Инна стояла у окна с чашкой кофе и смотрела, как за окном падает мелкий мартовский снег, какой-то нерешительный, словно сам не знает, весна уже или ещё зима. Настроение у неё было редкое, лёгкое, почти праздничное, с оттенком приятного волнения.
Сегодня утром ей позвонила знакомая Лариса, которая работала в ювелирном салоне, и между делом сказала:
— Инн, ты только никому не говори, но я видела твоего Сашку у нас вчера. Купил гарнитур: колье, кольцо и серьги, всё золотое, с жемчугом. Красота! Я, честно, даже обомлела, не ожидала от него такого.
Инна тогда чуть не выронила телефон.
— Серьёзно? — не поверила она. — А зачем он… ну, я имею в виду, какой повод?
— А ты сама подумай, — рассмеялась Лариса. — Через неделю же твой юбилей! Сорок пять — дата серьёзная, не абы какая. Вот, видно, мужик решил проявить себя.
Инна тогда расцвела. Ей вдруг стало тепло, будто на душе зажгли лампу. Давно уже Александр не делал ей подарков. Всё как-то бытовуха, кредиты, работа, девочки-школьницы, усталость. Да и отношения, как старая мебель: вроде всё на месте, а блеск давно потускнел.
Но теперь будет по-другому. Может, он тоже понял, что нельзя жить как соседи. Может, соскучился по прежней нежности, по той женщине, в которую когда-то влюбился.
Лариса, правда, обмолвилась, что кольцо, похоже, маловато.
— Но ничего, — добавила она, — принесёшь, мы быстро поменяем.
Инна даже рассмеялась:
— Значит, размер он не помнит, ну и ладно, главное, сам факт!
Всё утро она ходила с этой новостью, как с тайной. Даже дочерям не сказала, хотела, чтобы и для них было сюрпризом. Саша, конечно, всегда был практичным человеком, не из тех, кто бросается на расточительные жесты. Но, видно, что-то в нём перевернулось.
«Вот увидим, — думала она, глядя на снег, — скажу ему: «Ты у меня лучший».»
Юбилей приближался, и Инна погрузилась в хлопоты. Она решила, что всё должно быть как положено, не просто застолье, а настоящий праздник. Заказала кафе в центре, пригласила ведущую, выбрала торт, который украшали розы из крема и надпись «Любимой женщине сорок пять».
Платье она выбрала нежно-сиреневое, чуть ниже колена, с лёгкой тканью, которая красиво двигалась при каждом шаге. В салоне красоты записалась за три дня, укладка, маникюр, макияж, всё как у молоденьких.
Она давно уже не чувствовала себя такой лёгкой и нужной.
Инна представляла, как Александр войдёт в зал с букетом, подойдёт к ней, достанет коробочку, а там… то самое колье, которое видела Лариса. И он скажет:
«Инн, ты у меня самая красивая. Спасибо тебе за всё».
От этой мысли к горлу подступали слёзы.
За несколько дней до праздника Саша вёл себя странно, тихий, задумчивый.
— Ты что, устал? — спрашивала она. — Или на работе завал?
Он отмахивался:
— Да всё нормально, просто устал, дел полно.
Инна не придавала значения. Ей казалось, что он просто боится, как бы не проговориться о сюрпризе. Даже когда он вечерами стал дольше задерживаться, она не тревожилась.
«Наверное, что-то организует», — успокаивала себя.
Однажды, когда он пришёл поздно, она решила подшутить:
— Ну что, не забыл, что у меня юбилей?
Он улыбнулся как-то сухо, без тепла:
— Как забудешь-то.
«Вот, — подумала она, — старается держать интригу».
За день до праздника Инна не могла уснуть. Всё крутилась, представляя, как всё будет. Девочки уже спали, а она гладила платье, аккуратно складывала украшения, выбирала туфли. В зеркале отражалась женщина, которой трудно было дать сорок пять: ясные глаза, аккуратная причёска, лёгкий блеск губ.
«Ну и чего я себе раньше не устраивала праздник? — думала она. — Всё же в наших руках. И любовь, и жизнь».
Она достала старую шкатулку, где лежали их свадебные фотографии. Молодые, сияющие. Александр держит её за плечи, она смеётся. Тогда она верила, что так будет всегда.
Теперь хотелось вернуть хотя бы тень того чувства.
И где-то в глубине души Инна была уверена: этот юбилей станет новой страницей.
Может, они съездят куда-нибудь вдвоём, вспомнят, как всё начиналось. А золотой гарнитур — просто символ того, что всё возвращается.
Утро дня рождения выдалось солнечным. Дочери обнимали её, шутили, поздравляли. Звонки, смс, пожелания. Саша с утра куда-то ушёл, сказал, что заедет позже, «дела».
Инна не обиделась. Наоборот, загадочно улыбнулась: «Ну да, сюрприз готовит».
В кафе она приехала чуть раньше гостей, проверила, как стоит торт, расставлены ли бокалы, включили ли музыку. Ей хотелось, чтобы всё было идеально.
Когда начали собираться родные, подруги, коллеги, сердце наполнилось радостью. Всё было так, как она мечтала: смех, поздравления, цветы, вспышки телефонов.
И только одного не хватало… Саши.
Он позвонил спустя час.
— Инн, я чуть задержусь, — сказал привычно спокойным тоном.
— Ничего страшного, — ответила она, улыбаясь. — Мы подождём.
Она была уверена: вот сейчас он войдёт, и зал ахнет. Она даже представляла, как это будет, ведущая объявит:
«А теперь слово любимому мужу именинницы!» Он подойдёт, скажет пару слов, достанет коробочку…
Инна не знала, что в тот момент, когда она мечтала об этом, Саша ехал совсем в другую сторону. Его руки лежали на руле, а на заднем сиденье лежал тот самый золотой гарнитур в коробке, перевязанной бордовой лентой. Только предназначался он не ей.
Кафе было шумным, ярким, почти как из фильма о счастье. Воздух пах тортом, шампанским и духами, которые Инна выбрала специально для вечера, «с ноткой ванили и женственности». Ведущая, улыбчивая женщина с микрофоном, поздравляла именинницу, раздавала гостям карточки для конкурсов, а Инна сидела за праздничным столом, ловя на себе взгляды.
Все говорили комплименты: «ты выглядишь потрясающе», «и не скажешь, что тебе сорок пять!», «дай бог каждому так держаться!». Она улыбалась, благодарила, говорила тосты. Но взгляд всё время скользил к двери.
Саши всё не было.
— Ну что, где твой кавалер? — подмигнула подруга Лена, наливая шампанское. — Неужели готовит сюрприз?
Инна рассмеялась, но как-то неуверенно.
— Наверное, — ответила. — Говорил, что чуть задержится.
Она старалась не показывать беспокойства, но внутри что-то сжималось. Он ведь знал, что для неё это важно. Что она ждёт. Что этот вечер не просто дата, а как попытка вернуть их прежнее «мы».
Прошёл час. Потом второй.
Музыка играла, гости ели, ведущая объявляла конкурсы, а Инна всё реже поднимала глаза. Её улыбка становилась всё натянутей.
— Может, у него машина сломалась, — пыталась оправдывать она. — Или начальник задержал… Но оправдания уже не грели.
Когда наконец ведущая громко произнесла в микрофон:
— А теперь встречаем главного мужчину сегодняшнего вечера, мужа нашей именинницы, Александра! —все зааплодировали.
Инна, будто встрепенувшись, вскочила. Сердце забилось, ладони похолодели.
Он вошёл в строгом костюме, с букетом белых роз. Улыбнулся не широко, а как-то аккуратно. Подошёл к ведущей, что-то ей тихо сказал. Та удивлённо посмотрела, но кивнула.
Инна, сияя, шагнула к нему навстречу.
— Ну вот, — сказала, — я уж думала, не дождусь!
Он поцеловал её в щёку.
— С днём рождения, — тихо произнёс он.
— Спасибо, — она протянула руки, ожидая, что сейчас… ну вот сейчас…
Но он ничего не достал. Ни коробочки, ни пакета, ни даже намёка на подарок.
— Ну что, — ведущая замялась, — мы тогда переходим к следующему поздравлению?
Инна замерла, как будто что-то внутри хрустнуло.
— А… ты… — прошептала она, — ты же…
— Потом поговорим, — коротко ответил Саша, чуть улыбнувшись гостям. — Сейчас не время.
Он сел рядом, налил себе вина, стал вежливо кивать на тосты, поднимать бокал. Всё как будто правильно. Только глаза его были где-то далеко, не здесь.
Инна сидела, чувствуя, как праздник расползается на осколки. Всё, что она готовила, к чему шла, платье, музыка, смех, вдруг стало чужим, ненужным.
Подруги шептались, переглядывались. Кто-то осторожно спросил:
— Инн, всё в порядке?
Она кивнула, стараясь не показать дрожь в голосе.
— Конечно, всё хорошо. Просто устала немного.
Но внутри всё бурлило. «Почему? Где подарок? Почему он такой холодный?» Ей хотелось спросить прямо, но не при людях. Только бы доехать до дома.
Ведущая, заметив неловкость, снова взяла инициативу:
— А теперь танец для нашей именинницы и её супруга!
Музыка зазвучала мягко, приглушённо.
Инна поднялась, надеясь, что хотя бы этот момент сгладит всё.
Но Саша только покачал головой:
— Прости, я не буду.
Он остался сидеть, а она стояла посреди зала, под музыку, глядя на него. И казалось, будто весь мир видит, как в ней что-то ломается.
Когда всё закончилось, гости стали расходиться.
— Не переживай, — обняла её Лена. — Может, у него сюрприз дома. Мужики они такие, любят таинственность.
Инна кивнула. Её губы дрожали, но она всё ещё верила. Хотела верить.
«Да, дома. Наверное, дома», — повторяла она мысленно.
Когда они вышли из кафе, Саша молчал. В машине всю дорогу тоже тишина. Только поворотники мерно щёлкали, да где-то вдали играло радио.
Инна пыталась начать разговор:
— Ну что, тебе понравилось? Все так старались…
— Да, хорошо всё, — коротко ответил он.
Она взглянула на его руки, ни пакета, ни коробки. «Может, спрятал», — мелькнула последняя надежда.
Дома муж помог ей снять пальто, сел в кресло.
— Инн, присядь, — сказал спокойно.
В груди всё похолодело. Так он говорил, когда случалось что-то серьёзное.
Инна села напротив, глядя ему в лицо.
— Что-то случилось?
Он вздохнул.
— Да. Только не знаю, как тебе сказать.
Она ждала. Сердце колотилось, как у пойманной птицы.
— Инн, — он посмотрел прямо, спокойно, почти без эмоций. — Нам надо расстаться.
Первые секунды она просто не поняла.
— В смысле… как это? Ты о чём? — прошептала она, наклоняясь вперёд.
— Я ухожу, — тихо сказал он. — К другой женщине.
Инна побелела.
— Что?
— Я давно хотел тебе сказать. Просто не знал, как. Она… она родила мне сына.
Тишина повисла густая, как туман. Инна замерла, не веря.
— Подожди… что ты сказал? — она затаила дыхание. — Сына?
Он кивнул.
— Да. Его зовут Егор. Ему два месяца.
Она хотела рассмеяться, но смех не вышел.
— А я… а я, значит, двадцать лет рядом, и вот так просто «я ухожу»?
Саша отвёл взгляд.
— Прости, но так будет честнее.
Инна встала.
— Честнее? После двадцати лет? После того, как я ждала тебя сегодня, как дура, думала: колье, подарок, любовь! А ты сидел там, глядя на меня, зная, что уйдёшь!
Слёзы покатились по щекам, горячие, неконтролируемые.
— Я не хотел делать тебе больно, — тихо произнёс он.
— Поздно, — прошептала она. — Уже сделал.
Он поднялся, пошёл в спальню, собрал вещи. Инна стояла, как вкопанная, слыша, как щёлкает молния сумки, как хлопает дверь шкафа.
Когда дверь за ним закрылась, она опустилась на пол. Всё вокруг стало тихим, пустым.
Только на столе стояла ваза с её юбилейными цветами, белые розы, те, что он подарил ей вечером. Только теперь они пахли холодом.
Утро было не таким, как прежде. Точнее, оно было обычным, солнце через тюль, запах кофе с кухни, воркование голубей за окном. Только внутри Инны теперь зияла пустота.
Она сидела за столом в халате, перед чашкой, в которой давно остыл кофе. В голове всё ещё крутилась одна и та же фраза:
«Она родила мне сына…»
Ночью она почти не спала. Сначала просто ждала, что он вернётся. Потом писала сообщения, стирала, снова писала. В какой-то момент просто легла и смотрела в потолок, пока не рассвело.
Дочери, Лиза и Вика, ничего не знали. Они сейчас были у бабушки. И Инна решила пока не говорить. Зачем, пусть подумает, что всё как всегда.
Но к обеду позвонила Лиза.
— Мам, как прошёл юбилей? Я видела фото у тёти Лены, всё шикарно!
Инна вздрогнула, но заставила себя улыбнуться в телефон:
— Да, хорошо, доченька. Только устала немного.
— А папа что подарил? — спросила та беззлобно.
Инна замерла, взгляд упал на букет роз, стоявший на столе.
— Цветы, — тихо сказала она. — Просто цветы.
Прошла неделя. Слухи разошлись быстро, сначала по двору, потом по знакомым. Кто-то видел Сашу с молодой женщиной и коляской в торговом центре. Кто-то слышал, что он снял квартиру неподалёку.
Инна перестала выходить на улицу без нужды. Магазин — рано утром или поздно вечером. Даже в салон, где она обычно делала маникюр, не ходила: стыдно было встретить кого-то, кто «всё знает».
Ей звонили подруги, приглашали «поболтать, развеяться», но она всё откладывала.
— Потом, девочки, потом…
Только по вечерам, когда выключала телевизор и оставалась одна, позволяла себе плакать. Не громко, тихо, в подушку. Так, чтобы соседи не услышали.
Она всё пыталась понять: когда это началось? Когда Саша отдалился? Может, тогда, когда она впервые заметила, что он приходит позже с работы? Или когда перестал целовать её на прощание утром?
— Дура я, — шептала она себе. — Всё видела, а делала вид, что ничего.
Однажды днём позвонила Лариса, та самая знакомая из ювелирного салона.
— Инн, ты дома? — спросила она, запинаясь.
— Да. А что?
— Можно я зайду? Минут на десять. Дело есть.
Инна почувствовала лёгкое волнение.
Через двадцать минут Лариса вошла, сняла пальто, достала из сумки маленькую бархатную коробочку и поставила на стол.
— Вот, — сказала она тихо. — Узнала случайно, но всё равно скажу.
Инна не понимала.
— Что это?
— Помнишь, я тебе рассказывала, что Саша купил тебе гарнитур? Так вот… Он его действительно купил. Только не тебе.
Инна застыла.
— А кому?
— Женщина приходила, молодая, лет тридцати. Просила обменять кольцо, маловато оказалось. Я узнала гарнитур. Тот самый, что он брал у нас неделю назад.
Лариса развела руками.
— Прости, но я не могла молчать.
— Спасибо, Ларис, — сказала глухо. — Ты правильно сделала.
Когда та ушла, Инна долго сидела, глядя в одну точку. Перед глазами вставали картинки: Саша у кассы, выбирающий подарок. Молодая женщина, смеющаяся и примеряющая кольцо. Его лицо, спокойное, довольное.
И она не заплакала. А наоборот, почувствовала, как внутри что-то затвердело.
На следующий день дочери приехали. Привезли продукты, помогли по дому. Инна смотрела на них и думала: «Вот они, мои. Ради них и нужно жить».
Она не рассказывала им про гарнитур, про коробочку. Зачем? Пусть не знают, что отец их предал не только её, но и их доверие.
В тот вечер, разбирая ящик комода, она наткнулась на старое фото: Саша держит её за руку, на заднем плане море. Молодые, счастливые, загорелые.
Инна провела пальцем по снимку и тихо сказала:
— Ну что, Сашка… теперь живи, как хотел. Только смотри, не пожалей.
Потом встала, подошла к окну, вдохнула холодный воздух. Жизнь, кажется, ещё не закончилась. Просто началась другая глава, без него.
Прошло полгода. Снег растаял, город снова наполнился звуками: воробьи на подоконнике, детский смех во дворе, запах сирени от соседки.
Инна жила тихо, размеренно. Ходила на работу, иногда встречалась с подругами, по вечерам смотрела сериалы или вязала, старое увлечение, которое когда-то забросила.
Жизнь стала другой, без постоянного ожидания, без тревоги. В ней появилось что-то новое: спокойствие.
Она часто ловила себя на мысли: «А ведь всё могло быть иначе… если бы он тогда просто сказал правду. Или если бы я не закрывала глаза».
Но потом отмахивалась. Сколько можно возвращаться в прошлое?
Весной мать подарила ей путешествие, четыре дня в Карловых Варах.
Инна сначала отнекивалась:
— Да ну, куда я, одна, как дура?
— Дочь, хватит, — настаивала дочь. — Это не курорт, а перезагрузка. Поезжай, просто для себя.
И она поехала. В Чехии почувствовала, что снова живёт. Пила кофе на террасе, смотрела, как по мостовой идут люди, чужие, незнакомые, но такие лёгкие. Никто не знает, кто она и что пережила.
Там же познакомилась с женщиной, Галиной, медсестрой из Новгорода. Разговорились, подружились. Галя много смеялась, рассказывала про своих внуков.
Инна слушала и думала: «Вот и я когда-нибудь так буду. Только бы научиться не бояться одиночества».
Когда вернулась домой, первым делом сняла с полки альбом с фотографиями. Долго смотрела на их старые снимки, потом аккуратно собрала всё в коробку и убрала на антресоль. Прошлое надо оставить там, где ему место.
Однажды вечером, когда она возвращалась из магазина, у подъезда стояла машина.
Знакомая. Серебристая, с небольшой вмятиной на двери. И человек, прислонившийся к капоту, тоже знакомый.
Александр заметил её и выпрямился. Выглядел постаревшим, не столько внешне, сколько внутренне. Глаза потускнели, плечи опустились.
— Инн, — сказал он тихо. — Можно поговорить?
Она вздохнула.
— Если только коротко. Я устала.
Они поднялись к ней, сели на кухне. Он огляделся, будто всё вокруг было чужим. На стенах новые шторы, на подоконнике фиалка, которой раньше не было.
— Ты изменилась, — сказал он.
— Время идёт, — спокойно ответила она. — Что хотел?
Он помолчал, потом тяжело вздохнул.
— Я… не знаю, с чего начать.
— Обычно начинают с «прости».
Он съежился.
— Да. Прости. Я тогда всё сделал неправильно. Я думал, что любовь прошла, что в другой жизни будет по-другому. Но… ошибся.
Инна слушала, не перебивая. Слова будто звучали издалека. Когда-то она мечтала услышать именно это, признание, сожаление. Теперь же это не вызывало ничего, кроме усталости.
— А как же твоя… Юля? — спросила она спокойно.
Он отвёл взгляд.
— Мы расстались. Не получилось. У неё теперь другой. Сын растёт, но я почти не вижу его.
Инна сжала ладони.
— Ну, что ж, — произнесла она тихо. — У каждого своя расплата.
— Я всё осознал, — продолжал он. — Хочу всё вернуть. Я скучаю по тебе, по дому, по нашим девочкам. Понимаю, поздно, но… вдруг ты сможешь простить?
Инна подняла взгляд.
— Знаешь, Саш, когда ты ушёл, я думала, не выживу. Каждый день просыпалась с одной мыслью: что дальше?
Он опустил голову.
— Прости.
— Но потом поняла: всё не зря. Потому что теперь я другая. Я не та, что ждёт у окна и гадает, где муж задержался. Я научилась жить без тебя. И, знаешь, это не страшно. Это даже… хорошо.
Он долго молчал.
— Значит, шансов нет?
Инна встала, подошла к окну. На улице горели фонари, из соседнего подъезда вышла молодая пара, держась за руки.
— Нет, Саша. Шансов нет.
Он медленно поднялся.
— Я всё равно рад, что поговорили, — сказал он и направился к двери. — Береги себя.
— И ты, — ответила она. — Только не повторяй ошибок.
Когда дверь за ним закрылась, Инна глубоко вдохнула. Тишина была лёгкой, не гнетущей, как будто с плеч сняли тяжёлое пальто.
Она подошла к столу, налила себе чаю. На полке звякнула ложка, на улице прошёл трамвай.
Всё было по-прежнему, но теперь в этой обыденности было что-то новое.