Чего стоит настоящая любовь? Нэнси Кунард точно знала ответ: полмиллиарда долларов наследства, британский титул, семья и в итоге сама жизнь. Когда она умирала в парижской больнице в 1965 году, бормоча последнее слово "шампанское", весы показывали 26 килограммов. Примерно столько весит чемодан, когда уезжаешь в отпуск.
Если сегодня наследница миллиардера встречается с африканским рэпером, максимум что грозит, так это троллинг в соцсетях.
А в 1920-е годы роман английской аристократки с чернокожим музыкантом мог стоить целого состояния. 500 миллионов потеряла дочь основателя круизной империи Кунард, когда выбрала джаз вместо британской короны.
Но как романтика довела ее до такого финала, что друзья пугались её вида?
"Я не люблю ее светлость"
Нэнси Клара Кунард родилась в 1896 году. Ее отец, сэр Бэш Кунард, днями напролет охотился на лис в своих поместьях, а мать Эмеральд (урожденная простушка Мод из Сан-Франциско) карабкалась по лондонским салонам, мечтая стать фрейлиной будущей королевы. Планы рухнули, когда Эдуард VIII отрекся ради Уоллис Симпсон. Реакция Эмеральд на крах династических надежд потрясла:
— Как он мог так поступить со мной!
Единственное внимание, которое родители уделяли дочери, сводилось к тому, что няньки приводили ее в гостиную, наряженную как "инфанта Веласкеса". Пятилетняя Нэнси быстро сделала выводы и выдала фразу, которая стала пророческой:
— Я не люблю ее светлость.
А потом случилась игра в правду на балу. Когда каждый должен был назвать человека, которого больше всего хотел бы видеть входящим в комнату, Нэнси без колебаний ответила:
— Леди Кунард хочу видеть мертвой.
Семейная идиллия, мягко говоря, не задалась. В шестнадцать лет Нэнси выскочила замуж за Сидни Фэрбэрна, красавца-солдата без титула, что привело мать в бешенство.
Брак назвали "отвратительным периодом" и быстро развелись. Впрочем, настоящая трагедия случилась, когда ее возлюбленный Питер Броутон-Эддерли погиб на фронте.
После этого Нэнси окончательно порвала с условностями и ринулась в богемный Париж коллекционировать избранников среди писателей. Эзра Паунд, Т.С. Элиот, Олдос Хаксли — читать список ее романов было все равно что листать будущих нобелевских лауреатов.
Гондола, которая довезла до полумиллиарда убытков
Летом 1928 года Нэнси отправилась в Венецию залечивать сердечные раны после очередного разрыва с французским поэтом Луи Арагоном. В отеле "Луна" играла группа "Eddie South's Alabamians" — темнокожие американские джазмены, для которых выступление в одном из самых фешенебельных отелей Европы было настоящим прорывом. Нэнси заметила пианиста — стройного красавца из Джорджии по имени Генри Краудер.
— Они были афроамериканцами, цветными музыкантами, и они играли так неземно, что в обычном английском это можно передать только словом "неописуемо", — вспоминала Нэнси.
В ту же ночь она отправила гондолу, чтобы привезти Генри в свой палаццо. Краудер позже признавался:
— Я был очарован белой женщиной до безумия. Эта женщина обладала чем-то, чего я никогда не находил в других людях.
Впрочем, у романтики была обратная сторона. Когда журналистка Джанет Флэннер спросила Генри о синяках на лице, он невозмутимо ответил:
— Просто от браслетов, мисс Джанет.
Дело в том, что Нэнси славилась коллекцией африканских браслетов из слоновой кости, которые носила от запястья до локтя на обеих руках. А еще — взрывным характером. Но Краудер оказался единственным мужчиной, способным выдержать ее эмоциональные бури и физические выпады.
Вопрос на полмиллиарда
Британское высшее общество долго делало вид, что не замечает "причуд" мятежной наследницы. Но когда сплетни о романе с чернокожим музыкантом дошли до лондонских салонов, терпение лопнуло.
Роковой удар нанесла графиня Оксфорд на светском ланче. Небрежно влетев к леди Эмеральд, она поинтересовалась:
— Чем теперь увлекается Нэнси — выпивкой, запрещенкой или, осмелюсь спросить, темнокожими?
Матушка пришла в такую ярость от публичного унижения, что наняла частных детективов следить за дочерью и попыталась добиться депортации Краудера в США.
Нэнси ответила. В 1931 году она выпустила памфлет "Черный мужчина и белая леди". Это была яростная атака на расизм британской аристократии и лично на мать. Тираж составил менее 200 экземпляров, которые она разослала всем друзьям семьи, включая принца Уэльского. Эффект был как от взрыва в викторианской гостиной.
— Мне говорят, что ее светлость была приглашена в ночной клуб, увидела темнокожих певцов, упала в обморок и ушла... хотя по крайней мере один из артистов бывал у нее дома, — ехидно писала Нэнси.
Леди Эмеральд официально лишила дочь наследства. Мать и дочь больше никогда не разговаривали. Британская пресса развернула травлю: "Хижина тети Нэнси среди черных джентльменов Гарлема", а Ку-клукс-клан присылал угрозы.
Впрочем, и роман с Краудером не выдержал испытаний. Генри устал от ее неверности и алкогольных запоев, а Нэнси от собственных демонов.
В 1935 году они расстались. Краудер вернулся в Вашингтон, женился на швее Элеоноры Рузвельт и написал мемуары, где изобразил бывшую возлюбленную довольно жестоко.
Шампанское для призрака
Оставшиеся тридцать лет Нэнси посвятила борьбе с фашизмом, помощи испанским беженцам и медленному самоуничтожению. Она стояла на парижских улицах с кружкой для сбора средств тем, у кого когда-то просила денег на балах. Алкоголизм и анорексия превратили аристократку в живой скелет.
В 1960 году после очередного скандала ее поместили в лондонскую психиатрическую больницу "Holloway Sanatorium". Друзья описывали посещения так:
— Видеть это элегантное и чуткое создание в огромном викторианском кирпичном сумасшедшем доме было невыносимо больно.
Однажды она вернулась в Венецию и стояла на балконе того самого палаццо, где тридцать лет назад встретила Генри. Наклонившись над перилами, Нэнси вылила бокал шампанского в Гранд-канал и прошептала:
— За Генри.
Когда в марте 1965 года она умирала в парижской больнице, врачи сначала подумали, что она стонет от боли. Но оказалось, что умирающая наследница просит Шампанского.
Нэнси Кунард заплатила за принципы самую высокую цену. Но разве не лучше сгореть от настоящей страсти, чем медленно чахнуть в золотой клетке приличий? Или все-таки стоило послушаться маму и выйти замуж за подходящего лорда?