– Галь, тут расписаться надо, – Виктор протянул ей папку с документами прямо на пороге, когда она возвращалась из магазина с тяжелыми сумками. – Это по моему делу, формальность одна. Печать нотариус уже поставил, осталось только твоя подпись.
Галина опустила сумки на пол. В одной из них что-то хрустнуло, наверное, яйца.
– Подожди, дай хоть посмотрю, что там.
– Да ты все равно не разберешься, юридический язык сплошной, – он уже совал ей в руки ручку. – Доверенность это, чтобы я от твоего имени некоторые бумаги подписывал. Для дела нужно, понимаешь? Компаньон требует.
Она взяла ручку. Тридцать два года вместе. Он никогда ее не подводил. Расписалась там, где он показал пальцем.
Первый звонок раздался через три недели. Галина гладила белье и не сразу услышала телефон. Когда подняла трубку, женский голос, деловой и холодный, спросил:
– Галина Ивановна Семенова?
– Да, это я.
– Отдел по работе с должниками. Вам направлено уведомление о задолженности по налогам. Сумма составляет триста сорок семь тысяч рублей. Почему не реагируете?
Земля ушла из-под ног. Галина опустилась на стул.
– Какая задолженность? Я пенсионерка, какие налоги?
– Вы зарегистрированы как индивидуальный предприниматель с марта прошлого года. Не подавали декларации, не платили страховые взносы. Начислены пени и штрафы.
– Это какая-то ошибка! Я никакой предприниматель!
Женщина на том конце провода вздохнула.
– Галина Ивановна, в базе все есть. Проверьте личный кабинет на сайте налоговой. Логин и пароль должны были прийти по почте. До свидания.
Галина сидела, держа в руках остывший утюг, и не могла сдвинуться с места. Внутри все оборвалось. Виктор вернулся поздно вечером, усталый, голодный. Она молча поставила перед ним тарелку с супом.
– Витя, мне сегодня звонили из налоговой, – сказала она тихо. – Говорят, я предприниматель. И должна им триста с лишним тысяч.
Ложка замерла у него в руках. Лицо стало серым.
– Это... это недоразумение какое-то, – пробормотал он, не глядя на нее. – Я завтра позвоню, разберусь.
– Витя, посмотри мне в глаза, – попросила Галина. – Что ты сделал?
Он отложил ложку, встал из-за стола и ушел в комнату. Дверь за ним закрылась. Она слышала, как он долго ходил там, потом говорил с кем-то по телефону приглушенным голосом.
Ночью Галина не спала. Лежала и смотрела в потолок. Рядом Виктор ворочался, вздыхал. Когда-то она знала каждый его вздох, каждое движение. Сейчас он лежал рядом как чужой.
Утром она дождалась, когда он уйдет, и включила компьютер. Дочка Настя научила ее пользоваться интернетом, показала, как в почту заходить. Галина открыла электронный ящик, который редко проверяла. Среди рекламы и спама нашла письма из налоговой. Много писем. Первое пришло еще восемь месяцев назад.
«Уважаемая Галина Ивановна! Уведомляем вас о регистрации в качестве индивидуального предпринимателя...»
Руки дрожали так, что она еле попадала по клавишам. Дальше шли требования о предоставлении отчетности, уведомления о начислении страховых взносов, о штрафах за непредставление деклараций. В последнем письме, пришедшем две недели назад, сообщалось о передаче дела судебным приставам.
Галина распечатала все на принтере, который Настя им подарила. Стопка бумаг получилась толстая. Села на кухне и стала читать. Цифры плыли перед глазами, юридические термины путались, но главное она поняла: на ее имя было оформлено ИП, которое за год своего существования наделало огромных долгов.
Среди бумаг мужа, в его рабочем столе, она нашла папку. Там лежали кредитные договоры. Кредиты на ИП. На ее имя. Суммы страшные: полтора миллиона, восемьсот тысяч, еще шестьсот. Всего больше трех миллионов рублей.
Галина сидела на полу возле стола и держала эти бумаги. Слез не было. Было что-то хуже, холодная пустота внутри. Она вспомнила, как он просил расписаться. Как торопил. Как отводил глаза.
Вечером, когда Виктор вернулся, она уже все знала. Встретила его в прихожей с папкой в руках.
– Три миллиона триста тысяч, – сказала она ровным голосом. – Плюс налоги и штрафы. Итого почти четыре миллиона долга. На мое имя.
Он стоял, опустив голову.
– Галя, я хотел как лучше...
– Как лучше? – голос ее дрогнул. – Ты оформил на меня фиктивное ИП! Набрал кредитов! А я даже не знала!
– Мне нужны были деньги для бизнеса, – заговорил он быстро, сбивчиво. – На меня уже нельзя было оформить, я был в черных списках. А дело хорошее было, я думал, отобьется все, верну...
– Молчи, – Галина подняла руку. – Даже не говори. Ты использовал меня. Подставил. И молчал больше года!
– Я собирался все вернуть! – он шагнул к ней. – Просто дело не пошло, контрагент кинул, и...
– Мне теперь что делать? – она смотрела на него, и в глазах было такое, что он отступил. – Я пенсионерка. У меня пенсия двадцать две тысячи. Как я четыре миллиона отдавать буду?
Он молчал. Потом тихо сказал:
– Они на тебя не смогут ничего повесить. Докажешь, что не ты это дело вела, что подпись поддельная...
– Подпись моя! – крикнула Галина. – Я сама расписалась, ты же мне сунул бумаги! Ты все подстроил!
Первый раз за тридцать два года она кричала на него. Первый раз видела в его глазах не любовь, не заботу, а страх и отчаянную попытку свалить вину.
– Я не хотел тебя подставлять, клянусь, – бормотал он. – Я думал, успею расплатиться до того, как...
– Уйди, – сказала она. – Уйди из этой комнаты. Я не могу на тебя смотреть.
Он ушел. А она села за стол и долго сидела неподвижно. Все внутри онемело. Тридцать два года вместе. Растили детей, переживали трудные времена, радовались внукам. И вот теперь она узнает, что ее обманули. Предали. Использовали как прикрытие для долгов.
На следующий день Галина пошла на почту. Получила заказное письмо от судебных приставов. Прочитала и поняла: начался арест имущества за долги. Счета заблокируют, квартиру могут забрать.
Вечером приехала дочь Настя. Виктор позвонил ей, все рассказал по-своему. Настя вошла в квартиру бледная, с красными глазами.
– Мам, это правда? – спросила она с порога.
Галина кивнула и протянула ей все бумаги. Настя читала, и лицо у нее каменело.
– Папа сказал, что это недоразумение, что он сейчас все решает через юристов, – проговорила она неуверенно.
– Папа наврал тебе, – ответила Галина. – Как и мне врал целый год. Он оформил на меня ИП, взял кредиты, а теперь не может платить. И вся ответственность по долгам на мне.
Настя опустилась на стул.
– Боже мой. Мама, что делать?
– Не знаю, доченька. Я завтра пойду к юристу. Буду консультацию брать.
– Я с тобой, – Настя взяла ее за руку. – Мы с Мишей поможем, чем сможем.
Галина погладила дочкину руку. Хотя бы дети не отвернулись.
Юрист, молодая женщина с усталыми глазами, выслушала ее историю и покачала головой.
– Ситуация сложная, – сказала она. – Формально вы и есть этот предприниматель. Ваша подпись на документах. Доказать, что вы действовали под давлением или в заблуждении, очень трудно.
– Но я же не знала! – Галина чувствовала, как подступают слезы. – Он меня обманул!
– Понимаю. Но с юридической точки зрения, вы расписались добровольно. Ваш единственный шанс, это банкротство физического лица. Подать заявление, пройти процедуру, списать долги.
– А квартира?
– Если квартира в собственности, могут забрать. Если это единственное жилье, оставят. Но процесс долгий, от полугода до двух лет. И нужна юридическая помощь, без адвоката по банкротству не справитесь.
Галина вышла от юриста как в тумане. Консультация стоила три тысячи. Банкротство обойдется в сотни тысяч. Откуда их взять?
Дома Виктор пытался с ней говорить.
– Галь, давай я все объясню спокойно, – начал он. – У меня был шанс поднять серьезные деньги. Я вложился в поставки, товар должен был прийти...
– Замолчи, – сказала она тихо. – Мне уже все равно, во что ты там вложился. Ты сломал мне жизнь.
– Не говори так! – он схватил ее за плечи. – Мы же семья! Мы вместе выкарабкаемся!
Она высвободилась.
– Какая семья, Витя? Ты предал меня. Использовал мою доверчивость. Я для тебя была просто инструментом, чтобы долги спрятать.
– Это не так! Я люблю тебя!
Галина посмотрела на него долгим взглядом.
– Знаешь, я тоже так думала. До вчерашнего дня.
Следующие недели были как страшный сон. Пришло уведомление о блокировке пенсионного счета. Судебные приставы описали имущество в квартире. Соседи начали спрашивать, что случилось, почему какие-то люди приходили. Галина отмалчивалась, но стыд жег изнутри.
Сын Алеша приехал из другого города. Долго разговаривал с отцом на кухне, потом вышел мрачный.
– Мам, папа говорит, что у него есть план, как все исправить, – сказал он неуверенно. – Говорит, надо подождать еще месяц.
– Алешенька, твой папа год говорил, что все наладится, – Галина устало улыбнулась. – А долг только растет. Пени идут каждый день.
– Может, не надо его совсем списывать со счетов? – попросил Алеша. – Он же не специально...
– Сынок, он оформил фиктивное ИП на мое имя и набрал миллионы долгов, зная, что не сможет вернуть. Это называется "не специально"?
Алеша молчал. Потом обнял ее.
– Мы поможем тебе, мам. И я, и Настя. Юриста наймем, будем бороться.
Галина подала на банкротство. Собрала все бумаги, справки, выписки. Адвокат объяснил: процесс будет долгий, придется доказывать, что она не могла знать о кредитах на ИП, что муж действовал от ее имени без ее ведома.
– Но шансы есть, – сказал адвокат. – Не стопроцентные, но есть. Судебная практика по таким делам противоречивая.
С Виктором они почти не разговаривали. Он ночевал на диване, приходил поздно, уходил рано. Пару раз она слышала, как он говорил по телефону с кем-то, упрашивал дать отсрочку, обещал вернуть деньги. Голос у него был чужой, жалкий.
Однажды вечером он зашел в комнату, где она сидела с бумагами.
– Галь, прости меня, – сказал он. – Я все понимаю. Я сволочь. Я испортил тебе жизнь.
Она подняла на него глаза. Он постарел за эти недели, осунулся. Но жалости в ней не было.
– Поздно извиняться, Витя.
– Я хочу помочь. Скажи, что мне делать.
– Ничего уже не сделаешь. Разве что показания дашь в суде, что все оформлял ты, что я не знала.
– Дам, – кивнул он. – Обязательно дам. Я все расскажу, как было.
– И много это поможет? – усмехнулась она горько. – Адвокат говорит, даже с твоими показаниями не факт, что суд примет нашу сторону. Потому что подпись моя, документы оформлены правильно.
Он стоял, опустив голову, и она вдруг поняла: он действительно думал, что все получится. Он верил в свою авантюру, надеялся отбить деньги, и правда собирался все вернуть. Но это ничего не меняло. Он все равно использовал ее. Поставил под удар.
Прошло три месяца. Суд по банкротству затягивался. Кредиторы присылали своих представителей, требовали доказательств, что она не участвовала в бизнесе мужа. Галина собирала справки, ходила по инстанциям. Пенсия была разблокирована частично, оставляли прожиточный минимум. Остальное шло в счет долга, но это была капля в море.
Финансовая неграмотность, вот что погубило ее, думала Галина. Надо было спросить, что подписываешь. Надо было проверить. Но она доверяла. Тридцать два года приучила себя доверять.
Настя узнала о программе бесплатной юридической помощи для пенсионеров. Нашла адвоката, который специализировался на таких делах. Он пересмотрел все документы и сказал:
– Есть шанс признать сделки недействительными. Нужно доказать, что вы были введены в заблуждение относительно характера подписываемых документов. Если получится, долги на вас не повесят.
– А на кого тогда? – спросила Галина.
– На того, кто эти сделки совершал. На вашего мужа.
Она посмотрела на адвоката. Молодой мужчина, лет тридцати пяти, смотрел на нее спокойно, по-деловому.
– То есть, муж окажется с этими долгами?
– Да. Если суд решит в вашу пользу.
Галина вышла из юридической консультации и долго шла по улице. Апрель был холодный, ветер пронизывал насквозь. Она думала о том, что если суд встанет на ее сторону, Виктор останется один на один с этими миллионами. Его могут признать банкротом, могут забрать последнее. И часть ее, старая, привычная часть, жалела его.
Но другая часть, новая, которая родилась в ней после того потрясения, говорила: он сам выбрал этот путь. Он подставил тебя. Ты не обязана тонуть вместе с ним.
Дома она застала Виктора за столом. Он что-то писал, считал на калькуляторе.
– Витя, адвокат говорит, можно попытаться доказать, что я не знала о сделках, – сказала она. – Тогда долги останутся на тебе.
Он поднял голову. Лицо у него было серое, измученное.
– Знаю. Мой адвокат мне то же самое сказал.
– И что ты хочешь, чтобы я сделала?
Он долго молчал, потом ответил:
– Спасай себя, Галь. Я сам виноват. Ты не должна расплачиваться за мою дурость.
Она не ожидала таких слов. Стояла и смотрела на него.
– Ты это серьезно?
– Серьезно, – он кивнул. – Буду банкротиться сам. Как-нибудь выкрутусь. А ты... ты не заслуживаешь такого.
Что-то дрогнуло в ее груди. Не прощение, нет. Но что-то похожее на понимание: он тоже человек. Запутался, испугался, попытался решить проблему подлым способом. И теперь расплачивается.
– Хорошо, – сказала она тихо. – Тогда в суде ты подтвердишь, что я ничего не знала.
– Подтвержу. Обязательно.
Судебное заседание назначили на конец мая. Галина волновалась так, что не спала две ночи подряд. Адвокат звонил, подбадривал, говорил, что шансы хорошие. Виктор дал письменные показания, подтвердил, что жена не участвовала в бизнесе, что он сам оформил все бумаги, используя ее доверие.
В зале суда было душно. Представители банков задавали вопросы, пытались доказать, что Галина знала о кредитах, что она соучастница схемы. Адвокат отбивал их доводы, ссылался на показания мужа, на то, что она пенсионерка без предпринимательского опыта.
Судья, женщина лет пятидесяти, слушала внимательно. В какой-то момент она спросила у Галины напрямую:
– Скажите, вы действительно не понимали, что подписываете документы о регистрации ИП?
Галина посмотрела ей в глаза.
– Не понимала. Муж сказал, что это формальность для его бизнеса. Я доверяла ему. Мы тридцать два года вместе.
Судья кивнула и назначила следующее заседание через месяц.
Этот месяц тянулся бесконечно. Галина пыталась жить обычной жизнью, но мысли постоянно возвращались к суду. А вдруг не поверят? А вдруг решат, что она соучастница? Тогда все эти годы долгов, арестов, приставов...
Виктор почти не появлялся дома. Он снял комнату где-то, перевез туда свои вещи. Звонил иногда, спрашивал, как дела. Голос у него был потухший.
Второе заседание было коротким. Судья огласила решение: признать, что Галина Ивановна Семенова была введена в заблуждение при подписании документов, сделки по регистрации ИП и получению кредитов признать недействительными. Ответственность по долгам возложить на Виктора Петровича Семенова.
Галина слышала эти слова как сквозь вату. Адвокат пожал ей руку, Настя, которая пришла с ней, обняла. Представители банков хмуро собирали бумаги.
Она выиграла. Долги с нее сняли. Но почему-то не было радости. Была только пустота.
Вечером Виктор позвонил.
– Галь, я слышал. Поздравляю. Ты свободна.
– Витя, – начала она, и вдруг не знала, что сказать.
– Все нормально, – перебил он. – Так и надо. Я сам все устрою. Буду банкротом, ну и пусть. Зато ты спокойно жить будешь.
– А ты?
Он помолчал.
– А я как-нибудь. Привык уже.
Она положила трубку и села у окна. За окном наступал вечер, зажигались фонари. Где-то там, в этом городе, жил человек, с которым она провела больше половины жизни. Человек, который предал ее, но в конце концов дал ей шанс спастись.
Она свободна от долгов. Но брак их кончен, это Галина знала точно. Доверие разрушено, и его не восстановить. Даже если он раскаялся, даже если он действительно понял, что сделал, это ничего не меняет.
Настя приехала на следующий день.
– Мам, ну что, теперь разводиться будешь? – спросила она осторожно.
Галина пожала плечами.
– Не знаю, доченька. Сил пока нет ни на что.
– А жить с ним после такого разве можно?
– Он уже не живет здесь. Съехал.
Настя обняла ее.
– Мам, ты молодец. Ты справилась. Я горжусь тобой.
Галина погладила дочь по волосам. Справилась. Да, наверное, справилась. Отстояла свое право не расплачиваться за чужие ошибки. Прошла через суды, через стыд, через предательство. Нашла в себе силы не сломаться.
Но что дальше? Как жить с этой пустотой внутри, с этим разочарованием во всем, на что опиралась столько лет?
Ответа пока не было.
Прошло полгода. Виктора признали банкротом. Он устроился работать охранником в торговый центр. Звонил раз в месяц, спрашивал, как дела. Галина отвечала коротко, вежливо.
Настя уговорила ее записаться на курсы финансовой грамотности для пенсионеров. Там учили, как защитить имущество, как не попасться на мошенников, как проверять документы перед подписанием. Галина ходила на эти курсы и думала: вот бы все это знать раньше.
Однажды вечером в дверь позвонили. Она открыла и увидела Виктора. Он стоял с пакетом, в котором что-то лежало.
– Здравствуй, Галь, – сказал он тихо. – Можно войти?
Она отступила, пропуская его.
– Принес твои любимые, – он протянул пакет. – Пирожные «Картошка». Помнишь, как ты их любила?
Галина взяла пакет, поставила на стол. Молчала.
– Я хотел сказать, – начал Виктор, – что прости меня. Я знаю, что простить такое нельзя. Но я хочу, чтобы ты знала: я жалею. Каждый день жалею. И если бы можно было вернуть время...
– Нельзя, – перебила его Галина. – Время не вернешь.
– Знаю.
Они стояли и смотрели друг на друга. Два чужих человека, которые когда-то были одним целым.
– Витя, зачем ты пришел? – спросила она устало.
– Не знаю, – он пожал плечами. – Хотел увидеть тебя. Узнать, как ты.
– Живу. Справляюсь. Одна.
– Понятно, – он кивнул и пошел к двери. На пороге обернулся. – Если что-то понадобится, звони. Я всегда помогу, чем смогу.
Дверь за ним закрылась. Галина села на кухне, открыла пакет. Пирожные действительно были ее любимые. Она откусила кусочек, и на глаза навернулись слезы. Первые слезы за все эти месяцы.
Она плакала долго, тихо, отпуская боль, которую держала в себе. Плакала по тому, что было и никогда уже не вернется. По доверию, которое разбилось. По любви, которая не выдержала испытания.
Потом вытерла слезы, допила чай и вышла на балкон. Город лежал внизу, огромный и равнодушный. Где-то там жили люди со своими бедами и радостями. Где-то там кто-то сейчас тоже плакал, а кто-то смеялся.
Жизнь продолжалась. И ей тоже надо было продолжать. Без мужа, без иллюзий, без прежней наивности. Но с новой силой, которую она в себе открыла. С пониманием, что может защитить себя сама, что может справиться даже с тем, что казалось непосильным.
Она вернулась в комнату, достала телефон и набрала номер Насти.
– Доченька, – сказала она, и голос ее был спокойным и твердым. – Давай завтра встретимся. Хочу поговорить о разводе. Пора уже все оформить, как положено.
– Мам, ты уверена? – в голосе Насти прозвучала тревога и одновременно облегчение.
– Уверена. Нельзя всю жизнь в подвешенном состоянии находиться. Надо закрыть этот этап и дальше идти.
– Хорошо, мамочка. Я завтра после работы приеду. Поможем тебе все оформить.
Галина положила трубку и посмотрела на свое отражение в темном окне. Пожилая женщина с усталыми глазами и седыми волосами смотрела на нее в ответ. Но в этих глазах была решимость.
Да, ей шестьдесят три года. Да, половина жизни прожита с человеком, который оказался способен на предательство. Но впереди еще могут быть годы, и она проживет их по-другому. Без наивности, но и без озлобленности. Осторожнее, мудрее, сильнее.
Она выключила свет и легла спать. Впервые за долгое время сон пришел быстро, без тяжелых мыслей и страхов. Утро будет новым началом.