — спокойно сказала Света. — Они теперь хозяева.
— Хозяева! — передразнила та. — Пока мы живы, никто кроме нас хозяевами не будет!
Но, конечно, были. И это понимали все — кроме неё.
А потом настал июнь. Родители Светы отмечали годовщину свадьбы. Решили устроить всё красиво — с мангалом, столами под навесом, гирляндами. Света позвала всех, включая свекровь и свёкра — из вежливости.
Сначала всё шло как по маслу: смех, тосты, запах шашлыка. Галина Петровна молчала, сидела с каменным лицом. Света старалась не обращать внимания.
Но потом всё, как водится, пошло под откос.
Галина Петровна внезапно ушла в дом. Через минуту — вопль:
— Да вы что, совсем?! Где плитка?!
Все застыли. Людмила Андреевна, не понимая, поднялась:
— Какая плитка, Галина Петровна?
— В туалете! Была итальянская, с голубыми узорами! Мы на неё копили! А теперь — дешевая белая дрянь!
— Мы просто сделали ремонт, — спокойно объяснила Людмила Андреевна. — Нам хотелось посветлее.
— Ремонт? Без разрешения?!
— А чьего разрешения, простите? — не выдержала хозяйка.
— Моего! — взвизгнула свекровь. — Я этот дом строила!
— Строили, да, — тихо ответила Людмила Андреевна. — А потом продали.
Тишина повисла такая, что даже пчёл перестало быть слышно.
— Ты думаешь, раз купила, можешь распоряжаться? — Галина Петровна повернулась к Светлане. — Ошибаешься, девочка. Это мой дом. Всегда был и будет.
— Был, — спокойно сказала Света. — Пока не продали.
— Как ты смеешь так со мной говорить?!
— А как иначе? — Света смотрела прямо в глаза. — Вы продали дом, получили деньги. Всё по закону. Теперь — это мой дом. И я решаю, кто здесь живёт и что стоит на полу.
— Так значит, вы нас выгнать хотите?
— Нет. Просто прошу вас уйти. Сейчас. Вы устраиваете скандал в чужом доме.
Галина Петровна стояла, тряслась вся, потом резко развернулась и пошла к калитке. Виктор Сергеевич молча двинулся следом.
Алексей догнал их у ворот, говорил что-то тихо, но мать махнула рукой и села в машину.
После этого праздника Света долго не могла расслабиться. Всё вроде бы закончилось, но осадок остался — тяжёлый, как осенний туман.
— Может, ты всё-таки резко с ней? — осторожно спросил Алексей через пару недель.
— Нет, — ответила она спокойно. — Ей надо было услышать, что всё, хватит. Дом не её.
— Она обижена.
— Пусть. Лучше пусть молчит, чем звонит каждый день с претензиями.
И действительно — больше звонков не было.
Родители Светы жили спокойно, радовались каждой мелочи. Николай Михайлович обустроил беседку, поставил мангал с крышей. Людмила Андреевна высадила цветник у окна.
— Вот теперь живём, — говорила мать, разливая чай в новых кружках. — Никто не лезет, никто не учит.
— Так и должно быть, — кивала Света.
Осенью решили обновить фасад. Старый облез, дом выглядел уставшим. Заказали рабочих, сделали всё под «кирпич», с подсветкой. Соседи ахнули — не узнать.
— Интересно, что бы сказала Галина Петровна, — задумчиво произнесла Людмила Андреевна, глядя на свежие стены.
— Лучше не знать, — усмехнулась Света. — Она бы тут, наверное, инфаркт получила от «современного дизайна».
— Ну не всё же по-старому жить, — вздохнула мать. — Пора и перемены принять.
— Да, — твёрдо сказала Света. — Главное — теперь всё ваше. Без оглядки.
Когда зима пришла, снег лёг ровным слоем, дом стал похож на открытку. Вечером, под свет гирлянды, Света сидела с родителями у камина. Огонь потрескивал, чай пах мятой.
— Ну что, — сказала она тихо, — не зря всё это?
— Не зря, — улыбнулся отец. — Мы давно так не жили.
— Спасибо тебе, доченька, — добавила мать. — Это лучший подарок, какой можно было придумать.
Света молча кивнула. За окном падал снег, и мир наконец-то казался тихим и честным.
Она знала: иногда ради спокойствия нужно пройти через бурю. Главное — потом не сомневаться, что сделала правильно.
Конец.