— Ты чего тут делаешь? — Марина замерла на пороге с пакетами продуктов.
— Вернулся, — Глеб указал на две сумки у стены. — Как видишь.
— С какой радости? — Марина прислонилась к дверному косяку. — Полгода прошло.
— Марин, не мог я так больше! — Глеб тяжело вздохнул. — Думал о тебе, переживал. Как ты тут одна с ребенком мучаешься, понимаешь?
— Мучаюсь? — переспросила Марина.
— Ну, не надо передо мной строить из себя сильную, — усмехнулся Глеб. — Другим можешь рассказывать, что все отлично, а я-то знаю. Без меня тебе тяжело.
— Знаешь, — протянула Марина.
— Замок поменяла? — Глеб покрутил связкой ключей. — Сломался, наверное. Видишь, я же говорил, надо было смазывать регулярно!
Марина молчала. Неловкую паузу прервал звук открывающегося лифта.
— Папа? — растерянно произнес Тимур, останавливаясь в нескольких шагах.
— Да, сынок! — Глеб присел и раскрыл объятия. — Я теперь снова буду с вами жить!
Тимур не двигался, смотрел на маму. Та кивнула — мол, подойди.
— Заходи, — сказала Марина. — Поговорим внутри.
Глеб входил как хозяин, уверенно, широко ступая. Но к кухне дошел уже медленнее, оглядываясь.
В прихожей появилась новая полка для ключей. Тумба для обуви была не той, старой. Светильник сменили. Двери межкомнатные — другие, светлые.
Когда Марина проходила мимо ванной, щелкнула выключателем. Заработал тихий гул.
— Это что? — спросил Глеб.
— Помнишь, у нас всегда сыро было? — Марина пожала плечами. — Вытяжку поставила. Минут двадцать работает после душа, и все сухо. Кофе будешь?
— Свари, — Глеб присел на табурет.
Новый табурет, кстати.
Марина достала капсулу, вставила в кофемашину, нажала кнопку.
— Переоденусь быстро, — сказала она и вышла из кухни.
Глеб огляделся. Кастрюли другие. Фартук над плитой — плитка, а не пленка, которую он сам когда-то клеил. Крючки для полотенец появились возле раковины.
Когда Марина вернулась в домашнем спортивном костюме — раньше-то в халате ходила — у Глеба настроение уже было совсем не то, что при входе.
— Кто он? — резко спросил Глеб.
— Кто? — Марина не поняла.
— Какой мужик тут бывает? — Глеб встал. — Ты могла бы предупредить! Я должен знать, кто моего сына воспитывает! Мы, между прочим, еще не разведены!
— Пей кофе, — Марина усмехнулась.
— Да ты посмотри на нее! — воскликнул Глеб. — Я вернулся! Пожалел тебя! А она тут неизвестно что творит! При живом муже, Марина!
— Кофе допивай и уходи, — в голосе появилась сталь.
— Я тебе сейчас этот кофе на голову вылью! — Глеб схватил чашку. — Что здесь происходит? Отвечай немедленно!
Полгода назад Марина решила, что жизнь кончилась. Девять лет брака рухнули в один момент.
— Марин, наш брак себя исчерпал, — сказал Глеб вечером, обычным будничным вечером. — Нет уже тех чувств. Тепла того нет. Ничего не осталось, что нас связывало. А жить вместе только ради сына — это слишком большая жертва.
— Разводиться будем? — со страхом спросила Марина.
— Торопиться не надо, — Глеб покачал головой. — Я могу ошибаться. Давай просто поживем отдельно. В гости приходить не буду, но если что-то срочное — звони. Только не названивай постоянно, ладно? Возможно, у меня уже будет новая жизнь.
Это был еще один удар. Новая жизнь. Значит, все решено.
— На алименты официально не подавай, — продолжил Глеб. — Зачем нам бюрократия? Тебе все равно назначат не больше пятнадцати тысяч. Я сейчас дам тебе за месяц вперед, а потом переводить буду, когда зарплата придет. Сама понимаешь, взрослые люди. Каждый должен себя сам обеспечивать. А на сына я свою часть давать буду. Ну, давай сама. И не обижайся, ладно?
Какие обиды? Марина просто зависла между небом и землей.
Девять лет счастливого, как ей казалось, брака исчезли в одно мгновение. А она даже предпосылок вспомнить не могла. Хорошо было. Все хорошо.
Почему жизнь закончена? Потому что в ее взрослой жизни не было ничего, кроме этого брака.
Ее самостоятельность началась с марша Мендельсона. Специально дождались, когда она диплом получит, чтобы сыграть свадьбу.
А потом Глеб был во всем. Провожал на собеседования и ждал у выхода. Помогал собирать документы для устройства на работу. Завозил на работу, потом встречал.
Был на всех приемах в женской консультации, когда она беременна была. Настоял на партнерских родах.
— Отец должен принять сына в этом мире!
Окружал заботой, когда привез молодую мать с сыном из роддома. Порадовал свежим ремонтом и новой мебелью.
Им повезло — ипотеки не было. Родители Марины отдали ей квартиру троюродной тети по наследству. Деньги были и на ремонт, и на мебель.
С социальными ролями все стандартно. Глеб дал Марине возможность заниматься хозяйством, но и сам помогал, если она просила.
С родней отношения были прекрасные. Глеб ладил с родителями Марины. Марина дружила с его мамой Валентиной Степановной и сестрой Олесей.
На праздники собирали всех за одним столом. Никто никогда словом не обижал.
Когда сын подрос, Марина вышла на работу. Глеб перестал возить ее — график изменился. Отец отдал Марине свою машину и оплатил обучение на права.
Если с машиной что-то случалось, Глеб сам настаивал отогнать ее в мастерскую.
— К женщинам-водителям там относятся предвзято, — говорил он. — Начинают воздух ремонтировать, а деньги требуют как за уникальную работу.
Марина просто отдавала ключи и говорила, что там что-то случилось.
Нельзя сказать, что она была бесполезной. Все вопросы хозяйства решала сама. Глеба звала, только когда не справлялась.
На работе ее уважали за трудолюбие и профессионализм. Как из декрета вышла, за пять лет два раза повышали.
С радостью к мужу бежала! Вместе радовались ее успехам.
По сути, Глеб был в ее жизни всегда и во всем. Каждый вдох рядом с ним. А тут взял и ушел.
Марина терялась в пространстве. Знала, что делать, как делать. Но подсознательно искала глазами мужа. А когда не находила, все валилось из рук.
Родители увидели подавленное состояние дочери. Отец Игорь Павлович пришел поговорить.
— Доченька, в жизни всякое случается, — сказал он, узнав причину, — но это не повод падать духом. Принять сложно, понять непросто. Но жизнь не останавливается.
— Папа, у меня все из рук валится! — расплакалась Марина. — Нет ни сил, ни желания что-то делать!
— Ленуля, мы с мамой всегда поможем, ты знаешь, — отец улыбнулся. — Но попробуй голову включить. Не зря же мы тебя воспитывали. Ты всегда была умной девочкой. Может, не стоит нас разочаровывать?
Сказал это Игорь Павлович без претензий, по-доброму, ласково, ободряюще.
Слезы как отрезало.
Марина месяц прожила по инерции — ничего не меняла из того, что было при Глебе. А потом что-то странное случилось.
Если провести аналогию с математикой, она просто вычеркнула Глеба из задачи и стала решать заново. Ответы получились совсем другими.
Оказалось, убирать каждый день не нужно. Даже с восьмилетним сыном порядок сохранялся дней пять-шесть.
Стирки стало меньше. Бутылка геля для стирки третий месяц не заканчивалась.
А еще выяснилось — у плиты не обязательно стоять три часа каждый день. Достаточно готовить раз в два дня. И намного меньше, чем раньше.
И деньги! Тут вообще непонятно было. Марина лишилась зарплаты Глеба в семейном бюджете, который они к концу месяца выбирали весь.
Сейчас была только ее зарплата и пятнадцать тысяч алиментов. Но в конце месяца почему-то оставалось двадцать пять тысяч.
— Может, я что-то не заплатила? — разволновалась она.
Все сходилось. И в доме было все необходимое.
Марина давно хотела двери поменять. Тут и деньги нашлись. Купить — не проблема. А кто установит?
— У нас есть мастера, — сказали в магазине.
Привезли двери. Пришли два парня. Вынесли старые, отнесли к мусорным бакам, поставили новые. И даже подмели.
А Марина подумала: сколько бы возился Глеб? Сколько пришлось бы уговаривать?
Деньги в кармане провоцируют покупки.
Марина купила полку для ключей, светильник в прихожую, тумбочку для обуви. Смотрела на коробки и думала — может, Глеба позвать?
Но вспомнила, что он просил не дергать.
— Муж на час? — спросила у себя. — А почему нет?
Оказалось недорого и быстро. Пришел мужчина, выслушал задачу, кивнул. Через час сказал:
— Все готово. Я руки в ванной мыл, там у вас сырость. Не боитесь, что грибок пойдет?
— Это вечная проблема, — отмахнулась Марина. — Я дверь открытой держу.
— Можно вытяжку поставить, — хмыкнул мастер. — Канал вентиляционный есть. Полчаса работы и немного денег.
— Вы можете это сделать?
— Завтра после обеда устроит?
«Легко, просто. Платишь деньги — и все сделано без стонов и возражений». Открытие обрадовало Марину. В голове сразу начали рождаться планы на дальнейшие улучшения.
Каникулы были у Тимура. Марина решила свозить его к бабушке Валентине Степановне. То, что Глеб ушел, не ссорило ее со свекровью. Бабушка с внуком не ссорились.
Хорошо посидели, пообщались. Вопрос Глеба не поднимали. Там и Олеся была. Обсудили новости, сериалы.
Хорошо посидели.
А через три дня Глеб появился на пороге. С принципом: «Я вернулся».
— Требовать ты мог, когда был мужем, — ответила Марина. — А сейчас пей кофе и уходи.
— Никуда я не пойду! — крикнул Глеб. — Я и сейчас твой муж! Я вернулся домой! Тебя пожалел, чтобы ты тут без меня не пропала!
— Как видишь, — Марина улыбнулась, — не пропала. А муж ты мне сейчас только на бумаге. Но и это легко исправить. Чем займусь в ближайшее время.
Глеб смотрел на нее с полным непониманием.
В его голове не укладывалось: как так? Он проявил благородство, не стал семью разрушать окончательно. А его не принимают?
— Не хочешь кофе — иди, — Марина махнула рукой, будто муху отгоняла. — Мне еще с сыном уроки делать.
— Ты с ума сошла? — Глеб шагнул к ней. — Я же вернулся! Понимаешь? Я решил дать нам еще один шанс!
— Мне шанс не нужен, — Марина посмотрела ему в глаза. — Мне и так хорошо. Даже лучше, чем было.
— Лучше? — он опешил. — Да ты без меня и недели не проживешь нормально!
— Полгода прожила, — спокойно сказала Марина. — И знаешь что? Открыла для себя много интересного. Например, что деньги остаются. Что время появляется. Что можно просто заплатить мастеру, а не ждать неделями, когда у кого-то руки дойдут.
— Ты... — Глеб побледнел. — Ты это серьезно?
— Абсолютно, — Марина взяла его чашку и понесла к раковине. — Знаешь, я тебе даже благодарна. Ты помог мне понять, что я могу сама. Что мне не нужен кто-то, кто будет решать за меня.
— Я же заботился о тебе! — голос Глеба дрогнул. — Все делал для тебя!
— Ты делал все так, как удобно было тебе, — Марина обернулась. — Я просто не понимала разницы. А теперь понимаю.
Глеб стоял посреди кухни, растерянный, чужой в доме, который считал своим.
— Иди, Глеб, — тихо сказала Марина. — Там, где ты был эти полгода, тебя, наверное, ждут. А здесь твое место уже занято.
— Кем занято? — он схватился за эту мысль. — Ты все-таки кого-то привела!
— Мной, — Марина улыбнулась. — Твое место заняла я. Та, которой ты не позволял быть. И знаешь что? Мне тут хорошо. Я себе нравлюсь.
Глеб молча развернулся и пошел к двери. У порога остановился, обернулся.
— Ты пожалеешь, — сказал он.
— Возможно, — кивнула Марина. — Но это будет мое решение. И моя ошибка, если что. А не твоя забота.
Дверь закрылась. Марина подошла к окну, посмотрела, как Глеб идет к машине, бросает сумки в багажник, уезжает.
Из комнаты вышел Тимур.
— Мам, а папа еще придет?
— Не знаю, солнышко, — Марина обняла сына. — Но если придет, это будет не к нам домой. А в гости. Понимаешь разницу?
— Понимаю, — кивнул Тимур. — Мам, а уроки когда делать будем?
— Сейчас, — Марина улыбнулась. — Давай твой рюкзак.
Отношения с Валентиной Степановной и Олесей внезапно испортились. Оно и понятно. Кто еще мог доложить Глебу, что Марина не сгорела от горя? Именно они послали его «спасать» Марину от ее благополучия.
Но Марина не стала выяснять отношения. Просто перестала приезжать. У нее появились другие планы, другие интересы. Жизнь, в которой она сама принимала решения.