Я поняла, что устала, когда в чашку сначала положила пакетик с чаем, а потом насыпала кофе. Вокруг меня кружился привычный хаос: немытая посуда, стопка детских учебников, список дел на холодильнике, и три непрочитанных сообщения от свекрови о том, что в воскресенье у свекра день рождения и «надо бы испечь твой фирменный торт, деточка».
— Мам, ты что делаешь? — Десятилетний Кирилл смотрел на меня и на чашку, которую я держала в руках.
— Судя по всему, экспериментирую с напитками, — ответила я, вытаскивая пакетик и отряхивая его от кофе.
В тот же вечер я, муж, двое детей и собака собрались в гостиной.
— Я устала, — сказала я, глядя в их озадаченные лица. — Не так, как устают после рабочего дня или плохого сна. Я буквально выжженна внутри. У меня нет сил ни на что.
— Ты же наш энерджайзер! Всегда все успеваешь! Отдохни, если надо, выспись! — Пробормотал муж.
— Это называется «выгорание», Паш. Здесь просто отоспаться не получится. Но, думаю, что начну именно с этого. Так что запланируй завтра проводить детей в школу.
Утром следующего дня я не встала по будильнику. Просто выключила его и продолжила спать. Муж в панике носился по квартире, пытаясь одновременно готовить завтрак и искать чистые носки. Дети сначала отказывались есть то, что он приготовил, а потом надевать то, что он предложил.
— Может, встанешь? — Спросил Паша, заглянув в спальню.
— Нет. Давай сам.
Первую неделю моего «саботажа» свекровь звонила узнать, не «блажь ли это от безделья». Подруга Ленка предположила, что я «впала в депрессию потому что влюбилась» и требовала подробностей. А муж... муж ничего не требовал. Он просто к концу недели падал на диван и молил, чтобы его никто не трогал хотя бы час.
А потом случилось чудо. Вселенная не рухнула. Дети не одичали. Никто не умер от голода. Кирилл сам стал собирать портфель. Паша обнаружил в себе способность готовить не только яичницу. А дочь Алиса даже призналась, что ей нравится, когда я «не лезу к ней».
И я не лезла. Ни к кому.
Я спала. Читала книгу, купленную три года назад. Смотрела в окно. И копила странное, новое для себя чувство — не вины, как я ожидала, а тихой, холодной обиды. Оказывается, они все могут. Без меня. Они просто не делали. Они спокойно стояли рядом и ждали, когда я все сделаю за них.
В воскресенье, в день рождения свекра, я не испекла торт. Я сидела в кресле и читала, когда Паша, наконец, не выдержал.
— Ну, хватит, наверное? — Он стоял в дверях, его лицо выражало усталое раздражение. — Все всё поняли. Ты устала. Но жизнь-то продолжается! Мама звонила, спрашивала про торт.
Я медленно закрыла книгу, положила закладку и подняла на него глаза.
— Паша, я никому ничего не доказывала. Я действительно устала. От всего. А что касается торта... — я сделала паузу, глядя на его сведенные брови. — Я уверена, что несколько супермаркетов прекрасно могут справиться с этой задачей. Тебе просто надо туда сходить или съездить. Мир не рухнет, если в этом году у твоего отца на дне рождения будет покупной торт.
— На тебя рассчитывали, а ты! — В его голосе появились злые нотки.
— А что я? Решай вопрос, иди за тортом, — сказала я спокойно и встретилась с его взглядом.
Паша не ушел. Он сделал шаг вперед, и его голос дрогнул:
— Я тут неделю пахал как проклятый! Готовил, убирал, все дела... А сейчас еще ехать куда-то?
Впервые за долгие годы я столкнулась с тем, что он меня не понимает. Я не искала в нем одобрения, не боялась увидеть разочарование. Я просто ждала. Ждала, когда же в нашем доме, наконец, начнется настоящий, взрослый разговор. Но сегодня я его не дождалась.
Теперь у меня есть правило: два дня в неделю я не бегу впереди паровоза, я беру паузу. Нам всем нужны эти паузы, чтобы вспомнить, что мы вообще-то живые люди, а не сервисные центры друг для друга. Я очень надеюсь, что у меня получится донести эту мысль до своих близких людей, но пока не очень получается.