— Мариночка, ну ты же понимаешь, мне срочно нужны деньги! — голос Аллы в трубке звучал настойчиво, почти требовательно.
Марина прислонилась к стене прихожей, сбрасывая туфли. После десятичасовой смены в офисе, а потом ещё три часа на подработке, ноги гудели так, что казалось, земля уходит из-под них.
— Алла, я же только на прошлой неделе дала тебе тридцать тысяч на школьную форму Максиму.
— Так то на Максима! А сейчас труба в ванной прорвало, сантехник требует пятьдесят тысяч. Ты что, хочешь, чтобы нас затопило?
— Алл, у меня самой денег в обрез. Кредит за машину, коммуналка...
— Ой, да ладно тебе! — сестра явно перешла в наступление. — Ты на двух работах вкалываешь, Олег получает нормально. А я одна с двумя детьми! Кошки и те о котятах заботятся!
Марина сжала телефон. Эта фраза. Опять эта фраза про кошек, которую Алла использовала каждый раз, когда нужны были деньги.
— Хорошо, давай я подумаю...
— Думать некогда! Сантехник завтра приедет! Или ты хочешь, чтобы соседей снизу затопило? Они же в суд подадут!
В трубке послышался ещё один голос — низкий, знакомый, от которого у Марины всегда сжималось что-то внутри.
— Дай мне трубку, — это была Людмила Петровна, мать. — Марина, ты чего сестру расстраиваешь? Мы же одна семья! Всегда друг другу помогали, у нас так принято!
— Мама, понимаете, у нас тоже...
— Ничего я не понимаю! — мать повысила голос. — Вы с Олегом на всём готовеньком, квартира у вас, машина. А Аллочка одна тянет двоих детей! Ей труднее, чем тебе!
Марина закрыла глаза. Бесполезно. Всегда бесполезно.
— Хорошо. Переведу завтра.
— Вот и умничка! — голос матери смягчился. — Я всегда знала, что ты девочка сознательная. Не то что некоторые, кто родню забывают!
Когда Марина положила трубку, в квартире стояла тишина. Олег сидел на диване, уткнувшись в телефон, делая вид, что не слышал разговора.
— Ты серьёзно? — Марина прошла в комнату, бросила сумку на стул.
— Что? — он даже не поднял глаз.
— Ты слышал, о чём я говорила?
— Ну слышал. Алле деньги нужны. Так помоги, мы же можем.
— Можем?! — голос Марины сорвался на крик. — Олег, это уже пятый раз за три месяца! В прошлом месяце тридцать тысяч на форму, позапрошлом — двадцать на лекарства твоей маме, до этого сорок на ремонт машины Аллы!
— Да ладно тебе раздувать! Семья должна помогать друг другу.
— А почему только я помогаю?! — Марина схватила со стола старый блокнот, куда записывала расходы. — Смотри! Сто двадцать тысяч за последние три месяца! Мне кто-нибудь вернул хоть рубль?
Олег наконец оторвался от телефона, но в его взгляде не было понимания — только раздражение.
— Ты что, считаешь теперь, кому сколько даёшь? Это же моя семья!
— И моя семья тоже! Но почему-то мои родители не требуют от нас денег каждую неделю!
— Потому что у них есть! А у Аллы нет! Ты же видишь, как ей трудно!
Марина хотела крикнуть, что видела на прошлой неделе в соцсетях фотографии Аллы из нового салона красоты, где маникюр стоит три тысячи. Что видела чеки из ресторана, который сестра "случайно" оставила в её машине. Что "одинокая мать двоих детей" каким-то образом находит деньги на брендовые сумки и еженедельные походы в кино.
Но она промолчала. Как молчала всегда.
Через неделю позвонила снова Людмила Петровна.
— Мариночка, доченька, у меня к тебе разговор.
Марина сидела на кухне, допивая остывший чай. За окном моросил дождь, и серость за стеклом будто переползла внутрь квартиры.
— Слушаю, мама.
— Понимаешь, мы тут посоветовались с Аллой и решили — надо бы нам всем вместе на море съездить! Давно семьёй не собирались. Да и детям полезно будет, воздух, солнце...
У Марины ёкнуло сердце.
— Мам, мы с Олегом не планировали...
— Да что ты планировала-не планировала! — мать перебила её. — Вся семья едет! Я, Алла с детьми, ты с Олегом. Нашли хорошую базу в Крыму, десять дней. Правда, дороговато немного, но зато все вместе будем!
— Сколько?
— Ну, на всех где-то сто пятьдесят тысяч выходит. Но мы же поделим! По-честному!
Марина поставила чашку на стол, боясь, что сейчас выронит её.
— То есть по тридцать на каждого?
— Ну что ты! — мать рассмеялась, будто Марина сказала что-то нелепое. — Какие тридцать! Мы же понимаем, что у Аллы двое детей, ей труднее. Да и я на пенсии, откуда у меня такие деньги? Так что ты с Олегом, конечно, побольше внесёте. Ну тысяч восемьдесят, не больше. Это же семья! Мы всегда друг другу помогали!
— Мам, у нас нет таких денег.
— Как нет?! — голос матери стал жёстче. — А на что вы тогда живёте? Марина, ты что, совсем жадная стала? Неужели на родную сестру с племянниками денег жалко?
— Дело не в жадности! Мы копим на...
— На что вы копите? На старость? Так вы ещё молодые! А семья сейчас нужна, понимаешь? Сейчас! Или ты хочешь, чтобы дети выросли и про тётю забыли? Чтобы родные люди как чужие стали?
Марина молчала, чувствуя, как внутри разгорается что-то горячее и тяжёлое.
— Мама, я подумаю.
— Думать тут нечего! — мать повысила голос. — Алла уже всё забронировала! Деньги нужны до конца недели!
Когда Марина положила трубку, руки дрожали.
Олег вышел из комнаты, зевая.
— Чего мама хотела?
— Восемьдесят тысяч. На отдых. Для всех.
— Ну, нормально. Давно на море не были.
Марина повернулась к нему, и в её взгляде было столько боли, что он даже отступил на шаг.
— Олег, ты вообще слышишь, что я говорю? Восемьдесят тысяч! За всех! За твою мать, за Аллу, за её детей!
— Ну и что? Мы же поедем тоже!
— Мы?! — Марина вскочила. — Мы будем там прислуживать! Я буду готовить, убирать, следить за детьми, пока Алла будет лежать на пляже! Как всегда!
— Ты преувеличиваешь.
— Я преувеличиваю?! — она прошла к шкафу, достала папку с чеками и выписками. — Смотри! Вот тридцать тысяч на форму, которую Алла так и не купила — я видела её в старой! Вот двадцать на лекарства твоей маме, которая через неделю была в ресторане! Вот сорок на ремонт машины, а машина как дребезжала, так и дребезжит!
Олег смотрел на бумаги, и лицо его медленно менялось.
— Марина, это всё равно семья...
— Нет! — она швырнула папку на стол. — Это не семья! Это эксплуатация! Они считают, что мы им должны! Всегда должны! А ты молчишь! Каждый раз молчишь!
— Я не хочу ссориться с мамой!
— А со мной ты хочешь?! — голос Марины сорвался. — Я работаю на двух работах! Я экономлю на всём! Я отказала себе в новом пальто, потому что "Алле на лекарства нужно"! А Алла на маникюр ходит каждую неделю!
Повисла тишина. Тяжёлая, давящая.
— Значит, так, — Марина выпрямилась. — Я не дам денег на этот отдых. И вообще больше не дам ни копейки, пока мне не вернут хотя бы половину из того, что я дала за эти полгода.
— Ты с ума сошла! Мать убьёт меня!
— Тогда пусть убивает меня. Я позвоню ей сама.
Марина взяла телефон, но руки дрожали так сильно, что она едва могла набрать номер.
— Мама, я не поеду на море. И денег не дам.
— Что?! — вопль в трубке был такой силы, что Марина отдернула телефон от уха. — Ты что себе позволяешь?! Мы уже всё оплатили, всё забронировали!
— Вы оплатили? На какие деньги?
— На свои! — мать явно растерялась на секунду. — То есть... Алла взяла в кредит, рассчитывала, что ты поможешь!
— Значит, пусть возвращает. Я больше не банкомат для вашей семьи.
— Да как ты смеешь! Мы тебя в семью приняли, как родную! А ты! Неблагодарная! Жадная!
— Приняли как родную? — Марина почувствовала, как что-то внутри окончательно ломается. — Вы меня использовали! Пять лет! Каждый месяц — то одно, то другое! А когда мне было плохо, когда я лежала в больнице — кто приехал? Мои родители! Где была ваша семья?
— Ты...
— Всё, мама. Разговор окончен. Я устала быть для вас дойной коровой.
Марина отключила телефон и, не оглядываясь на Олега, прошла в спальню.
Она села на кровать, и вдруг почувствовала — внутри пусто. Не больно, не обидно. Просто пусто и... легко.
Впервые за пять лет Марина могла дышать полной грудью.