Предыдущая часть:
Через неделю Мишу отвезли на полное обследование в городскую клинику. Он умолял взять с собой Машу, чтобы не было так страшно одному, но она была нужна на кухне в детдоме, без нее не справлялись. Маша пообещала ждать его возвращения и думать о нем все время. Мальчишка в итоге смирился, хотя было видно, как сильно он боится этой поездки и неизвестности. Вердикт врачей подтвердился полностью: порок сердца, и требовалась срочная операция, чтобы избежать осложнений. Открыли сбор средств на ускорение, но лист ожидания по квоте оказался огромным, и счет шел на месяцы, что было рискованно. У ребенка могли в любой момент усугубиться проблемы со здоровьем, и это пугало всех. Директор, которая вернулась вместе с мальчиком, наблюдала, как Маша обнимает Мишу, утешает его ласковыми словами, и вечером зашла к ней в квартиру на чай, чтобы поговорить по душам.
— Маша, ты же понимаешь, что у нас здесь все дети ищут мам и пап в каждом взрослом, кто проявит доброту, — сказала она, размешивая сахар в чашке. — Не обнадёживай ребенка зря, ему и так в жизни досталось больше, чем многим. Мать умерла рано, а отец вообще отказался признавать малыша, хотя мы точно знали, кто он. Я лично ходила к нему, упрашивала взять сына, но без толку.
— Кого именно? — опешила Маша, ставя чашку. — Как зовут этого отца, скажите?
— Артем Сидоров, а что, это важно? — удивилась директор, глядя на нее. — Вы что, знакомы с ним случайно?
— В некотором роде да, очень даже, — усмехнулась Маша горько. — Елена Петровна, а вы его откуда знаете так хорошо?
— Было дело давно, неприятное, — усмехнулась та в ответ, отпивая чай. — Тип еще тот, скользкий, я бы с ним не связывалась ни за что. Видишь ли, мама Миши раньше работала у нас в детдоме, а этот Артем, он был женат на тот момент. Задурил девчонке голову обещаниями, она забеременела, надеялась, что он разведется и все наладится, а он просто бросил ее одну с проблемами. Лиза умерла при родах, у нее самой были проблемы с сердцем с детства. Стало плохо внезапно, врачи не успели спасти.
— Дело в том, Елена Петровна, что я как раз жена этого Артема, и мы сейчас в процессе развода, полного скандалов, — призналась Маша, глядя в чашку. — А про то, что он негодяй и эгоист, я и сама уже знаю на собственном опыте. Видишь, живу теперь у вас, чтобы не скитаться. Но про ребенка слышу впервые, он мне никогда не говорил.
— Вот я и говорю тебе по-дружески, не привязывайся слишком сильно, — посоветовала директор, кладя руку на ее плечо. — Ну как теперь ты будешь смотреть на этого мальчонку, зная все? А он уже надеется в душе, что ты станешь его мамой, это видно по глазам.
— А одинокой женщине вообще дадут усыновить? — вдруг поинтересовалась Маша, поднимая взгляд. — Или без мужа это невозможно, по правилам?
— По-всякому бывает в жизни, не всегда строго, ты женщина, ответственная, — кивнула Елена Петровна задумчиво. — Ты что, уже серьезно об этом думаешь?
— Да, думаю, и довольно серьезно, — неожиданно кивнула Маша уверенно. — Как только разведусь официально, сразу начну готовить документы на усыновление, если все сложится.
Елена Петровна подскочила от удивления и порывисто обняла Машу, радуясь за нее. Маша смутилась от такого проявления эмоций, но попросила пока ничего не сообщать Мише, чтобы не обнадеживать зря. А сама с этого дня привязывалась к мальчику еще сильнее, проводила с ним больше времени, когда позволял график. Впрочем, на все сразу не хватало часов в сутках — приходилось еще готовиться к суду, который перенесли еще на месяц из-за отпуска судьи, но дальше тянуть было нельзя. Маша заново пересматривала все документы, проверяла каждую бумажку, когда ей позвонил Дмитрий и предложил встретиться вечером. Они увиделись в парке недалеко от детдома, где было спокойно. Соня радостно обняла Машу при встрече и убежала резвиться с Греем, который уже полностью поправился и снова стал ее верным товарищем в играх, бегая за мячиком.
Дмитрий с нежностью посмотрел на дочь, провожая ее взглядом, а потом повернулся к Маше и задал вопрос, который явно его мучил:
— Вот скажи честно, как вообще можно бросить собственного ребенка, неужели совесть не грызет?
— Не знаю, я и сама в последнее время все чаще задаюсь этим вопросом, особенно после недавних событий, — ответила Маша, садясь на скамейку. И она рассказала ему всю историю с Мишей, не утаивая деталей.
— Понимаешь, теперь мне еще больше захотелось ему помочь во что бы то ни стало, но моих накоплений явно не хватит, чтобы ускорить эту операцию и не ждать месяцами, — закончила она.
— Давай я добавлю свою часть, — внезапно перешел на "ты" Дмитрий, беря ее за руку. — У меня, конечно, не так много свободных средств, и отца просить не очень хочется, но, думаю, неплохую сумму смогу набрать, если поднапрячься.
— У тебя же свой ребенок, Соня, ей тоже нужно внимание и средства, — чуть не плача напомнила Маша, тронутая.
— Ничего страшного, обойдемся в этом году без отпуска на море, переживем, зато парень поправится скорее и заживет нормально, — улыбнулся Дмитрий ободряюще. — Не реви, пожалуйста, вместе поищем варианты, наберем нужную сумму на операцию, все получится.
— Да я не плачу, честно, — Маша провела рукой по лицу и поняла, что оно мокрое от слез, которые сами собой покатились.
— А у меня есть копилка дома, с деньгами на игрушки! — прокричала Соня, которая подбежала и все слышала. — Ее можно разбить прямо сейчас и добавить на операцию для мальчика. Это ведь он нашел нашего Грея, значит, он уже как часть нашей семьи, нельзя его бросать.
Теперь Маша плакала уже по-настоящему, не сдерживаясь, от такой доброты и искренности этих людей, от того, что у Миши появился реальный, хоть и призрачный шанс ускорить лечение и избежать рисков. И тут она вспомнила про Алексея, подумала, что в принципе ничего не теряет, если попробует, так что в свой следующий выходной решила поехать в тот самый магазинчик, которым владел парень, и поговорить с ним напрямую.
Алексей Петров обнаружился за прилавком, полностью здоровый и бодрый, как ни в чем не бывало.
— О, это вы пришли, — обрадовался он, узнав ее. — Я, кстати, сам думал вас поискать, чтобы поговорить. Даже в ресторан зашел недавно, но там про вас ничего не знают, сказали, ушла.
— Да, я сменила место работы недавно, решила начать все с чистого листа, — кивнула Маша. — Помнишь, мы говорили про потерю репутации из-за той истории. Так вот, я передумала насчет этого. Хочу попросить компенсацию, но не для себя лично. Одному ребенку очень нужна помощь на лечение, не хватает трехсот тысяч.
— А что с ним случилось? — поинтересовался Алексей, выходя из-за прилавка. — Операция нужна или что-то серьезное?
— Да, операция на сердце, срочная, — пояснила Маша подробно. — Ты мог бы дать эти деньги в долг или под расписку, может, как компенсацию за моральный ущерб.
— Хм, понимаешь, ситуация изменилась, я с отчимом сильно разругался из-за всего этого, — пробормотал Алексей, потирая затылок. — Он все-таки узнал правду про отравление, расспросил врачей подробно, заставил сделать дополнительную токсикологию и все понял до конца. В общем, лишил меня всякого содержания, теперь сам по себе. Правда, теперь хотя бы не нужно жениться на этой противной Марине, это плюс.
— Ясно, значит, ты тоже сейчас без лишних денег, — вздохнула Маша разочарованно.
— Не то чтобы совсем на мели, — покачал головой Алексей. — У меня как раз ровно эта сумма лежит на аренду квартиры на несколько месяцев вперед. Но если временно ночевать прямо в магазине, то можно обойтись и без нее, перекантуюсь.
— Я дам вам эти деньги, не вопрос, — решил он после паузы.
— Спасибо огромное, ты не представляешь, как это поможет, — счастливо улыбнулась Маша. — Кстати, может, хочешь познакомиться с этим ребенком лично?
— Да, было бы интересно посмотреть, пообщаться, — кивнул Алексей. — Получается, у него совсем нет родни, бедняга. Прямо как у меня в свое время. Я же говорил, отец у меня приёмный. Он был близким другом и семейным врачом моих настоящих родителей. Я хорошо помню, как мама с папой одновременно заболели тяжело. Отравились консервами из банки, видимо, испорченными. А я в тот день не любил соленые помидоры и не ел их. И вот они умерли в больнице буквально на следующий день, так быстро все случилось. А потом Роман меня забрал к себе. Правда, полгода я все равно провел в детском доме, пока оформляли бумаги.
— Жалко, как все грустно сложилось, — кивнула Маша сочувственно.
— Держи деньги, вот они, — он вынул пачку купюр из маленького сейфа рядом с кассой. — Кстати, вам все еще нужны собачьи вкусняшки или корма?
— Знаешь, а вот впервые в жизни у меня действительно появились знакомые с собакой, — улыбнулась Маша. — Что посоветуешь из своего ассортимента, чтобы было вкусно и полезно?
Они еще немного поговорили о мелочах, обменялись контактами для связи. Алексей неожиданно загорелся идеей приезжать в детдом как волонтер, помогать с животными или просто с детьми. А через неделю Мишу наконец отправили на операцию в региональный медицинский центр, где были все необходимые специалисты. С ним поехала одна из воспитательниц для поддержки. Машу, как обычно, не отпустили с работы, потому что без повара кухня встанет. Все ее мысли в те дни были только о ребенке, о его самочувствии. У Миши теперь был недорогой телефон для связи, и каждый вечер они созванивались, болтали о пустяках, но все равно в душе Маши поселилась постоянная тревога, которая не отпускала. Да еще мать Артема накануне второго суда снова начала набиваться в друзья, звонить и писать сообщения. Маша чувствовала себя скверно, каждый раз отказывая Тамара Ивановне в общении, потому что подозревала, что та может передавать информацию сыну, а этого она хотела меньше всего на свете. Более того, она была почти уверена, что именно Артем замешан в том ограблении дома Дмитрия, и это не давало покоя. Чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях, накануне слушания она вновь встретилась с педиатром, на этот раз прямо у него дома.
Дмитрий специально приехал за ней и привез на ужин в свой уютный дом.
— Ты еще не все знаешь о той истории, — начала Маша разговор, когда Соня ушла наверх в свою комнату играть. — Посмотри внимательно на это фото, этот человек приезжал к вам чинить кондиционер перед ограблением.
— Да, точно он, не сомневаюсь, — кивнул Дмитрий, вглядываясь в снимок на телефоне. — А откуда у тебя это фото вообще?
— К сожалению, Дим, у меня таких снимков целая галерея накопилась за годы, — вздохнула Маша тяжело. — Это мой муж, бывший уже почти. Завтра, кстати, у нас с ним второе заседание по разводу и разделу имущества, потому что первое он превратил в полный цирк с обвинениями.
— И что ты обо всем этом думаешь теперь? — Дмитрий смотрел на нее настороженно, явно понимая, к чему она клонит.
— Я думаю, что знаю, где он может хранить все награбленное — или всю добычу, или хотя бы свою долю от нее, — тихо сказала Маша, понижая голос. — Но как с этим быть дальше, куда обращаться? Не знаю даже.
— Знаешь, нам по тому делу следователя недавно заменили, попался отличный мужик, толковый, — предложил Дмитрий. — Может, позвоним ему прямо сейчас и все расскажем?
— Ладно, давай попробуем, хуже не будет, — согласилась Маша после раздумий.
Через полчаса к ним приехал мужчина средних лет, представившийся Сергеем Александровичем, и внимательно выслушал ее сбивчивый рассказ о подозрениях. Потом попросил дать письменное разрешение на обыск гаража, который числился общим имуществом с мужем.
Потом Сергей Александрович уехал, весело насвистывая какую-то мелодию, явно довольный новой зацепкой.
Утром Маша встала с тяжелым сердцем, словно шла на каторгу, — предстояло выдержать непростое судебное заседание, полное эмоций. Она была уверена, что муж с адвокатом в очередной раз постараются вывалять ее в грязи, придумав новые обвинения, и радовалась хотя бы тому, что услышат это немногие. Но у ворот детского дома ее ждала целая делегация поддержки: Елена Петровна, Алексей Петров, которого она успела познакомить с Дмитрием на предыдущей встрече, и сам педиатр.
— Это что за кортеж такой собрался? — поинтересовалась Маша, чувствуя внезапное облегчение от их присутствия.
— Мы тебя одну не бросим в такой день, — заявила Елена Петровна твердо. — Я готова рассказать в суде всю правду про Мишу, пусть все узнают, какой негодяй этот твой Артем.
— А я полностью опровергну всю эту чушь про отравление, — улыбнулся Алексей уверенно. — Пусть только попробует снова обвинить тебя в этом, я все разобью в пух и прах.
— У меня тоже приготовлен небольшой сюрприз для всех, потом сама увидишь, — объявил Дмитрий загадочно.
Все вместе они погрузились в его машину и поехали в суд, поддерживая друг друга разговорами по дороге.
Приставы явно не были готовы к такому наплыву посетителей на обычное заседание, но судья разрешила впустить всех, чтобы не затягивать. Тем более что со стороны Артема было заявлено немыслимое количество людей: репортеры с камерами, бывшие коллеги Маши из ресторана, даже свекровь пришла.
Артем посматривал на жену свысока, с презрением, но потом, разглядев ее спутников, нахмурился заметно и даже попытался выйти из зала под предлогом, но приставы преградили ему дорогу строго. Пора было начинать процесс, все расселись. Судья в этот день тоже была в не самом лучшем настроении, но, увидев группу поддержки Маши, заметно повеселела, предвкушая интересное развитие. Прошлый суд уже стал легендой в коридорах, и байки о нем пересказывали в курилках по сто раз, с добавлениями.
— Слушается дело Сидорова против Сидоровой о разводе и разделе совместно нажитого имущества, — объявила она официально, стукнув молотком. — Сторонам есть что добавить к предыдущим материалам?
— Да, мы бы хотели внести новые сведения, — начал Антон Григорьевич, вставая.
— Сначала послушаем вторую сторону, не торопитесь, — оборвала его судья резко.
— Знаете, может, это и не совсем относится напрямую к делу, но я бы хотела, чтобы из доли имущества моего мужа была выделена часть для его сына, — попросила Маша спокойно. — Мальчик растет в детском доме без родителей, мама его умерла давно, а отец вон стоит здесь, нагло ухмыляется, пока его собственный ребенок лежит после операции с пороком сердца, на которую этот отец не дал ни копейки из своих денег.
— Да мало ли от кого Лиза нагуляла этого пацана, не моя это забота, — заорал Артем, вскакивая. — Не слушайте ее вообще, никакой экспертизы не было, все выдумки.
— А я скажу так: это точно твой ребенок, без сомнений, — встала с места Елена Петровна, глядя на него прямо. — И если надо, мы проведем экспертизу ДНК, чтобы все доказать официально.
— Вы не посмеете ничего такого устроить! — заорал Артем еще громче. — Кто вообще пустил сюда эту старуху? Подумаешь, пацан какой-то, кому он нужен в этом мире!
— Кстати, а за клевету вы не хотите ответить по закону? — вступил Алексей Петров, вставая. — Вы ведь публично обвинили Машу в том, что она меня отравила? А за разглашение личной информации, полагаю, отвечает еще и ваш адвокат. Я подам отдельный иск в суд, и вы будете отвечать по полной.
— Еще кто-нибудь желает высказаться по существу? — поинтересовалась судья, с увлечением наблюдая за этой словесной перепалкой, как за теннисным матчем.
— Да, я хочу сказать, — встала Маша снова. — Скажи мне честно, Артем, чем все это время занималась твоя фирма на самом деле, кроме ремонта кондиционеров?
— Ты что несешь, какое это имеет отношение ко всему? — забормотал Артем, краснея. — И вообще, я отказываюсь от своего иска полностью. У нас примирение сторон, забирай себе дом, а мне оставь только гараж, и на этом закончим.
— Ладно, я согласна с таким вариантом, — кивнула Маша спокойно. — Ты все прекрасно решил, как всегда в свою пользу.
Продолжение: