В их новом убежище, у берега реки, в норке нутрии, жизнь обрела иной, умиротворенный ритм. По утрам инеем покрывались лишь дальние берега, а их маленькая протока дышала паром и жизнью. Именно в одно такое морозное, хрустальное утро, когда солнце только касалось вершин дальних елей, Рио, прижавшись к Альтаиру, тихо сказала:
— Я хочу рассказать тебе пять историй. Самых важных в моей жизни. Не перебивай, просто послушай.
Альтаир мягко кивнул, и его темные глаза были полны безграничного внимания.
Первая история: Крыло.
—Я помню первое ощущение ветра под крылом. Не просто дрожь перьев, а именно опору. Я была маленькой и трусихой. Все мои братья и сестры уже прыгали с высоких кочек в озеро, а я стояла и дрожала, хотя было не очень высоко. А потом нужно было сделать прыжок, чтобы первый раз поймать воздух крыльями. Мама привела нас на невысокий обрыв, слетела первой и ждала нас внизу. Она не толкала меня. Она крикнула: «Не бойся падения, бойся не попробовать! Ветер поймает тебя, если ты ему доверишься! Просто почувствуй свое крыло!» И я прыгнула. Не летела, а скорее падала, судорожно хлопая крылышками. Но в самый страшный момент я почувствовала тот самый толчок воздуха. Мама была права. Ветер меня поймал. Это было неловко, страшно и прекрасно. Я поняла, что во мне есть сила, даже если я еще не умею ею пользоваться.
Вторая история: Чужое солнце.
—Первая зима на юге. Все было ярким, шумным и чужим. Цвели незнакомые цветы, пахло не водой и камышом, а какой-то пылью и специями. Я скучала по нашему прохладному озеру, по знакомым ивам, росшим вдоль одного берега. Мне казалось, что это солнце — ненастоящее, что эти краски — слишком яркие для меня, невзрачной серой утки. Я чувствовала себя затерянной и одинокой в этом буйстве жизни. Тогда я поняла, что красота — она разная. И та, что сродни тебе, — тихая, родная — часто ценнее самой яркой, но чужой.
Третья история: Первая рана.
—Я думала, что влюбилась. Это был селезень с переливчатым ярким оперением и белым хохолком. Он был таким внимательным! Он дарил мне самые сочные водоросли и водяных рачков, а потом танцевал замысловатые танцы. Но его настроение менялось быстрее ветра. То он был ласков и нежен, то вдруг холоден и насмешлив. То говорил, что я самая красивая, то вскользь замечал, что мне бы похудеть для дальних перелетов. Я металась, старалась угодить, теряла себя. А он лишь играл, то приближая, то отталкивая. Я плакала в камышах, не понимая, что со мной не так. Теперь я понимаю: это была не любовь. Любовь не ранит по своей воле. Любовь не заставляет тебя сомневаться в своей ценности.
Она сделала паузу, посмотрела на Альтаира, черпая в его спокойствии силы для последних, самых сокровенных историй.
Четвертая история: Зимний гость.
—Потом пришла очередная осень, и я не смогла улететь. Я плохо себя чувствовала, мне бы не хватило сил совершить перелёт. Я смирилась, что мне не выжить, но появился ты. И все перевернулось. Ты был таким большим, белым, другим. И таким… Настоящим. Ты не играл. Ты просто был рядом. Ты не требовал, чтобы я менялась. Ты оберегал мое право быть собой. Даже когда я сама его не ценила. Твоя любовь была не яркой и кричащей, как то южное солнце. Она была тихой, как наш пруд под первым снегом, и такой же глубокой. Ты стал моим домом. Не местом, а чувством.
Пятая история: Перелом и полет.
—И последняя история — это про мое сломанное крыло и наш полет на твоей спине. Я думала, что сломанное крыло — это конец. Наказание за мою глупость. Но оказалось, что это начало. Ты показал мне, что не всегда нужно лететь самой. Что можно довериться другому, и он перенесет тебя туда, где тепло и безопасно. Тот полет над заснеженной землей был прекраснее любого моего собственного. Потому что я летела не одна. Я наконец-то поняла, что самая большая сила — не в том, чтобы махать крыльями самой, а в том, чтобы найти того, кто будет лететь с тобой в одном направлении. Или даже понесет тебя, когда твои собственные силы на исходе.
Она умолкла. Из ее глаз потекли слезы, но это были слезы облегчения и счастья. Она выложила перед ним всю свою душу, всю свою жизнь в пяти историях.
Альтаир молча склонил голову и нежно прикоснулся щекой к ее щеке, смывая теплотой ее слезы.
— Спасибо, — прошептал он. — Что доверила мне это. И знаешь, я слышу в этих историях ещё одну.
— Какую? — удивилась Рио.
— Историю о том, как маленькая храбрая уточка искала свое место в мире. Сначала в полете, потом в чужих краях, потом в чужих чувствах. Искала, ошибалась, падала… Чтобы в итоге найти его именно здесь. В наших общих морозных утрах и в тепле этого уголка. И я бесконечно благодарен, что твой путь привел тебя ко мне.
Они сидели молча, согревая друг друга, пока зимнее солнце поднималось выше, окрашивая пар от воды в золотые тона. Их история не была сказкой о превращении уточки в лебедя. Это была история о том, как два разных сердца нашли общий ритм. И в этом ритме — тихом, стойком, преданном — и заключалась настоящая красота, ради которой не нужно было красить перья или ломать крылья. Нужно было просто быть собой и любить.