— Прощения попросить могу, с меня корона не упадёт, — произнесла Галина Петровна, внимательно глядя на дочь. — Только в голову не возьму, чем я Романа обидела?
Вера сжала в руках чашку с чаем. Горячая керамика обжигала ладони, но она не разжимала пальцы.
— Да ничем, мама.
— Тогда почему он ко мне не приезжает? — Галина Петровна прищурилась. — Или ты его не пускаешь? Думаешь, я его обижу?
— Нет, что ты, — Вера отпила чай, обжигаясь.
— Тогда объясни, — мать откинулась на спинку дивана, — почему я года два уже не видела своего зятя? Ты — пожалуйста, с детьми — всегда. А он как сквозь землю провалился.
Вера почувствовала, как краска заливает лицо. Она старалась не встречаться взглядом с матерью.
— Мам, зачем он тебе? Я же приезжаю, внуков привожу.
— А может, у меня к нему дело? — Галина Петровна наклонилась вперёд. — Или просьба какая? Я же тёща, между прочим. Должна зятя хвалить, что он с тобой живёт.
— Спасибо на добром слове, — буркнула Вера.
— Нет уж, дорогая, так просто не отделаешься, — мать цокнула языком. — Отвечай немедленно: где твой муж?
Вера судорожно соображала. За два года она придумала десятки отговорок, но сейчас, под пристальным взглядом матери, все они казались жалкими.
— Он... устал очень. Отдыхает дома.
— И каждый раз устаёт именно тогда, когда ты ко мне приезжаешь? — в голосе Галины Петровны прозвучала сталь. — Вера, я последний раз спрашиваю: где Роман?
— Работает он, — еле слышно ответила Вера, глядя в пол.
— Вера! — голос матери был как удар. — Немедленно говори правду!
Вера вздрогнула. Слова вырвались сами собой:
— Его нет.
— Что значит "нет"? — Галина Петровна побледнела. — Вы развелись?
— Нет.
— Поссорились?
— Нет, — Вера почти плакала.
— Тогда что означает твоё "его нет"? — мать схватила дочь за руку. — Посмотри мне в глаза!
Вера подняла голову. В глазах стояли слёзы.
— Он... уехал. На отдых.
— Когда?
— Давно, — прошептала Вера.
Галина Петровна встала, подошла к двери и позвала:
— Артёмка, иди сюда, внучек!
Мальчик вбежал в комнату, оставив младших сестёр у телевизора.
— Скажи мне, Артём, — мягко спросила бабушка, — когда папа последний раз был дома?
— Когда Лизка в школу пошла, — спокойно ответил мальчик и убежал обратно.
Повисла тишина. Галина Петровна медленно вернулась на диван. Когда она заговорила, голос был ледяным:
— Лиза во втором классе. Твой муж уехал два года назад и не вернулся?
Вера закивала, как игрушка на пружинке.
— Расскажешь, как так вышло?
Вера не знала, как это вышло. Если бы знала, может, всё сложилось бы иначе.
Началось всё хорошо. Они познакомились в двадцать четыре года, через два года поженились. Роман работал инженером-проектировщиком, она — швеёй на фабрике. Классическая схема: муж зарабатывает больше, обеспечивает семью. Жена крутится между сменой на работе и домашними делами.
Но Роман не был из тех, кто перекладывает быт на жену. Он помогал, участвовал, делил с ней всё поровну. Говорил: вместе веселее, и обид меньше.
Рождение Артёма принесло радость, но и накопившуюся усталость. Декрет оказался не таким лёгким, как казалось. Роману приходилось работать за двоих: на службе выкладываться и дома всё тянуть. Он понимал, что жена с младенцем, и не жаловался. Во всяком случае, вслух.
Едва Вера вышла из первого декрета, начался второй. На фабрике её встретили и сразу проводили. Роман понял: финансово будет тяжело. Не сейчас, а потом. Школа, кружки, институты. Он хотел дать детям достойный старт.
— Верочка, а ты не думала об учёбе? — предложил он однажды.
— Я же беременная, — усмехнулась она.
— Вот именно. Ты в декрете будешь, время есть. Получишь высшее — станешь мастером или технологом. И зарплата выше, и работа легче.
— А когда учиться-то?
— В декрете и будешь. А я помогу, — он улыбнулся. — Это инвестиция в будущее.
Второй декрет перетёк в третий. Вера училась заочно, совмещая учёбу с уходом за тремя детьми. Роман брал на себя всё, что мог. И больше, чем мог.
Восемь лет он тянул. Работа, дом, дети, Верины сессии. Особенно сессии. Тогда он оставался один со всем хозяйством и тремя малышами.
Когда Вера получила диплом и назначение технологом, Роман выдохнул:
— Всё. Моя каторга закончилась.
И словно подменили человека. На работу ходил, но домой больше не брал. Дома вообще перестал что-либо делать. Приходил, ложился на диван, включал телевизор. Оттуда доносились только требования:
— Принеси чай. Приготовь ужин. Убери в квартире. Займись уроками с Артёмом. Оставьте меня в покое.
Полгода Вера терпела. Понимала: муж выдохся, заслужил отдых. Потом понимание начало превращаться в раздражение.
— Роман, сколько можно? Я тоже устаю! На работе, дома, с детьми!
— Вера, — отвечал он, не отрывая взгляда от экрана, — если думаешь, что моя усталость прошла за полгода, ты ошибаешься. Я уставал восемь лет. Но тебе ни слова не сказал. Найди совесть, дай мне отдохнуть.
Это была правда. Он действительно не жаловался. Ни разу. А она за какие-то месяцы уже не выдерживала.
Вера решила подождать ещё. Ждала полтора года.
— Роман, это уже серьёзно, — сказала она однажды. — Ты ничего не делаешь. Даже с детьми не занимаешься.
— И что? — он впервые посмотрел на неё с вызовом.
— Может, у тебя депрессия? Или синдром выгорания? Это лечится. Может, тебе отдохнуть надо? Съездить куда-нибудь...
Вера любила мужа. Его поведение пугало её. Она поделилась с подругой на работе, описала ситуацию.
Подруга рассмеялась:
— Спроси его: устал, нет сил? Может, съездишь куда-нибудь? В челюсть, например!
Но Вера восприняла всё буквально. Роману нужен отдых. Профессиональный, под присмотром специалистов. Депрессия — это же не шутки.
— Он собрался в санаторий на три недели, — рассказывала Вера матери. — Первую неделю ещё звонил. Потом пропал. Телефон недоступен, потом вообще номер не существует. Я звонила в санаторий — сказали, выбыл. На работу звонила — уволился.
— И ты два года молчала? — Галина Петровна не верила своим ушам.
— Я жду, когда вернётся, — тихо ответила Вера.
— Два года ждёшь? — мать смотрела на дочь, как на инопланетянку. — Мне интересно, как ты с такими мозгами стала замом главного технолога?
Вера покраснела, но промолчала.
— Вера! — Галина Петровна схватила дочь за плечи. — От тебя муж ушёл! Два года назад! У вас трое детей! А ты делаешь вид, что ничего не случилось!
— Я скучаю, — прошептала Вера.
Галина Петровна хлопнула себя ладонью по лбу, шумно втянула воздух и выдохнула со стоном.
— Вера, очнись! Он бросил тебя с тремя детьми! Ни денег не даёт, ни алиментов! А у тебя даже свободы нет начать новую жизнь! А ему плевать! На тебя, на детей, на ваш брак!
— Ну да, тяжело мне, — согласилась Вера.
— Боже мой, — всплеснула руками мать. — Ты ещё пожалей его, что он там скучает!
Вера удивлённо подняла глаза.
— Не говорила я такого! — прикрикнула Галина Петровна. — Слушай сюда. Раз твой голубь улетел, крылышки мы ему подрежем. Но сначала выманим из его малины.
— Как? Я не знаю, где он!
— Сам прибежит. Алименты на троих детей! — с триумфом произнесла мать. — Ради алиментов его из-под земли достанут. Если работает — половину зарплаты сразу срежут. Если нет — твёрдая сумма его тоже не обрадует. Прибежит!
Вера сидела неподвижно. Внутри всё похолодело. Подать на алименты означало окончательно признать: Роман не вернётся. Семьи больше нет. Иллюзия, которую она два года бережно лелеяла, разлетится вдребезги.
— Мам, а может... — начала она.
— Никаких "может", — отрезала Галина Петровна. — Завтра же идём к юристу. Хватит жить в выдуманном мире. У тебя трое детей, которых надо кормить. А не несбыточные надежды.