Прошли годы. Академия Александра Громова стала кузницей чемпионов. Его имя было синонимом не только былых побед, но и будущих взлетов — в прямом смысле слова. Потому что жизнь приготовила ему самый неожиданный вираж.
Егор, его сын, вырос не в гараже, а на трассе. С детства он впитывал запах жженой резины и звук ревущих моторов. Но в его глазах, когда он смотрел на болиды, гоняющиеся по кругу, была не только страсть, но и вопрос. Ему было тесно в двухмерном пространстве асфальтовой ленты.
В его комнате, рядом с моделями гоночных машин, появились плакаты с истребителями и космическими кораблями. Он зачитывался биографиями летчиков-испытателей, а его любимой игрушкой стал сложный авиасимулятор, который Саша подарил ему на двеннадцатилетие.
— Пап, а что сильнее перегрузки — в самом крутом повороте на трассе или при выходе самолета из пике? — спрашивал он за завтраком.
Саша, отложив газету, смотрел на сына и видел в нем себя. Тот же огонь, та же жажда предела. Только его стихией была земля, а стихия Егора простиралась далеко за облака.
— Не знаю, сынок, — честно отвечал он. — Но чувствую, что ты однажды мне расскажешь.
Он не стал навязывать сыну свою трассу. Вместо этого он поддерживал его новую, небесную мечту. Они вместе ездили на авиашоу, и Саша, гонщик, привыкший к скорости в 300 километров в час, замирал, глядя, как его сын, затаив дыхание, следит за фигурами высшего пилотажа.
— Ты же не боишься, что он... — начинала как-то Мария, глядя, как Егор с упоением собирает модель нового истребителя.
— Боюсь, — перебивал ее Саша. — Каждый день. Но я не могу запереть его в гараже только потому, что его небо опаснее моей трассы. Мечта не должна быть безопасной.
Егор поступил в военное летное училище. Проводы были тяжелыми. Саша, сжимая в кармане ключ от своего старого Aston Martin, смотрел на повзрослевшего сына в новой форме и понимал, что отпускает его в бесконечно более опасную гонку.
Годы учебы пролетели. Егор оказался талантлив так же, как и его отец, но в своей стихии. Он стал летчиком-испытателем. Его работа заключалась в том, чтобы расширять границы возможного, испытывать новые машины, заставлять металл лететь туда, где он, казалось, лететь не должен.
Однажды Саша и Мария получили приглашение на закрытый показ нового российского истребителя. Они стояли на летном поле, и Сашу, привыкшего к реву Formula 1, оглушил свирепый рев реактивного двигателя. Самолет, стремительный и угловатый, как скала, пронесся над полосой и ушел в небо с такой скоростью, от которой захватило дух.
Пилот в кабине выполнял немыслимые маневры, будто бросая вызов самой физике. Это был танец на грани, высший пилотаж, где любая ошибка стоила жизни.
— Экипаж, заход на посадку, — раздался в динамиках знакомый, но ставший таким уверенным голос.
Сердце Саши екнуло. Он узнал голос сына.
Когда самолет, выпустив тормозной парашют, замер на полосе, и пилот выбрался из кабины, сняв шлем, Саша увидел его лицо. Оно было сосредоточенным, усталым и абсолютно счастливым. Таким же, каким было его собственное лицо на подиуме в тот дождливый день.
Вечером они сидели в том самом гараже, где когда-то начиналась история. Три поколения. Дед-механик, чьи руки создали первую любовь к технике. Отец-гонщик, достигший вершин на земле. И сын-летчик, покоривший небо.
— Ну что, — с гордостью в голосе сказал Саша, — ответишь теперь на свой старый вопрос? Что сильнее?
Егор улыбнулся, глядя на желтый Aston Martin.
— Небо, пап. Перегрузки там... другие. Но это того стоит. Спасибо, что ты никогда не говорил мне «опустись на землю».
Саша понимал, что его сын не просто сменил профессию. Он унаследовал самое главное — бесстрашие перед вызовом, волю к победе и страсть к скорости, просто вывел ее на новый, космический уровень. Мечта, родившаяся в пыльном гараже, взлетела в небо. И Саша не мог придумать более счастливого финала для своей истории. История Громовых продолжалась, и ее следующая глава писалась уже среди облаков.
А.И. Пецун