Предупреждение: текст содержит непростительно большое количество печатных знаков.
Не так давно, примерно полтора месяца назад, точнее, ровно 1 сентября, в.п.с. угораздило установить на #Священный-предмет-каждого-современного-человека,-без-которого-никуда, в просторечии именуемый смартфоном, приложение одной крупной сети книжных магазинов. К слову, сеть эта, по крайней мере, в нашем городе, постепенно вытеснила всех прочих книготорговцев. И развернулась по всему городу, региону, да и по всей стране цепью Кафедральных Соборов во имя Многия Печали. Магазины их огромны, злы, озорны, стозевны и лаяй, переполнены массой всевозможнейшей полиграфической продукции, совершенно невычислимой по количеству экземпляров и по качеству содержания.
Однако, даже если вы страдаете всеми известными и неизвестными фобиями, к этим необъятным чревам, нагоняющим тоску и бессилие, можно привыкнуть. Для этого нужно просто узнать, где находится интересующий вас отдел и идти, не сворачивая, именно туда. Один из плюсов именно этой сети состоит в том, что их магазины многие годы сохраняют изначальную тематическую расстановку книг и прочих товаров. Это удобно для людей, имеющих конкретную цель, а не просто пришедших развеяться среди шуршащих страниц и запахов полиграфической краски и бумаги. Сейчас и такой способ убить время моден. Кафешки всем приелись, они пустуют. Симбиоз кафешек и книжных – тоже. Лет десять назад молодых троглодитов пытались так привлечь в книжные магазины. Теперь модны просто книжные. Жаль, что это не те романтические полутемные лавочки, какие раскиданы были раньше по городам и весям. Не те, что можно еще найти кое-где в стране и за рубежом. Не те, которые с придыханием описываются в специфичном жанре «библиофильской» беллетристики. Жаль, но это – только то, что я уже сказал.
Ангары для дирижаблей, бездонные чрева китов, Кафедральные соборы во имя Многия Печали.
Это не реклама, поэтому я и не говорю названия этой сети. Кто догадался – молодец. Кто – нет – значит, и не надо.
Лично я довольно часто посещаю их отдел художественных товаров, отдел поэзии. Остальное –уже нет. Ибо утомительно.
Да и большинство интересующих меня авторов уже никогда не напишут ничего нового. По причине того, что давно скончались-съ.
А раздел книг по искусству, некогда мной нещадно осаждаемый (и не только там, но и в любом книжном магазине страны и мира, где бы я ни появлялся) катастрофически скудеет, хиреет и превращается в пыльный уголок дорогого и странно, предельно по-дилетантски, состряпанного неликвида. Серьезное художественное просвещение сейчас не в тренде.
Об этом вы можете судить даже про тому, что лонгриды в.п.с. и его коллег по формату в «Дзене» практически никто не читает. Зато в фаворе «отрывные листки» вроде «Десять самых громких скандалов вокруг неведомого шедевра Леонардо да Винчи».
Все – туда.
А там – ну мама дорогая!
Детский лепет, выжимки из букваря и испанский стыд– под видом никем никогда невиданного да неслыханного.
Что ж. Каждому – своё.
Долгое время я сопротивлялся установке на телефон всяческих торговых приложений. Мол, эфир засоряют, память аппарата перегружают и вообще, зачем мне всё это нужно? Но потом сдался.
Теперь в моем телефункене преспокойненько сидят рядком, как зайчики, точнее, как лисоньки в сказке про Зайку и Лису, все те, кого я так долго не хотел и на порог пускать. Сидят, улыбаются, подмигивают, зазывают, заманивают, надолго забыть о себе не дают…
Но почему бы pourqouis бы не pas?
«Приложение!» – говорили мне особо продвинутые граждане еще лет семь-десять назад, – «Это так удобно, и красиво. И зверей убивать не надо».
И вот, как раз, полтора месяца назад, зашел я в этот магазин.
Точнее, 1 сентября.
Как в такой день, да не посетить Кладезь Источников Знания?
И посетил.
Всё, на что хватило терпения, рассмотрел.
И даже выбрал.
Подошел, с заветной добычей у груди, к кассе.
Прелестная гурия из-за стойки сего Книжного Рая сладко проворковала: «Установите наше приложение и будет вам счастье в виде одноразовой скидки 20%».
На мой вопрос: «А как вы думаете: что будет, когда все приложения, все онлайн-банкинги накроются известной ёмкостью из цветного металла? На бересте стилом писать будем опять?» - гурия поджала губы, потупила взоры и смущенно промолчала.
Потом я выяснил, что отныне продавцам и кассирам под страхом смертной казни запрещено вступать в «острые» диалоги с покупателями.
Эх! Где ты, прежнее времечко, с теми забористыми хозяйками мира, гордо именовавшимися «советскими продавцами»? Никакой романтики! Даже полаяться, в смысле, поговорить не с кем стало… А бывалоча как накинется на тебя этакая королева с халой на темени, как отсобачит, как затрясёт тебя мелкой дрожью… Не те времена пошли, говорю, не те…
Я, конечно, для вида поворчал, что-де зачем мне всё это, да не хочу-де я, да интернет-де у вас в магазине никогда толком не работает, да я-де полчаса провожусь с этой трижды благословенной установкой. Словом, согласно Зощенко, «поколбасился для формы».
Но, думаю, что уж тут такого? Там, где уже сидят все прочие приложения, аки зайчики (ах, да! я уже говорил об этом), там и этому сам Бъг велел присоседиться.
Действительно, интернет в магазине работал скверно, с установкой приложения провозился я, как и предполагал, не меньше получаса. Одолел, конечно. Благо, в магазине имеются мягкие креслица на случай такой передышки в пути.
Установлены эти креслица, правда, неудобно. Точнее, удобно для обзора по камерам, в центральном проходе, а не для желающих уединиться с книжкой.
«Дома уединяться будешь!»– резонно парируют мне. И будут правы.
Опять я придираюсь. Всё-то мне не так! И креслица не там, и сеть не та, и магазин слишком велик. В общем, «Искусство в большом долгу перед Вами, тётушка!»
Ну что ж… Установил я приложение, получил свою скидку…
И началось…
«То олень позвонит,
То тюлень позвонит».
Каждые полчаса мне напоминают о себе.
Спрашивают: «Как же я до сих пор живу без их прекрасного нового бестселлера «Выстрел в гробу»? Или без «Девочек-вампирш из 3-го «А»?»
(Пока что я импровизирую, сочиняю названия на ходу, но вы погодите, то ли еще будет!)
Как только я не сопротивлялся этим атакам!
И просто игнорировал, и отключал звук, и отменял уведомления… И не заглядывал внутрь. Ни-ни. Ибо попадешь – пропадешь.
«Но разве его подушкой возьмешь? Нужно было набрать камней…» - как советовал рыжий мальчишка в одном советском мультфильме.
В смысле, не сдаются они. Ни в какую. Я их – в дверь, они – в окно. Не мытьем, так катанием. Не…
Они постепенно проникли во все углы, во все щели. Обволокли, опутали своей паутиной всё, куда бы я ни заглянул. Они – отныне – повсюду! И в ленте новостей, и в ленте соц. сети. Скоро, чувствую, они начнут рекламу размещать звёздами в ночном небе, как «Эх, Вася, Вася». Это уже из другого знаменитого фильма. Или, например, … нет, стоп. Не буду им подсказывать. Пусть сами придумывают.
Так о чем это я? Опять семь вёрст до небёс и всё лесом…
Мне всё время хочется воссоздать обстановку, рассказать предысторию. А люди этого не любят.
Ну. Да ладно. Кому не интересно, прошу на выход. Остальные – пройдемте дальше, граждане.
Итак, на протяжении полутора месяцев приложение сети книжных магазинов стойко и мужественно вело осаду неприступной крепости моего терпения и упрямства. Наконец я не выдержал. Герса настороженности и предубеждения пала. Враг с гиканьем ввалился в неприступную ранее крепость.
В смысле, я всё-таки поддался их настойчивым уговорам взглянуть, чем же они там приторговывают. И я, наконец, открыл это трижды благословенное приложение!
Поймали они меня, как дурачка, на конфетку.
Показали лакомую приманку – в виде книги, конечно.
Дело в том, что незадолго до этого я перечитал сборник «Русская романтическая новела 1830-х годов», вышедший в 1980-х годах в серии «Классики и современники».
Я уже читал эту книгу когда-то давно, в старшей школе, или в раннем студенчестве. Тогда я глубоко погружался в классическую литературу, классическую музыку, искусство… В литературе отдавал предпочтение авторам XIX века. Особенно представителям романтизма и Серебряного Века.
Этим предпочтениям я не изменяю и до сих пор.
Перечитал же вновь эту книгу я совсем недавно, прошедшим летом, на даче.
Хорошая подборка авторов, сжатая антология, позволяющая ориентироваться в явлении и дающая в ёмких комментариях ссылки на другие издания произведений тех же авторов. Многие из которых известны только литературоведам. Да и то, я думаю, только по именам. Самые «громкие» фамилии этого сборника –
А. Погорельский, Е.А. Баратынский, Н. В. Кукольник.
Только не говорите, что вы досконально знаете их творчество!
Погорельского все помнят, как автора «Чёрной курицы», Баратынского – как друга Пушкина. И всё! Несмотря на фразу:
«Статус великого поэта за Баратынским давно установлен», -
дальше этого дело не пошлó.
Разве что, знатоки классической музыки вспомнят изящный романс М.И. Глинки «Разуверение»
Не искушай меня без ну́жды
Возвратом нежности твоей:
Разочарованному чужды
Все обольщенья прежних дней.
Уж я не верю увереньям,
Уж я не верую в любовь,
И не могу предаться вновь
Раз изменившим сновиденьям.
https://rutube.ru/video/a000fe06d22b414a04d492e31ac14cc7/
И всё!
Кукольника же помнят… ни по чему не помнят. Даже любители романсов зачастую с удивлением узнают, что стихи «Уймитесь, волнения страсти! (Сомнение)», положенные на роскошную музыку тем же М. И. Глинкой, принадлежат именно его перу.
Уймитесь, волнения страсти,
Засни, безнадежное сердце,
Я плачу, я стражду, душа истомилась в разлуке!
Я стражду, я плачу, не выплакать горя в слезах.
Напрасно надежда мне счастье гадает, -
Не верю, не верю обетам коварным,
Разлука уносит любовь!
Как сон, неотступный и грозный,
Мне снится соперник счастливый,
И тайно, и злобно кипящая ревность пылает!
И тайно, и злобно оружие ищет рука.
Напрасно разлуку мне ревность гадает, -
Не верю, не верю коварным наветам,
Я знаю – ты будешь со мной!
Минует печальное время,
Мы снова обнимем друг друга,
И страстно, и жарко забьётся воскресшее сердце,
И страстно, и жарко с устами сольются уста.
https://yandex.ru/video/preview/17311621218283304568
Высмеянный, как и Баратынский, демократической критикой XIX века, а вслед за нею – облитый презрением критикой советской, Кукольник был грубо отодвинут в тень, на периферию русской литературы. Ныне он практически забыт. Как и многие кумиры книгочеев своего времени, т. е. второй четверти-середины XIX века. А ведь когда-то именно Кукольник – а не Лермонтов и даже не Жуковский – считался корифеем русского романтизма. Но…
Кто сейчас помнит имена Погодина, или, тем более, какого-нибудь барона Брамбёуса (Сенковского)? Только те, кто читает предисловия и примечания к книгам других авторов той поры, ныне основательно и совершенно справедливо основавшихся на Парнасе.
Эти же остались не у дел. История и партийно-сектантская возня сделали своё дело. Поэтому хорошо, что периодически появляются издания, возвращающие читателям забытые (незаслуженно зачастую!) имена, авторов и их произведения.
Итак, перечитал я книгу и вспомнил, что в годы оны мне в руки попадалась другая, очень похожая антология, но с другими авторами. И, конечно, начал поиски…
Но, как вы знаете, мой терпеливый читатель,
то, что вы ищете в сети,
находит отзвук в ней повсюду.
И приложение благословенного книжного магазина незамедлительно откликнулось на мой запрос. Хотя у них-то, как раз, никто и не спрашивал.
Подкинуло мне подборку книг, среди которых фигурировало и упомянутое издание. Я, конечно, тут же сдался на милость захватчика. Открыл приложение и пролистал всю подборку. Кое-что даже отметил в «избранном».
Что и требовалось доказать! В смысле, получить.
Приложение подумало, в смысле, сгенерировало информацию о том, что меня глубоко интересует мрачная готическая литература всех мастей (?).
И полился поток предложений…
Мамочка моя… Оказывается, СКОЛЬКО написано ЭТОГО!!! И только за последние лет двадцать.
То, что было только слабым ручейком в литературе романтического (и предромантического) направления, то, что почти пересохло в эпоху реализма и даже декаданса, спустя двести лет превратилось в целую серьёзную отрасль литературной индустрии.
Тот же Погорельский, да что там – те же Гауф, Гофман, По и даже несчастный скудоумец Лавкрафт – жалкие наивные сосунки – противу этих мастодонтов пера и клавиатуры! Сопливые октябрята, рассказывающие в пионерском лагере, после отбоя, при свете фонарика, сказки про гроб на колёсиках, черную руку и зеленые глаза… А уж Толкин – хотя он и не совсем в той же когорте, но дальше вы поймёте, почему я его помянул – как есть, занудный университетский профессор – с его пропедевтикой Добра и Зла.
Среди прочих ouvrée, которые я пролистал почти не глядя, да похмыкивая, моё внимание вдруг привлекло одно издание (Бинго! Опять попадание!)
Книга с названием «Город госпожи Забвения» (см. спойлер в конце статьи*).
Автор (неслучайно его имя размещено внизу, можно не запоминать) – некто Алекс Феби.
Мрачноватая, относительно изысканно – по нынешним временам – оформленная обложка. Черно-белая штриховая графика пером, или ее цифровая имитация. Рукотвортый шрифт.
В крошечном окошке телефункена эта обложка, пусть и весьма отдаленно, напомнила мне работы моего любимого художника книги, Е.И. Стерлиговой. Ее иллюстрации в книгах В.Крапивина я помню с детства. А во время учебы в вузе она, по счастливой случайности, стала моим Учителем рисунка.
Чему уж там я у нее научился, это другой вопрос.
Но огромное ей спасибо хотя бы за то, что в те годы рядом с нами был такой замечательный Художник. Педагог. Мастер.
Возле неё нам и самим как-то было неловко халтурить, работать в полруки.
По крайней мере, тем, кто понимал, кто нас учит, кто тратит на нас своё время, силы и энергию. А ведь Евгения Ивановна могла бы потратить их в совершенно иных, мирных целях…
Жаль, это мало, кто из молодых понимает и ценит. Вузовских ппс-ников, как и школьных учителей, большинство студиозов воспринимает исключительно как обслуживающий персонал. Никому дела нет до того, что с ними может возиться Эйнштейн, Бруни, Нейгауз…
Нет! Куда там!
«Вы нам должны всё. А мы Вам – ничего.»
Плавали, знаем.
Сам через это прошел.
Сейчас Евгения Ивановна тяжело больна. Дай Бъг ей сил!
Возможно – да и наверняка – именно благодаря ее живительному примеру я так или иначе связал свою жизнь с графикой, с книжной графикой.
Хотя, кому я это говорю? Кого это интересует? Хоть тысячу раз произнеси «халва», а во рту слаще не станет. Хоть тысячу выставок сделай, а всё равно "no name" так и останется "no name". Ибо для известности нужен скандал. А ни я, ни та же Стерлигова скандалов никогда не любили…
А вот эта книжка, о которой я всё никак не могу начать писать, для меня стала именно скандалом.
Начиная со слогана мелким шрифтом, который я разглядел, только увеличив картинку.
Вижу мелкие буковки.
Увеличиваю, увеличиваю…
Увеличил.
Так. Стоп. Приехали.
Всё понятно, да?
Я-то воображал: ах, Госпожа Забвения! Отвергнутая миром и отвергнувшая мир, Героиня…
Ах, ея уединенное прозябание в стенах полуразрушенного средневекового дома…
Нет, замка в горной долине, конечно! И, конечно, таящего в страшных подвалах невероятный секрет… Какую-нибудь леденящую душу Тайну Жизни и Смерти, Иллюзии Вечного Блаженства и Забвения всех горестей…
Ах, тайны и загадки!
Тайные знания и стремление постигнуть Добро и Зло в их нерасторжимом единстве.
Проклятия и возвышенные религиозные порывы….
Ах, неизбывная меланхолия осенних сумерек!
Ветра́, разгоняющие по пустынным залам и галереям палую листву, обрывки мелодий, шорохи, вздохи и шёпоты…
Страшная, непоправимая трагедия в прошлом…
Изгнание…
Неожиданная встреча…
Щемящая исповедь израненной жестоким миром детской души – первому попавшемуся путнику… Прозрение, раскаяние, любовь… Примирение с Жизнью…
Трагедия, отчаяние и горечь утраченных иллюзий – в прошлом.
И тихо брезжащая на горизонте Надежда…
И – обязательно – открытый финал…
Так придумал бы я, старый романтик, декадент и мизантроп, начитавшийся в молодости «готических» книг Анны Радклифф и Мэтьюрина, пародий Бальзака и Готье на «темную» литературу, (которые сами по себе великолепны!), «каприччи» Гоффманна, Гауффа, По, печальных сказок Андерсена, желчных отповедей современному миру Гюисманса, словесного шампанского Уайлда, болезненных сновидений Роденбаха и Метерлинка, «жестоких рассказов» Бонавентуры, П. Бореля, Вилье де Лиль-Адана...
АГА.
СЕЙЧАС ЖЕ.
Действительность оказалась куда занятнее.
Почитайте аннотацию к сему шедевру неоготики.
Вот она, прямо взятая с сайта:
«Смерть не всегда является концом.
Натан Тривз мертв — убит Господином Мордью (знакомое сочетание букв… - "В. Л."), а его останки использованы для создания могущественного оккультного оружия (Мама! – "В. Л."), известного как Огниво (sic! вот, и Андерсен поперхнулся от удивления и приподнялся в гробу на локте – "В. Л.").
Его спутники разбросаны по миру и направляются в Маларкои — город Госпожи, врага Господина. Они надеются найти там приют или хотя бы оказаться в безопасности. Но вместо этого они оказываются втянутыми в смертельную борьбу с злодеями и полубогами, плодами коварных замыслов самой Госпожи. (Вы, конечно, сразу разобрались, что к чему, да? Я – нет – "В. Л.")
Лишь Сириус (Блэк? И тебя оживили? – "В. Л."), верный магический пес Натана, не забыл мальчика. Одержимый жаждой мести (sic! sic! – "В. Л."), он возвращается в разрушенный Мордью — и находит город, превращенный в невозможную гору, кишащую чудовищами (оооо! остановите самолёт, я слезу! – "АукцЫон"). Итак, все готово для последней битвы, для жертвоприношения, проклятой магии и кровавого предательства. Добро пожаловать в Маларкои! («Спасибо... Уж лучше вы к нам...» А, нет, нам таких не надо – "В. Л.")»
И далее идут авторитетные рецензии, призванные воодушевить нас на приобщение к сему сложнейшему опусу, наполненному пост-пост-пост-модернистическими литературными и культурологическими аллюзиями:
«Автор снова (как? Я даже не знал о его существовании, а он – снова?! – "В. Л.") придает роману дух Диккенса (о! вот, и Диккенсу досталось! – "В. Л.") — тоном, сложным сюжетом (еще каким сложным! – "В. Л.") и обширной галереей персонажей». — Publishers Weekly
«Сюжет романа напоминает "Властелин колец"(если бы только его! – "В. Л."): много путешествий, в которых странники встречают опасности среди прекрасных, но изуродованных ландшафтов, в то время как сильные мира сего стремятся захватить абсолютную власть». — Bookmunch»
________
И всего этого счастья автору хватило на 608 страниц!
ПАУЗА. ПЕРЕДЫШКА.
Даже для меня, старого декадента и мизантропа, это слишком!
Как говорит нынешняя молодежь, на которую и рассчитано это чтиво – “too much”.
Еще раз повторю: чудак и причудник Погорельский, да что там – те же запойные пьяницы Гауфф & Гоффманн, безумный алкоголик По и даже несчастный инвалид по голове Лавкрафт – наивные ребята, смиренные гимназисты с прописями в руках – по сравнению с этим.
Их причуды, страхи, кошмары и галлюцинации – это тесты на здравомыслие – по сравнению с подобной писаниной. Их попытки заглянуть за грань неведомого, почувствовать холодное дыхание небытия, познать величайшие вершины Духа и всю глубину падения, и испытать мощь собственного разума и неодолимую силу подсознания и фантазии – не более, чем школьные упражнения по чистописанию – по сравнению с этим.
Ни один человек, находясь в здравом уме не додумается до таких кошмарных (!), самих по себе, симбиозов сюжетных мотивов, собственных и чужих, традиционных – литературных и фольклорных – и почерпнутых из современного кинематографа определенного толка и из компьютерных игр.
Никто в здравом, не одурманенном рассудке, не додумается до такой кошмарной (!),самой по себе, мотивации и психологического обоснования поступков персонажей. Да и до самих подобных персонажей.
Нелюдей.
Навьего сброда.
В старой «темной» литературе, основанной на гуманистических убеждениях, весь темный сброд, всё это навьё – в обязательном порядке – противопоставлялось, как негативный антагонист, главному персонажу, олицетворявшему собой всю мощь, все витальные силы мира Яви.
Ну, или выступало проводником между двумя мирами. Пусть даже герой и погибал в неравной схватке с нечистью. Но его смерть обязательно разрушала магический круг засилья Тьмы, обмороченности Навью. И обозначала собой обращение, возвращение мира к Свету.
Вспомните хотя бы Хому Брута, героя гоголевского «Вия».
Что же мы видим в нынешней «литературе ужасов и мрака»?
Первоначальная установка такова:
«Мир, в котором живем мы наяву, жесток, груб, уныл, сер, жесток и бессмыслен. И постижим только в данных нам ощущениях и представлениях. Так?
И сделать этот мир, явленный нам в ощущениях, иным невозможно. Ибо нам неведомо истинное мироустройство. Вся истинная Красота, вся истинная Радость, всё истинное Знание – за пределами этого явленного нам мира. А что нас отделяет, что мешает нам проникнуть и приобщиться к истинной радости, к истинному знанию? Правильно. Косная обусловленность бытия. Неподъемные шоры рационального мышления. Наконец, граница между зримым бренным миром и миром Вечным. А он, мир Вечный, существует непременно! Даже если мы отменим всякое надмирное Начало, любой первоосновный Абсолют. А когда мы можем приобщиться к этому миру Вечному, соединиться с Абсолютом и вечной жизни в Нем? Или без него? Правильно. Как только расстанемся с бренной оболочкой нашей, сдерживающей все наши высоко духовные порывы».
Однако, не забываем, что эта бренная оболочка и поддерживает в нас, и питает эти порывы – у кого они есть, конечно. И именно по степени осмысленности и гармоничности использования всех Даров Земных и Небесных воздастся нам после перехода в столь неведомое нам и чаемое состояние Жизни Вечной.
Я ничего не упустил из катехизиса любого из мировых духовных учений, любой из религий, сект?
Вся мировая цивилизация, вся мировая культура, созданные Homo sapiens, так, или иначе, зиждятся на этих постулатах. Все принципы жизни в развитых обществах всегда, вплоть до начала века XXI, были построены на этом.
И глубоко научный атеизм ХХ века – не более, чем анти-религия, религия от противного.
А сектантский атеизм «глубоко убежденных думающих людей» - не более, чем нахальная насмешка школьника над старым учителем, забывшим застегнуть гульфик.
НО!
Вся БОЛЬШАЯ мировая культура – и литературы, в том числе – делала из этих постулатов вот какой вывод:
- То, чего мы не постигаем, то что не дано нам в ощущениях, мы можем только называть, только обозначать некими образами-символами. Словами, текстами, визуальным рядом. Никому из живущих от рождения не даны абсолютные знания об устройстве мира, о Добре и Зле, о Началах и Концах.
Поэтому, единственное, на что возможно ссылаться, говоря об истинном, изначальном смысле мироустройства – это ДРЕВНИЕ свидетельства, древние тексты.
Священность их неоспорима и не требует доказательств. Если ты их оспариваешь, то ты – враг. Тебя – на крест, на костёр, на плаху. Если не оспариваешь, но в повседневных наблюдениях и выводах прозреваешь первоначальный истинный смысл – тебе уготован иной путь.
Хотя…
- Всё, что явлено в миру, создано по воле Абсолюта. И всё оно – только отражение Его изначальной творческой воли.
- Абсолютное Начало – есть Абсолютное Благо.
Поэтому всё, что Им создано, всею своею жизнью, всем своим устройством стремится приблизиться к Нему, развиться, возрасти и усовершенствоваться. Хваля и прославляя Его, всяк на свой лад.
Только Человек не пожелал медленно возрастать, пребывая в единстве с Создателем. А помыслил самостоятельно достигнуть этого приближения к Абсолюту, равенства с ним. Достигнуть истинного Знания одним махом, рывком, сразу. За что и пострадал: был исторгнут из Лона Создателя и был вынужден в дальнейшем, так же самостоятельно, как он сам того и пожелал, без всякой помощи, развиваться в однажды изведанном направлении.
Тоже знакомо?
И дано было Человеку понимание того, что как только он войдет в силу разумения всего Величия Создателя – а это бы значило, что он приблизился к Нему – ему тут же будет дана возможность воссоединения с НИМ.
И вот, вся мировая цивилизация, вся мировая культура – есть непрерывный многотысячелетний призыв к духовному возрастанию Человека, к усовершенствованию (и самоусовершенствованию) его, к воссоединению с Создателем, с Абсолютом. Надежда на воссоединение. На справедливое воздаяние. И постоянное крушение этих надежд. Призрак приближения к Вершинам человеческого Духа – ради избавления от наказания, и падение в бездну. И снова подъемы, и снова падения… И всё – только ради одного – чтобы Человек стал лучше. Лучше – ЗДЕСЬ. В явленном мире. Чтобы в том, неведомом мире, который, конечно есть, предстать пред Очи Создателя в лучшем виде. Точнее, в лучшей сути. (Многие действительно принимают за таковую именно «вид», формальное блюдение обрядов и заповедей).
Отсюда – постоянная тема борьбы и противостояния. Того, что считается Благом с тем, что считается Злом. В жизни, в священных текстах, в искусстве, в исторических, философских, этических трактатах, в сказках, наконец.
А что мы видим здесь, в этой книге? И во многих и многих, подобных ей?
Ведь имя им – легион!
«Не нужно ни к чему стремиться в мире живых», – призывно нашептывают эти книги, – «Не нужно ничего желать, никого любить, ничего знать. Не нужны никому ни твои таланты, ни умения, ни старания, ни стремления. Тем более, бессмысленно учить, лечить, направлять всех этих оскотиневших людей к свету… Да и где он, этот свет? Всё равно, здесь никакого свету нету. Один туман, мгла, морок… Всё равно всё в этом мире – ложь, прах, пыль. Никто здесь не ценит и никогда не оценит твоих усилий», – продолжает бумажный хор с этой полки – «Только высмеет, ославит да еще и прогонит сквозь строй. Зачем влачить это жалкое, жестокое, никчемное существование? Посмотри вокруг. Что вы видите? Несправедливость, войны, разруху и мерзость повседневности. И круг этот неразрывен.
То ли дело… Нужно только сделать шаг… и ТОГДА – и только тогда – начнется настоящее Приключение!»
И даже эта песня стара, как мир. Только в романтической литературе «тёмного» толка эти змеиные нашептывания приводят героя к непоправимой трагедии и к концу. И к крушению всякой надежды на прощение и на воссоединение с Создателем. Это, если хотите, сознательный (безумный, скорее) бунт против власти Абсолюта. Это повторение судьбы всякого антогониста этого Создателя. Хоть Ахримана, хоть Люцифера.
Всё. Дальше – тишина и неизвестность. Конец.
Либо грёзы, фантазии и домыслы.
Действительно, этот мотив жизни за гранью жизни становится поводом для ночной инфернальной фантасмагории, навеянной стимулирующими препаратами, доступными тогдашним «путешественникам в неведомое, в тот мир».
Но всё равно – автора, героя и читателя ждало в финале произведения пробуждение. От кошмара, от иллюзий и заблуждений. И возвращение в этот мир, горестный и прекрасный, который единственный и дает надежду.
Что же происходит здесь?
A priori, без обсуждения этической, философской, духовной стороны происходящего, читателю предлагается коллизия бодрого и беспрепятственного прыжка на тот свет.
Даже не так.
Просто открыл дверь и ты – ТАМ.
И, как турист: «Посмотрите направо… Посмотрите налево… Обратите внимание – ад… Вельзевул, помаши ручкой… Так… Все успели сфотографироваться с Вельзевулом? Прелестно… едем дальше…»
В связи с этой темой вспоминается еще одна (да не одна!) глупая книга подобного разлива о походах по тому свету. Упоминать ее даже не буду. Однодневка, как и предмет нашего обсуждения. Опасная и неумная, как и она же.
Кто-то мне возразит:
«А как же Орфей, как же Персефона и Геракл? Как же Василиса-купеческая дочь и Иван-Царевич? Они ведь тоже совершали походы на тот свет.»
А я отвечу:
Да. Совершали. Но вы вспомните, какой смысл вкладывался в эти сказания. И в этот мотив хождения на тот свет. И сравните с вот этими бессмысленными, ничего не добавляющими к нашему миропониманию, коловращениями впотьмах.
Битвы – кого с кем? Во имя чего? Во имя власти – кого и в каком мире?
Зачем мне – да и кому бы то ни было – знать всё это?
Что, кроме отуманивания мозгов и отвлечения от классовой борьбы, несет в себе подобная литература?
Ничего.
В своё время, 128 лет назад, О. Уайлд назвал книгу, которую читал главный герой – и злодей – его романа «Портрет Дориана Грея», «ядовитой книгой, отравляющей душу».
Имелась в виду книга французского «апостола декаданса» Ж. Гюисманса «Наоборот».
Глядя на нынешних «всадников литературного апокалипсиса», независимо от того, что сам роман француза довольно невинен в смысле расшатывания интеллектуально-нравственных устоев, начинаешь ценить его за его истинные достоинства: за великолепный язык, за культурную зрелость (даже перезрелость) и полемический дар автора, за психологическую меткость в описании поступков и переживаний практически единственного персонажа, сына своего века, сознательно ушедшего от мира и ждущего сигнала. Откуда? От родственной души? От ангела-хранителя? От дьявола? Он не знает. Но ждёт… И он придет к своей духовной вершине. Не сейчас, а потом. Для начала – к вершине своей Башни из Слоновой Кости. А уж затем…
Открытый финал – он такой…
И это – про живых людей. Пусть и утративших в приступе неврастении и мизантропии вкус к жизни…
А вот это всё – про что?
Точнее, ЧТО ЭТО?
Бред сивой кобылы, галлюцинирующей после приема сильных синтетических психотропных препаратов.
Бесконтрольная, безудержная, повальная практика применения сильнодействующих синтетических веществ, расширяющих «сознание», в творческой среде, особенно, в «забугорной», дала существенный сдвиг в художественной практике целого поколения. Да не одного.
Только не говорите : «Так было всегда».
Так было не всегда.
И даже если и было, то не имело таких уродливых и массовых форм. И чисто химическая специфика воздействия тех стимуляторов была иной.
Брюсов, Вертинский, Лоррен даже нелепый маркиз де Квинси & C◦– все они могли «вернуться» в любой момент. И вернулись.
Эти – нет.
Никогда.
Их мир уже совершенно искажен.
Перевернут вверх тормашками.
Когда безудержная фантазия и эквилибристическая комбинаторика начинают заменять художнику всё: нравственные основы, знания, укорененность в родной и мировой художественной культуре – на свет являются вот такие литературные уроды, художественные и культурные выкидыши.
Сон разума порождает чудовищ.
И это совсем не увлекательно и не развлекательно.
Поэтому, такие книги требуется не читать.
Лучше всего их изымать из магазинов.
А самих авторов было бы неплохо обследовать и по мере надобности определять в учреждения с особым режимом лечения.
Говорят: «В искусстве запретных тем нет».
Тем – нет. Есть запретные приёмы.
Запретные манипуляции с сознанием.
Запретные призывы к суициду.
Запретная эстетизация смерти ради самой смерти.
Всё это есть в этой и в подобных ей книгах.
Для сравнения:
Кто-то недальновидно назвал однажды того же несчастного Уайлда «певцом Прекрасной Смерти».
Эти люди просто не читали его произведений.
Многие герои Уайлда, действительно, умирают. Погибают, точнее.
Для Дориана Грея гибель была неотвратимым возмездием за всё зло, что он безнаказанно, как ему казалось, принес в мир.
Для Соловья и Счастливого Принца гибель была героическим (!) актом сознательного самопожертвования.
Для Лесного Мальчика из «Дня рождения инфанты» - непереносимо острым откликом на столкновение с жестоким миром…
Но самоцелью, но предметом любования, предметом нарочитой эстетизации, тем более, пропаганды, или эквилибристики – никогда.
Она для Уайлда – всегда – часть и отражение героического, трагического, возвышенного мировоззрения. Она – финал на высочайшей трагической ноте, разрешение трагической коллизии в жизни Героя (или антигероя).
Она – импульс для прорыва нравственной плотины. Тот самый катарсис, которого добивались в своих трагедиях древние греки.
А не завязка шутовской полуидиотической игры в «смерть понарошку».
Таким образом, Уайлд укоренен в классической культурной традиции восприятия Смерти. Кроме того, он – непревзойденный Мастер Слова, сюжета, характеров…
А это – что?
Зачастую это просто ОЧЕНЬ ПЛОХАЯ ЛИТЕРАТУРА.
Дебиловатый язык.
Картонные, бесцветные персонажи.
Примитивная, полузвериная, или клинически обусловленная мотивация поступков.
Сюжет – сумбурный, перегруженный немыслимыми, ничем не обоснованными событиями, в котором концы не сходятся, да и не могут сходиться – по причине того, что их прописывает не человек в здравом уме, а Пифия, надышавшаяся серных газов.
Кто ждал от Пифии разумных и связных речей?
Но, к сожалению, не все эти книги плохи именно как ЛИТЕРАТУРА.
Если автор подобного толка, кроме болезненных наклонностей, всё же наделен Талантом, он становится виновным вдвое.
С идиота и с бездаря спросу нет. Всё спрашивается с Таланта.
Авторы, подобные Феби, или Бернару Верберу, или даже Гейману и Роулинг (а уж эти-то двое – талантливы бесспорно, да не простят меня их поклонники!), выворачивают наизнанку это сложное, не исследуемое до конца восприятие смерти, бесстрастно и бессмысленно играют с ней, как с мячиком, глумятся и при этом с вивисекторским интересом заглядывают ей в глаза.
И призывают всех читателей к тому же самому. Не объясняя, что и откуда они взяли в своих фантасмагориях? Почему мы должны верить их россказням?
"Ни почему, отвечают нам резонно, – Читайте и всё! Потому, что это – истинное удовольствие – читать подобную литературу!"
Как пишет один обоРЗеватель, имитируя потерю дара речи от восторга:
«Этот роман… О боже, этот роман. Он потрясающий!»
Дааа? Неужели?
Хочется воскликнуть, подобно героине еще одного старого фильма:
«Иуда! Сколько тебе заплатили?»
Что ж… Я счастливее всех тех, кто поведется на такую, с позволения сказать, «рецензию».
На кого же рассчитаны подобные, с позволения сказать, произведения?
Конечно, в первую очередь, на детей. На подростков.
На самую подвижную, нестабильную в эмоциональном и психическом отношении часть человечества.
И когда мне скажут:
«Ну! Ты уж чересчур сгущаешь краски! Не стоит на пустом месте раздувать костер мировой революции»,
– я отвечу:
«Когда эти книги окажутся в руках ваших детей и с этими вашими детьми начнет твориться что-то неладное, вы вспомните мои слова».
Другой мне скажет:
«Была ведь всегда народная, низовая, противоположная классической, игровая традиция восприятия смерти».
Была.
Но в этой народной традиции, если это не относится к запретной магии, смерть предстает объектом страха. Страха перед неведомым. А что может лучше прогнать сам страх смерти (и, на мгновение, словно даже ее саму), как не смех?
Смех вытесняет страх.
Макабрические пляски, балаганы, праздники – восходящие к древнейшим культам и верованиям – это заклинания смерти – смехом.
Подношения, дабы ее умилостивить.
Или игры, предназначенные отвлечь, запутать, заморочить, обмануть её.
Или напугать, прогнать.
Но никак не призвать и не прославить.
Неужели то, что тысячелетиями считалось запретным искусством (черная магия), табу и тем, к чему нельзя было взывать и прикасаться (вспомните даже недавнюю эпопею о Гарри Поттере, где уже культурные роли и коды смещены, но взывание к смерти всё еще является непростительным), вышло из мрака, возобладало над Светом и над Жизнью?
Нет.
Возможно именно этого и хотят эстетизаторы и философы Смерти всех мастей и разного уровня культуры, интеллекта и дарования, но этому не бывать!
______________________
*Спойлер: это, оказывается, вторая книга цикла. Эти господа не умеют останавливаться вовремя! Как всякие клинические графоманы, к тому же подстегиваемые недюженными гонорарами. Сказочная сия эпопея рассчитана, уж не знаю, на сколько частей. Наверное, на семь. Как и ея недавняя предшественница. С главным героем-очкариком-сироткой, по щелчку пальцами перемещавшимся с одного света на другой. Угадали, кого я имел в виду?
Первая часть этого цикла Феби, предупреждаю, не краше.
______________________
Если кто-то примет весь этот текст не за предостережение, а за пропаганду – это останется на его совести.
______________________
P.S. После одного недавнего вечернего разговора я вспомнил об этой статье и меня вдруг осенила догадка, ЗАЧЕМ пишутся книги, подобные рассмотренной.
ЗАЧЕМ так активно продвигается творчество нынешних "певцов Прекрасной Смерти" ультрапсиходелического разлива.
Проговаривать досконально не буду.
Мысль эта не оригинальна и проста, как мычание. Поэтому и озвучивать ее полностью смысла не вижу.
Опорными сигналами в ней – давно набившие оскомину словосочетания: "глобализация", ""золотой миллиард", "тоталитарные секты", "ЛГБТ", "искусственно созданные вирусы", "сокращение численности населения", наконец.
Надеюсь, мысль ясна и доходчива – даже в таком виде.
Зачем это "им" – понятно.
Зачем это издателям – в том числе и "нашим" – тем более.
Только зачем всё это – нам?
"Нам", в смысле, "читателям"?
И "нам", в смысле стране, проговорившей вслух курс на совсем иные культурные ценности?
Или в.п.с. опять наивно ошибается?
____________________
P.S.P.S. Господа терпеливо дочитавшие!
Викторина!
Назовите фильмы, цитатами из которых так небрежно разбрасывался на протяжении своего непростительно длинного текста "Вечерний лекторий".
Приз победителю – годовая подписка на "Вечерний лекторий"! )))
_____________________
А наш девиз остается неизменным:
Читайте хорошие книги!
Изучайте настоящее высокое искусство!
Посещайте хорошие выставки!
Любите КЛАССИКУ!
Она никогда не подведет, к какому бы направлению литературы и искусства она ни относилась…
______________________
Автор благодарит читателей за внимание и терпение и надеется на понимание.
_______________________________
© Агранович В.А. - текст.
Изображения - из общедоступных источников.