— Значит, так, милочка! Ты думаешь, я не понимаю, зачем ты за Виталика замуж выскочила? — Валентина Петровна обвела рукой свою трёхкомнатную квартиру, словно демонстрируя сокровища. — Квартирный вопрос решить надумала, да? А я вот не д..ра!
Настя молча ставила сумки на кухне. Переезд состоялся всего два часа назад, и она уже успела понять — свекровь настроена решительно.
— Валентина Петровна, я просто люблю Виталика, — попыталась объяснить девушка.
— Ага, конечно! Любовь у вас! — свекровь фыркнула. — Полгода встречались, и сразу в загс. Я вот услышала от подружки Тамары Ивановны, что ты у них в подъезде живёшь, на первом этаже, в однушке с родителями. Вот и решила — дай-ка я у богатенькой свекрови обоснуюсь!
— Мама, ну прекрати! — Виталик вошёл на кухню с последним чемоданом. — Мы любим друг друга. А квартира тут вообще ни при чём.
— Молчи, Виталик! — возразила Валентина Петровна. — Ты же весь в отца. Добрый до глупости. Сейчас эта... — она выразительно посмотрела на Настю, — тебе ребёнка родит, потом ещё одного, а потом заявит: мол, дети маленькие, нам нужна отдельная жилплощадь!
Настя почувствовала, как краснеют щёки. Про детей они с Виталиком действительно говорили, но вовсе не из-за квартиры.
— Знаете что, Валентина Петровна? Давайте познакомимся поближе, и вы поймёте, что я не охотница за наследством.
— Познакомимся? — свекровь скрестила руки на груди. — Отлично. Начни с того, что приготовь ужин. Виталик любит рассольник. Только настоящий. У него желудок чувствительный, так что никаких экспериментов.
— Мам, я же говорил, что мы в кафе сходим после переезда, — Виталик попытался заступиться.
— Будешь слушать жену больше, чем мать, — Валентина Петровна театрально вздохнула. — Ну-ну. Ни с чем останешься. Помяни моё слово, Виталик.
Первая неделя совместной жизни превратилась в испытание нервов. Свекровь контролировала каждый шаг Насти: как она моет посуду, как гладит рубашки Виталика, во сколько встаёт по утрам.
— Ты чего в девять часов ещё спишь? — будила она Настю по выходным. — Хорошая жена в семь уже на ногах! Завтрак мужу готовит!
— Валентина Петровна, но я же всю неделю работаю. Выходной же, — сонно бормотала Настя.
— Работаешь! — свекровь усмехалась. — В этом твоём интернет-магазинчике. Это ж не работа — по кнопочкам щёлкать. Вот я на заводе тридцать лет стояла у станка!
Однажды Настя пришла с работы и обнаружила на балконе целую гору банок с огурцами.
— Это ещё что? — изумилась она, глядя на конструкцию, которая грозила обрушиться.
— А это мои огурчики! — гордо объявила Валентина Петровна, выходя из комнаты. — С дачи привезла. На всю зиму хватит. Правда, банок не хватило, так я ещё докуплю. Штук пятьдесят.
— Но у нас же балкон маленький! Тут и так еле помещается сушилка!
— Ну вот и отлично, — свекровь кивнула. — Сушилку выкинешь. А огурцы — это польза. Витамины. Для будущих внуков моих.
— Мам, — Виталик осторожно подошёл к балкону, — может, часть банок в погреб отвезём? У тёти Светы же место есть.
— У тёти Светы?! — возмутилась Валентина Петровна. — Чтобы она потом мои огурцы съела? Да ни за что! Пусть здесь стоят!
Но настоящий скандал разразился через месяц, когда Настя робко заикнулась о том, что неплохо бы переклеить обои в их комнате.
— Переклеить?! — свекровь побелела. — Да ты что себе позволяешь?! Это моя квартира! Моя! Пока я жива, тут ничего не меняется!
— Валентина Петровна, просто они местами отклеились, и рисунок такой... устаревший.
— Устаревший! — свекровь схватилась за сердце. — Эти обои ещё покойный муж клеил! Двадцать лет назад! Немецкие, между прочим! А она — устаревшие!
— Мама, ну успокойся, — Виталик налил ей воды. — Настя не хотела тебя обидеть.
— Не хотела?! Ещё как хотела! Всё по-своему тут обустроить замышляет! Сначала обои, потом мебель выкинет, потом скажет — бабушка, вам пора в дом престарелых!
— Да что вы такое говорите?! — Настя почувствовала, что терпение кончается. — Я никогда...
— Молчи! Я всё вижу! Всё понимаю! — Валентина Петровна уже не контролировала эмоции. — Ты решила заполучить мою квартиру! Услышала, что я внуков хочу, и выскочила замуж за моего сына Виталика!
Настя растерянно посмотрела на мужа. Тот виновато развёл руками.
— Это невыносимо, — тихо сказала она и вышла из комнаты.
Той же ночью Настя не могла заснуть. Рядом сопел Виталик, а она смотрела в потолок и думала — сколько ещё можно это терпеть? Любовь любовью, но жить под постоянным контролем и обвинениями невозможно.
Утром она проснулась от голосов на кухне. Туда пришла тётя Света — младшая сестра Валентины Петровны, весёлая полноватая женщина, которая всегда приезжала с гостинцами.
— Валя, ты совсем с ума сошла? — доносился её голос. — Девчонку третируешь ни за что!
— Света, ты не понимаешь! Она квартиру мою хочет!
— Какую квартиру?! Ты послушай себя! У неё родители нормальные люди.
— Ну и что? — упрямо буркнула Валентина Петровна.
— А то, что ей твоя квартира не нужна! Они с Виталиком через год ипотеку брать собираются. Виталик сам мне говорил. На двушку копят.
Настя замерла у двери. Виталик действительно говорил с тётей о планах? Она-то думала, они это только между собой обсуждали.
— Ипотеку? — голос свекрови дрогнул. — Так они съезжать хотят?
— Конечно! Молодым своё жильё нужно. Это нормально.
Валентина Петровна шумно высморкалась.
— Света, а вдруг они уедут, и я внуков не увижу? — в её голосе прозвучали совсем другие нотки. — Вдруг Настя мне их показывать не будет?
— Валя, золотая моя, — тётя Света вздохнула. — Так ты ж сама девчонку до истерики доводишь! Какие внуки, если она от тебя шарахается?
— Я просто... я боялась, что Виталик ошибся. Что она не та.
— А ты присмотрись получше. Я вот приезжаю — квартира чистая, обед готов, Виталик довольный ходит. Раньше он у тебя с кислой рож..й круглый год был, на работу как на каторгу шёл. А теперь светится весь!
Настя тихонько вернулась в комнату. Сердце бешено колотилось. Значит, дело не в квартире и не в каких-то корыстных планах. Просто пожилая женщина боялась остаться одинокой.
На следующий день случилось то, чего никто не ожидал. Валентина Петровна приболела — то ли простудилась, то ли нервы сдали. Температура, слабость, даже ругаться сил не было.
Настя взяла отгул на работе и ухаживала за свекровью весь день: готовила лёгкий бульон, меняла холодные компрессы, проветривала комнату. Даже съездила в аптеку за лекарствами, которые посоветовал по телефону местный терапевт.
— Зачем ты это делаешь? — слабым голосом спросила Валентина Петровна, когда Настя приносила ей очередную порцию чая с малиной.
— Потому что вы болеете, — просто ответила девушка. — И потому что вы — мама Виталика. А значит, мой родной человек.
Свекровь отвернулась к стенке. По её щекам покатились слёзы.
— Прости меня, дур..чку старую, — всхлипнула она. — Я так боялась, что ты Виталика у меня заберёшь...
— Валентина Петровна, — Настя присела на край кровати, — я никого ни у кого не забираю. Мы просто любим друг друга. И я очень хочу, чтобы вы тоже меня полюбили.
— Я... я и правда глупости говорила про квартиру, — призналась свекровь. — Света меня вчера отчитала. Сказала, что я вас с Виталиком извожу.
— Мы и правда хотим своё жильё, — осторожно сказала Настя. — Но это не значит, что мы исчезнем из вашей жизни. Наоборот. Когда родятся дети, вы будете самой главной бабушкой.
Валентина Петровна шумно высморкалась в платок.
— И вы мне внуков покажете? Правда?
— Покажем, — Настя улыбнулась. — И на дачу будем приезжать всей семьёй. И вас в гости звать. Только не нужно больше тех банок с огурцами на балконе, договорились?
Свекровь неожиданно рассмеялась.
— Перебор вышел с банками, да?
— Немного, — дипломатично согласилась Настя.
В течение следующих недель отношения постепенно налаживались. Валентина Петровна старалась реже критиковать, а Настя терпеливо учила свекровь пользоваться новым телефоном, который подарил Виталик.
И в этот момент все трое поняли: они стали настоящей семьёй. Не идеальной, со своими странностями и недостатками. Но самой что ни на есть настоящей.