Представьте себе юного пианиста Васю. В семь лет он виртуозно исполняет Баха. В десять — дает сольный концерт в филармонии. В двенадцать — он уже местная знаменитость, «наш маленький Моцарт».
А в четырнадцать Вася не может сам завязать шнурки и паникует, если нужно позвонить, чтобы заказать пиццу. Про что-то большее я вообще молчу.
Его жизнь — это стерильный бокс, а его родители — приставленные к нему бессменные телохранители.
Их миссия благородна: охранять хрупкий цветок гения от грубого вмешательства внешнего мира. Поэтому в их доме отменены все «глупости».
Глупости — это все, что не ведет прямо к пьедесталу.
Гулять во дворе? Там пыльно и можно простудиться.
Ходить на дни рождения к одноклассникам? Бессмысленная трата времени, лучше лишний час позаниматься сольфеджио.
Мыть посуду или убирать свою комнату? Ни в коем случае, у Васи — пальцы пианиста (шахматиста, программиста), ими нельзя рисковать.
Так Вася оказывается в идеально выстроенной тюрьме, где решетки сделаны из родительской заботы, а замки — из их грандиозных амбиций.
Его мир сужается до двух точек: инструмента (шахматной доски, монитора) и зрительного зала.
Он — перформанс, а не человек. Он учится считывать не эмоции сверстников, а только одобрительные кивки жюри или разочарованное лицо отца после неудачного выступления.
Самое забавное и трагичное в этой истории — это закономерный финал.
Родители свято верят, что создают почву для роста таланта. На деле они заливают его асфальтом тотального контроля. Потому что настоящий, живой талант питается не стерильностью, а жизненным хаосом. Ему нужны уличные драки, первая влюбленность, ссоры с друзьями, скучные уроки и даже провалы. Из этого черпается та самая глубина и понимание жизни, без которой любое искусство становится пустым.
В результате их Вася-гений к совершеннолетию превращается в профессионального монстра. Он может с закрытыми глазами собрать сложнейший код или сыграть этюд Шопена, но не может поддержать легкую беседу, посмотреть в глаза собеседнику или пережить малейшую критику.
Он — идеальный исполнитель и абсолютный инвалид в социальном поле. Его талант, запертый в стеклянный колпак, начинает медленно угасать, потому что ему нечем дышать. Ему не хватает обычного, «человеческого» воздуха.
Ирония судьбы в том, что, ограждая свое чадо от «плохого влияния» и «пустых трат времени», родители лишают его главного — способности быть живым.
Они так усердно оберегают его от мира, что в итоге вырастает человек, который в этом мире абсолютно беспомощен.
И вот тогда возникает главный вопрос: что в итоге убили они — бездарность или гения? И есть ли разница, если на выходе получился человек, не способный на простую человеческую радость?