Он вернулся на день раньше. С подарками, улыбкой. Говорит, что на стройке чуть не упал с лесов, и его «пронесло». С тех пор все идеально. Он готовит завтрак, пишет записки левой рукой, никогда не злится.
Но наша Мурка, которая его обожала, теперь забивается под диван, стоит ему войти. А вчера... Вчера я проснулась среди ночи. Он не спал. Сидел на кровати и смотрел в стену.
«Что случилось, дорогой?» — спросила я.
Он медленно повернул голову. Его улыбка была слишком широкой, растянутой, как у клоуна.
«Я думаю, как бы я жил, если бы не забрал его лицо. Ему оно уже было не нужно».
Потом он моргнул, и выражение лица стало нормальным. «Прости, я говорю во сне», — сказал он и лег спать.
Сегодня утром я нашла его старую расческу. На ней не его темные волосы. Длинные, прямые и русые. Совершенно чужие.