«Оторви и выбрось» Реж. К. Соколов
Яркий дебют гарантирует режиссеру особую предвзятость критики и фанатов к работе второй. Вот вам, пожалуйста, еще один пример – Кирилл Соколов. Многое рифмуется в «Оторви и выбрось» с «Папа, сдохни». Во всяком случае, редкий жанр кровавого гиньоля вторая картина по полной мере наследует от первой. Из дебюта же в «Оторви и выбрось» органично перетекли главные темы: сильно заниженный болевой порог общества, зашкаливающий градус взаимного непонимания у самых родных людей- членов одной семьи, повышенная боевая готовность перевести эвфемизм «убил бы тебя на месте» в практическую плоскость. Оттуда же рискованное сочетания физиологических подробностей травм и увечий с комичностью обстоятельств их получения. Во всяком случае, обилие колотых и резаных повреждений перестает шокировать на этапе когда герои, получив набор травм несовместимых с жизнью, продолжают увлеченно кромсать друг друга. Гиньоль- он такой. Шок- это по-нашему.
Теперь об отличиях. Первое, что бросается в глаза- разница гендерная. В дебюте главный конфликт был мужским. Потенциальный тесть против потенциального зятя. Да, в финале четко обозначалось, что авторство сценария и постановки этого мужского конфликта принадлежит женским рукам, но все же большая часть картины была сугубо брутальной. В «Оторви и выбрось» ненависть имеет женский род не только как часть речи. Мать против дочери в борьбе за внучку. Да, при посильном участии потенциального зятя, но главный вооруженный конфликт полыхает между дамами. Второе : в «Папа, сдохни!» орудия боя были сугубо бытовыми : ножи, вилки, миксеры, шуруповерты, дрели. Была даже буквальная реализация метафоры «замочить в сортире». Двустволка приходила на помощь изредка. В «Оторви и выбрось» применение кухонного ножа в качестве орудия мы не увидим в кадре вообще, о том, что он был пущен в ход, нам расскажут. Осколок стеклянной банки , как средство ослепления ненавистного персонажа был использован во флэшбеке, повествующим о событиях 4-хлетней давности. А все остальные раны наносятся либо кулаком (редко), либо пулями, пущенными из пистолетов, которые в силу обстоятельств оказываются в руках «любящих» родственниц. Пистолет вместо миксера заметно снижает комический потенциал картины. И постепенно уводит из гиньоля в боевик.
Третье. В своей второй картине Кирилл Соколов твердо продемонстрировал намерение уйти от констатации факта тотальной ненависти в обществе и семье, как его ячейки. «Оторви и выбрось» построена как притча о борьбе отживающих и ныне живущих поколений за будущее. Анна Михалкова в роли Веры Павловны ( четкий отсыл к «Что делать?») беспощадна и отважна. Джинсовая безрукавка с ковбойкой мерзкого цвета вареной свеклы в сочетании с бесформенными штанами и грубыми рыжими ботами с расквашенным носом и пистолетом в руках. Это наше отвратительное прошлое. Убежденное, что прожило жизнь и живет по правилам, чести и совести. И эту убежденность Вера Павловна намерена продлить в вечность , воспитав ее во внучке. Ее дочь Ольга, отсидев 4 года за решеткой за тот самый удар стекляшкой в глаз, выходит на свободу а-ля хиппи: брюки-клеш и блузка в разноцветных огурцах. Где жить? Да где угодно, только не у матери. Дочь Машу она смело тащит за собой в город к некоему знакомому по переписке, который рассказывает о радостях совместных будней. Рискованно, зато свободно. Девочка Маша несколько раз спасает безбашенную мать от верной смерти. Она умна и прекрасно понимает цену всем этим письмам в тюрьму. Но при выборе между добром с пистолетом и чокнутой свободой, берет сторону свободы- матери.
Впрочем, двум главным участницам конфликта все равно свободы не увидать. Женская колония- еще одна линия картины. И едва ли не главная. Потрясающая Ольга Лапшина создает образ потомственной надзирательницы, у которой свой конфликт поколений. Она мечтает, чтобы на сыне династия надзирателей наконец прервалась. Только вот сын в принципе не видит иных жизненных путей в том месте, где ему выпало жить.
Сложностью сюжетной конструкции Кирилл Соколов продемонстрировал свое намерение дистанцироваться от роли режиссера гиньольных миниатюр. Он двигается в сторону фильмов, где жанр становится стильной упаковкой для социальных и психологических конструктов. Как проба «Оторви и выбрось» удалась вполне. Но вопрос дозирования двух фабульных линий и их более глубокого взаимного прорастания остался. Аттракционы с кровавыми разборками простых русских баб с пистолетами на дорогах тверской глуши пока режиссеру интереснее создания образов тюремных экзистенций. В этой части вся ответственность возложена на актрису Ольгу Лапшину, которая изумительно со всем справилась. Но режиссерская точность и фантазия, которую Соколов демонстрирует в других эпизодах, не помешала бы и здесь.
Стиль или самоповтор? На этот вопрос каждый зритель, заинтересованный в судьбе режиссера Кирилла Соколова, верно, ответит по-своему. Мой ответ: проба. А насколько она была полезна и удачна, ответит третья картина режиссера.