Приветствую тебя снова, мой читатель!
Вижу, ты вернулся за продолжением. Что ж, свечи ещё не догорели, а ночь всё так же хранит свои тайны. Устраивайся поудобнее — Марта ждёт нас, и второй узел не развяжет себя сам.
---
**Второй узел: Ведьма и забытый парк**
Прошла неделя. Марта пыталась жить обычной жизнью — работа, дом, сон. Но сон больше не был прежним. Каждую ночь ей снились сны не её — сны её предков, их жизни, смерти, любовь и потери. Она просыпалась с мокрыми от слёз щеками и чувством, будто прожила сто жизней за одну ночь.
Знаки на запястьях больше не исчезали. Тонкие серебристые линии, похожие на шрамы или татуировки, только живые — они иногда светились слабым светом, когда рядом была магия.
Лилит не появлялась. Но Марта знала — она чувствовала, — где находится второй узел. Это знание пришло само, как будто город шептал ей на ухо.
Парк Победы. Вернее, то место, где он был раньше. Сейчас там строили очередной торговый центр. Старые деревья срубили, землю перерыли, и только в самом дальнем углу, за забором стройки, ещё оставался крошечный островок зелени — три старых липы и полуразрушенная беседка.
Марта пришла туда в сумерках, когда рабочие уже разошлись. Перелезла через забор — благо, охраны особо не было — и ощутила это сразу. Тяжесть. Будто воздух стал гуще, темнее.
Под липами было почти черно. Марта зажгла свечу — старую, церковную, взятую из бабкиного сундука — и свет показал ей беседку. На её стенах кто-то недавно нарисовал граффити, но под слоем краски проступали старые знаки. Защитные символы.
— Этот парк был священным местом, — раздался голос за спиной.
Марта не вздрогнула. Она уже узнавала присутствие Лилит.
— Был?
— Пятьсот лет назад здесь была роща. Языческая. Люди приходили сюда молиться старым богам, просить о хорошем урожае, о защите. Потом пришло христианство, рощу вырубили, построили церковь. Церковь сгорела во время войны. На её месте сделали парк. Теперь и парк убирают. — Лилит шагнула в круг света. Она выглядела чуть лучше, чем неделю назад, но всё ещё бледная, словно выцветшая фотография. — Слой за слоем, память стирается. И узел под всем этим задыхается.
— Где он?
— Под землёй. Там, где раньше был корень самого старого дуба рощи. Тебе придётся спуститься.
Марта огляделась. Земля была утрамбована, покрыта мусором и остатками строительных материалов.
— Как?
Лилит улыбнулась своей загадочной улыбкой:
— Ты ведьма. Придумай.
И растворилась.
— Вот же... — Марта вздохнула. — Духи. Всегда говорят загадками.
Она села на землю прямо там, среди мусора и грязи, положила ладони на почву и закрыла глаза. Слушала. Под городским шумом, под гулом машин и стройки, она искала другой звук. Звук земли.
И нашла.
Тихий, медленный пульс. Сердцебиение планеты. Память, зарытая на глубине метров.
Марта начала шептать. Слова шли сами — древние, забытые, те, что знали её предки. Она не просила землю открыться. Она напоминала земле, что та помнит её род. Что кровь её предков когда-то пролилась здесь, смешалась с почвой. Что они — одно.
Земля вздрогнула.
Под ладонями Марты почва начала оседать, формируя узкий проход вниз, как колодец. Корни деревьев расступались, пропуская её. Камни откатывались в сторону.
Марта взяла свечу и начала спускаться.
Проход был узким, едва хватало места протиснуться. Пахло землёй, гнилью и чем-то сладковатым — старыми цветами? Спускалась она долго, пока наконец не упёрлась в дно.
Небольшая пещера. Нет, не пещера — помещение. Древнее капище, вырытое в земле. На стенах — росписи, почти стёршиеся. Марта поднесла свечу ближе. Женщины в длинных платьях, танцующие вокруг дерева. Мужчины с поднятыми к небу руками. Огонь. Жертвоприношения — не кровавые, а дары: хлеб, мёд, зерно.
В центре капища рос... да, рос — корень. Огромный, толщиной с человека, уходящий глубоко в землю. Он был живой. Древний дуб давно срубили, но его корень жил, питаясь памятью и магией этого места.
И вокруг корня снова был узел. Чёрная субстанция обвила его, как паразит, высасывая жизнь.
Но это было не всё.
У корня сидел человек.
Старик. Совсем древний, с длинной седой бородой и закрытыми глазами. Одет он был странно — не то в старинную крестьянскую рубаху, не то в монашеское одеяние. Марта подошла ближе — и поняла, что он мёртв. Давно мёртв. Но каким-то образом его тело не разложилось. Оно превратилось в часть этого места, обросло мхом, корнями, будто стало частью дерева.
— Кто ты? — прошептала Марта.
Веки старика дрогнули. Открылись. Глаза были пустыми, белыми, но они смотрели на неё.
— Хранитель, — прохрипел голос, словно ветер в мёртвых ветвях. — Я был последним... кто помнил. Помнил старых богов. Старые обряды. Когда вырубили рощу... я спустился сюда. Чтобы охранять корень. Чтобы не дать памяти умереть.
— Сколько ты здесь?
— Триста лет? Больше? Время... внизу не течёт.
Марта опустилась на колени рядом с ним.
— Ты держал узел всё это время?
Старик кивнул — движение было медленным, болезненным.
— Но я устал. Так устал. И забвение... оно сильнее меня. Оно пришло, когда последнего, кто помнил рощу, не стало наверху. Когда память в людях умерла... узел начал затягиваться.
Чёрная субстанция пульсировала, обвивая и корень, и тело старика.
— Я не могу больше, — выдохнул он. — Отпусти меня. Возьми узел. Ты... ты сильнее. Молодая кровь. Живая память.
Марта почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. Триста лет. Он охранял это место триста лет, один, в темноте, держа память живой силой своей воли.
— Как мне тебя отпустить?
— Вспомни за меня. Вспомни рощу. Вспомни тех, кто здесь молился. Вспомни их имена, их лица, их надежды. А потом... скажи мне, что можно уйти. Что память жива. Что я выполнил свой долг.
Марта взяла его руку — холодную, твёрдую, как дерево. Закрыла глаза. И нырнула в память этого места.
Она увидела рощу. Высокие дубы, шелест листьев. Людей в простых одеждах, приносящих дары. Женщин, вплетающих цветы в волосы. Детей, бегающих между деревьев. Праздники, смех, песни. Зиму, когда всё замирало. Весну, когда жизнь возвращалась. Годы, десятилетия, века.
Она увидела, как пришли люди с топорами. Как падали деревья. Как последние язычники прятались, шептали молитвы втайне. Как этот старик, тогда ещё молодой человек, спустился под землю с клятвой на губах.
Марта плакала. Но она держалась. Она впитывала всю эту память, вплетала её в себя, в свою кровь, в свой род. Делала её частью живой традиции.
И когда она открыла глаза, знаки на её запястьях пылали светом.
— Я помню, — сказала она старику. — Я всё помню. И пока я жива, пока мой род жив — память не умрёт. Ты выполнил свой долг, хранитель. Спасибо тебе. Иди с миром.
Старик улыбнулся — впервые за триста лет.
— Спасибо... ведьма.
И рассыпался в прах. Тело превратилось в труху, которая смешалась с землёй. Но Марта почувствовала — его дух, наконец освобождённый, взмыл вверх, к свету.
Теперь она одна. Она и узел.
Марта положила ладони на корень и начала петь. Старую песню, которую пела её бабка. Песню о земле, о корнях, о памяти, что глубже смерти.
Чёрная субстанция задрожала, зашипела и начала отступать, отслаиваясь от корня. Узел развязывался, нити памяти выпрямлялись, светлели.
Когда всё закончилось, корень сиял мягким зелёным светом. Живым. Сильным. В капище стало теплее, и Марта поклялась бы, что услышала — где-то далеко, на поверхности — скрип. Будто молодое дерево пробивается сквозь асфальт.
Она поднялась наверх по тому же проходу. Земля закрылась за ней, не оставив следа.
Когда Марта вышла из-за липы, было уже совсем темно. Она шла к выходу с участка — и замерла.
Рядом с забором, сквозь трещину в бетоне, пробивался тонкий росток. Дуб. Молодой, но сильный.
Марта улыбнулась.
Два узла развязаны. Пять впереди.
Город дышал чуть легче. Ещё чуть-чуть.
---
*На сегодня хватит, дорогой читатель. Путь Марты долог, и нам предстоит пройти его вместе — узел за узлом, память за памятью. Но помни: ведьмин блог не отписывается. Истории будут приходить, когда луна встанет правильно, а звёзды шепнут нужные слова.*
*Не часто — но точно.*
*Возвращайся. Свечи горят, чай стынет, а Марта уже чувствует, где находится третий узел.*
*До встречи в тени между мирами.* 🌙