— Что-то девочка совсем на тебя не похожа, Денис.
Евгения услышала эти слова, едва переступив порог. Полина мирно спала в розовом конверте, а свекровь уже успела вынести вердикт.
— Тамара Ивановна, если вы не в курсе, как работает генетика, то это только к лучшему, — Женя не стала церемониться. — Значит, ребенку повезло больше, чем могло бы.
Свекровь всхлипнула и развернулась к сыну:
— Денис, ты слышал? Она меня только что...
— Слышал. Ты ей — одно, она тебе — другое. Светлана, ты тоже хотела что-то сказать? — Денис повернулся к сестре, которая топталась в коридоре.
— Да нет, я просто... Правда немного странно, что малышка на тебя непохожа. Но это же генетика, конечно.
— Хотите — делайте тест, мне скрывать нечего, — Евгения сняла куртку и прошла в комнату. — С кем спала, помню отлично. От кого родила — тем более. Сейчас все проверяется элементарно, так что подсунуть чужого ребенка невозможно.
Тамара Ивановна поджала губы, но спорить не решилась. Как и Светлана. Обе прекрасно помнили первую встречу с невесткой.
Тогда, полтора года назад, Денис привел домой беременную девушку. Не «познакомьтесь с моей девушкой», а «мама, это Женя, мы расписываемся через месяц, потому что она беременна».
Евгения преподавала в техническом колледже, том самом, где когда-то училась Светлана. И бросила учебу на втором курсе, потому что «скучно и неинтересно». С тех пор прошло семь лет, но работать Светлана так и не начала.
Тамара Ивановна получала небольшую пенсию по инвалидности. Настоящая у нее была инвалидность или липовая — Денис предпочитал не задумываться. Главное, что мать привыкла к деньгам от сына. Двадцать пять тысяч ежемесячно, не считая разовых «помочь на лекарства» и «дать Светке на одежду».
— Куда мне деньги было тратить? — объяснял Денис Евгении перед свадьбой. — Живу один, зарплата нормальная. Они просят — я даю. Это же семья.
Евгения тогда промолчала. В её понимании семьей были родители, три брата и сестра. Все работали. Все помогали друг другу, но никто не сидел на шее у другого.
У неё самой была двухкомнатная квартира в новом доме, полностью выплаченная ипотека, машина и зарплата, которая позволяла не экономить на еде. Родить и вырастить ребенка она могла и одна. Но раз Денис хотел участвовать — почему бы не дать ему шанс?
После свадьбы выплаты матери сократились до двадцати тысяч. Тамара Ивановна восприняла это как личное оскорбление.
— Ты что, из-за этой... из-за жены меня бросаешь? — голос дрожал от обиды.
— Мам, двадцать тысяч к твоей пенсии — это больше, чем прожиточный минимум. Ты живешь одна, тебе хватит. А мне нужно откладывать на ребенка.
— А Светочка? Ей на что жить?
— Светочке двадцать пять лет. Пусть ищет работу.
Началась тихая война. Тамара Ивановна принялась строчить Денису сообщения с фотографиями. Женя в кафе с мужчиной. Женя на улице, кто-то жмет ей руку. Женя выходит из магазина с каким-то парнем.
— Мам, это её брат, — терпеливо объяснял Денис, разглядывая очередной «компромат». — Ты же знаешь, у неё большая семья.
— Откуда я знаю? Может, она тебе врёт!
— Мама, хватит. Если хочешь, чтобы я продолжал помогать деньгами, прекращай эту слежку.
Но Тамара Ивановна не могла остановиться. Каждый визит к молодой семье превращался в придирки.
— Грязь у вас какая-то. Пыль везде, посмотри. Как ты вообще хозяйство ведешь?
Евгения даже не подняла глаз от книги:
— А вас это напрягает?
— Ещё как напрягает! Мой сын живет в свинарнике, а ты даже не удосуживаешься...
— Тряпка в ванной, ведро там же. Раз пришли в гости, можете заодно помочь молодой семье. Научите меня, как надо хозяйство вести.
Денис усмехнулся:
— Мам, серьезно, лучше помоги, чем критикуй. За Светкой ты всю жизнь убираешь, хотя ей давно пора самой за собой следить. А Женю критикуешь, хотя она беременная и работает полный день.
Тамара Ивановна хлопнула дверью и неделю не звонила. Потом всё повторилось сначала: новые придирки, новые обиды, новые манипуляции.
Денис видел это насквозь. Мать давила на чувство вины, которое он испытывал с шестнадцати лет, с тех пор как умер отец. Тогда он почувствовал себя обязанным заботиться о семье. Теперь же он понимал: настоящая забота — не в деньгах, а в том, чтобы дать близким возможность жить самостоятельно.
Странная метаморфоза произошла за месяц до родов. Тамара Ивановна вдруг стала мягче. Помогла выбрать коляску. Принесла пряжу и научила Евгению вязать крючком. Даже Светлана стала захаживать в гости, хотя и сидела в основном в телефоне.
— Может, смирились? — с надеждой спросил Денис.
— Или выжидают момент, — Евгения не верила в такие резкие перемены.
И вот — момент настал. Полину привезли из роддома, и свекровь не смогла сдержаться.
Теперь они стояли в прихожей, и повисла тяжелая тишина.
— Мы правда можем сделать тест, — повторил Денис. — Я тоже хочу посмотреть на ваши лица, когда результат придет.
Через две недели результаты были готовы. Вероятность отцовства — 99,9 процента.
Денис распечатал документ и пригласил мать с сестрой в гости.
— Так это... это же твоя дочь? — Тамара Ивановна смотрела на бумагу, как на приговор.
— Получается, если с тобой что-то случится, все деньги ей достанутся? — Светлана не смогла скрыть разочарования.
— Светлана, заткнись уже со своими деньгами! — впервые за много лет Тамара Ивановна одернула дочь. — Денис, я же думала... я хотела тебя защитить. Понимаешь? Я была уверена, что она тебе изменила.
— Ты пыталась разрушить мою семью, мам. Намеренно. И теперь, когда всё стало ясно, извинений не будет. Твой путь к внучке закрыт. Навсегда.
— Но я же твоя мать!
— И именно поэтому мне особенно больно. Знаешь, я иногда думаю, не приёмный ли я. Родная мать не стала бы так подставлять сына.
— Как ты можешь! Я тебя растила, кормила, ночами не спала...
— Спасибо за воспитание. Но дальше я проживу сам. Вы обе — забудьте дорогу в этот дом.
Тамара Ивановна пыталась звонить, писать, даже приходила пару раз. Денис не открывал дверь. Деньги переводил исправно — двадцать тысяч в месяц, как и обещал. Но общения не было.
Светлана пыталась пробиться через социальные сети, но получила блокировку.
Прошло два года. Евгения снова родила. Кирилл оказался копией отца: те же глаза, тот же упрямый подбородок, та же привычка морщить нос, когда сосредоточен.
— Ну вот, — усмехнулся Денис, глядя на сына. — Теперь уж точно не придерутся.
— А если бы и придрались, мы бы справились, — Евгения поправила одеяло в кроватке.
Тамара Ивановна так и не узнала о рождении внука. Денис не видел смысла сообщать. Полина росла любознательной девочкой, которая задавала миллион вопросов в минуту. Кирилл оказался спокойным, но настойчивым ребёнком.
Иногда Евгения ловила на муже задумчивый взгляд.
— О чём думаешь?
— О том, что генетика — штука сильная. Кирилл весь в меня. А Полина — смесь нас обоих. Но главное не в том, на кого они похожи внешне. Главное, чтобы они не унаследовали способность манипулировать и жить за чужой счёт.
— Не унаследуют. Мы их воспитаем правильно.
Денис обнял жену. За окном горели фонари спального района, где они купили трёхкомнатную квартиру в прошлом году. Впервые за долгое время он чувствовал себя по-настоящему свободным.
Свобода оказалась дороже родственных уз, которые связывали его чувством вины и ложной обязанности. Он выбрал свою семью. И не жалел об этом ни секунды.