Я одновременно ЛЮБЛЮ и НЕНАВИЖУ 90-е.
ЛЮБЛЮ за яркую иллюзию. Иллюзию, где мужчины были успешными и харизматичными. А женщины - пленительными и дерзкими.
НО...
НЕНАВИЖУ их за жестокую правду.
Правду, где мужчины часто оказывались безжалостными и одержимыми. А женщины - подавленными и опустошенными.
Где вседозволенность столкнулась с растерянностью, и многие в этом хаосе потеряли себя.
К этой эпохе невозможно быть равнодушным.
Особенно, если ты в ней родилась и твое детство стало полем боя между этой иллюзией и правдой.
Этот разрыв - одна из глубочайших травм поколения.
За этим разрывом между иллюзией и правдой скрывается глубокая экзистенциальная трещина, которая и сегодня определяет многих из нас.
Иллюзия свободы и всемогущества была психологической защитой. В ситуации, где рухнули все опоры, государство, экономика, социальные гарантии, мозг был вынужден создать миф о «великих возможностях». Это был способ не сломаться, найти силы жить в хаосе. Мы ностальгируем не по реальности, а по этому защитному механизму, по тому, как наш психический аппарат пытался спасти себя, рисуя яркие образы успешных «новых русских» и роковых женщин.
Но правда была в другом. Под этим глянцевым фасадом скрывалась непрожитая коллективная травма: тотальная неуверенность в завтрашнем дне, разрушение иерархий и «правил игры». Это породило не свободу, а диффузию идентичности: потерю понимания, кто я и что правильно. Мужчины, вынужденные быть «хищниками» и женщины, «добычей» или такой же «хищницей», все играли несвойственные им роли, чтобы выжить. Это породило чувство опустошённости.
Именно этот разрыв - между тем, кем мы хотели (и должны были) быть в этой иллюзии, и тем, кем нас заставляла быть жестокая реальность, - и стал травмой развития. Мы, дети 90-х, росли на этом противоречии, впитывая его как норму. Отсюда наша взрослая амбивалентность: жажда стабильности и одновременно страх перед ней, недоверие к институтам и тоска по опоре, привычка к гиперконтролю и моменты полного саморазрушения.
Эта эпоха навсегда научила нас двум вещам одновременно: феноменальной гибкости и глубокой ране недоверия к миру. И в этом - вся её сложность и наша общая боль.
А что для вас значат 90-е?