«Ты мне мешаешь». Убрала — вместе с твоими прописанными
— Ты мне мешаешь — сказал Максим, не отрываясь от телефона. — Не могу сосредоточиться на работе.
Я стояла у плиты, помешивая суп. В гостиной играл наш трёхлетний сын Артём. За окном октябрьский вечер две тысячи двадцать четвёртого года.
— Мешаю? — переспросила я. — Чем именно?
— Ты постоянно что-то делаешь. Шумишь. Разговариваешь с Артёмом. Мне нужна тишина.
— Макс, я готовлю ужин. Наш сын играет. Это нормальные звуки жизни.
Он раздражённо отложил телефон:
— Для тебя нормальные. А мне нужно работать. Понимаешь? Работать!
— Ты работаешь удалённо уже три года. Раньше не жаловался.
— Раньше мне не нужно было готовиться к важной презентации.
Я выключила плиту. Посмотрела на мужа. На человека, с которым прожила семь лет. Который последние полгода всё чаще говорил, что я ему мешаю.
— Макс, может тебе стоит поработать в коворкинге?
— Зачем тратить деньги? Это моя квартира. Я здесь живу. А ты должна быть потише.
«Моя квартира».
Эти два слова прозвучали так естественно. Как будто так оно и было. Как будто я здесь гость.
Но это была неправда.
Квартиру я купила четыре года назад в две тысячи двадцатом году. Однокомнатную сорок два квадрата в Марьино за девять миллионов рублей.
Первоначальный взнос — три миллиона — мои добрачные накопления. Я копила с две тысячи шестнадцатого по две тысячи девятнадцатый, работая HR-менеджером, получая сто тридцать тысяч рублей в месяц после налогов. Откладывала по пятьдесят-шестьдесят тысяч. За четыре года накопила три миллиона двести тысяч.
Ипотеку на шесть миллионов оформила на себя. Ставка восемнадцать процентов, платёж шестьдесят тысяч рублей в месяц. Платила сама. За четыре года выплатила два миллиона восемьсот тысяч.
Квартира оформлена на меня. Только на меня.
Максим туда въехал через полгода после покупки, когда мы начали встречаться. Прописался ещё через год после свадьбы.
Я не возражала. Он же мой муж. Где ему ещё жить?
Но квартира оставалась моей. Куплена на мои добрачные деньги, ипотека на мне, собственник я.
Максим работал программистом, зарабатывал сто восемьдесят тысяч рублей. Неплохо. Но в квартиру не вкладывался. Говорил:
— Зачем? У тебя же своя. Буду на продукты давать.
И давал. Тысяч тридцать в месяц. Иногда сорок.
Я платила ипотеку — шестьдесят тысяч. Коммуналку — двенадцать тысяч. Интернет телефоны — три тысячи. На продукты уходило ещё тысяч пятьдесят. На сына — тысяч сорок детский сад одежда игрушки.
Итого мои расходы сто шестьдесят пять тысяч в месяц.
Максим вкладывал тридцать-сорок тысяч.
Разница в четыре раза.
Полгода назад в апреле Максим объявил, что переходит на полную удалёнку:
— Не хочу больше тратить время на дорогу. Буду работать из дома.
— Отлично — обрадовалась я. — Будешь больше времени с Артёмом проводить.
Но Артёмом он не занимался. Сидел в гостиной за ноутбуком с утра до вечера. А я с сыном — на кухне, в спальне, на балконе. Где угодно, лишь бы не мешать.
Через месяц начались претензии:
— Ты слишком громко ходишь.
— Ты слишком громко разговариваешь с Артёмом.
— Ты открываешь холодильник — дверца скрипит, мне мешает.
Я смазала петли. Стала ходить тише. Говорить шёпотом.
Но Максиму было мало.
— Можешь гулять с Артёмом подольше? Мне нужно сосредоточиться.
— Сколько гулять?
— Часа три-четыре.
Три-четыре часа. В любую погоду. Чтобы Максим мог сосредоточиться.
Я гуляла. Потому что не хотела скандала. Потому что думала, временно. Потом наладится.
Не наладилось.
В июле Максим сказал:
— Я пригласил маму на недельку. Она поможет с Артёмом.
Свекровь Людмила Николаевна приехала. И осталась не на неделю, а на месяц.
— Сыночку нужна поддержка — объясняла она. — У него важный проект.
Я не спорила. Думала месяц потерплю.
Но через месяц Людмила Николаевна не уехала. Сказала:
— Мне тут удобно. А что, нельзя?
Я посмотрела на Максима. Он пожал плечами:
— Маме некуда идти. Она же в съёмной живёт. Тут и побудет.
— Сколько?
— Не знаю. Пока съёмная не освободится.
Людмила Николаевна жила в моей квартире два месяца. Спала на диване в гостиной. Готовила на моей кухне. Смотрела телевизор до полуночи — я не могла уснуть. Критиковала, как я воспитываю сына:
— Ты его балуешь. Надо строже.
В сентябре я не выдержала:
— Макс, твоя мама уже два месяца здесь. Когда она уедет?
— Почему тебя это так волнует? Квартира большая.
— Сорок два квадрата на четверых — не большая. Нам тесно.
— Тесно тебе. А мне нормально.
— Твоя мама не вкладывается ни в коммуналку, ни в продукты.
— Как не вкладывается?! Она готовит!
— На мои продукты.
Максим раздражённо махнул рукой:
— Ты жадная. Мама тебе помогает, а ты считаешь копейки.
«Жадная».
Я плачу ипотеку шестьдесят тысяч. Коммуналку двенадцать. Продукты на четверых — семьдесят тысяч. Детский сад сорок. Одежду лекарства бытовую химию — ещё тысяч двадцать.
Итого двести тысяч рублей в месяц.
А Максим с мамой считают меня жадной.
В октябре случилось то, что переполнило чашу.
Я пришла с работы в шесть вечера. Забрала Артёма из садика. Готовила ужин на кухне. Артём играл рядом.
Максим вышел из гостиной:
— Ты мне мешаешь.
— Чем?
— Шумишь. Я не могу сосредоточиться.
— Макс, я готовлю. Твой сын играет. Это наш дом.
— Мой дом — поправил он. — Я здесь прописан. Я здесь живу. А ты должна учитывать мои интересы.
«Мой дом»?
Квартира на мне. Ипотека на мне. Деньги вложила я.
Но он говорит «мой дом».
И тут из гостиной вышла Людмила Николаевна:
— Максимка прав. Ты слишком шумная. Ребёнка не можешь угомонить.
Я посмотрела на них. На мужа и свекровь. Которые живут в моей квартире. Едят мою еду. Пользуются моим интернетом. И говорят мне, что я им мешаю.
— Знаете что — сказала я спокойно — вы правы. Я вам мешаю. И мой сын мешает. Поэтому мы съедем.
Максим усмехнулся
— Куда съедешь? Это твоя квартира. Ты же ипотеку платишь.
— Именно. Моя квартира. Моя ипотека. Мои деньги. Поэтому съезжать будете вы.
Усмешка слетела с его лица
— Что?
— Вы. Ты и твоя мама. Я собственник. Вы — прописанные. Завтра иду в МФЦ и подаю заявление о снятии вас с регистрационного учёта.
— Ты не можешь!
— Могу. И сделаю.
На следующее утро я взяла выходной. Поехала в МФЦ.
Консультант, женщина лет сорока, выслушала мою ситуацию:
— Хотите снять мужа и его мать с регистрации?
— Да.
— Вы собственник?
— Да. Квартира куплена на мои добрачные средства, оформлена только на меня.
— У вас есть подтверждение?
Я показала выписку из ЕГРН, договор купли-продажи, выписки из банка о добрачных накоплениях.
Консультант кивнула:
— Всё в порядке. Но снять с регистрации можно только через суд. Они добровольно не выпишутся?
— Нет.
— Тогда вам нужен юрист. Готовьте иск о признании утратившими право пользования жилым помещением.
Я записалась на консультацию к юристу. Анна Сергеевна, опытная женщина лет пятидесяти, изучила мои документы:
— Отличная позиция. Квартира ваша личная собственность, куплена на добрачные деньги. Муж прописан, но не собственник. Не вкладывался в покупку. Мать мужа — вообще третье лицо, не член вашей семьи, так как вы с мужем разводитесь.
— А если он не захочет разводиться?
— Вы подадите на развод в одностороннем порядке. Через три месяца брак расторгнут. А дальше — иск о выселении. Суд удовлетворит со стопроцентной вероятностью.
— Сколько времени это займёт?
— Развод три месяца. Суд по выселению два-три месяца. Итого полгода-восемь месяцев.
— А на это время?
— Можете подать иск о вселении препятствий. Суд обяжет их не мешать вам пользоваться квартирой. Если не помогут — исполнительное производство приставы.
Я вышла от юриста с чётким планом действий.
Вечером объявила Максиму:
— Завтра подаю на развод. И через три месяца подам иск о выселении вас обоих.
Он побледнел:
— Ты шутишь?
— Нет.
— Лена, ты не можешь выселить меня! Я твой муж!
— Будешь бывшим через три месяца.
— А прописка?!
— Прописка не даёт права собственности. Ты прописан по моей доброй воле. Я эту волю отменяю.
Людмила Николаевна вскочила:
— Ты выгоняешь нас на улицу?!
— Вы взрослые люди. Снимете квартиру.
— У нас нет денег!
— Максим зарабатывает сто восемьдесят тысяч. У вас пенсия двадцать пять тысяч. Вдвоём снимете однушку за пятьдесят-шестьдесят тысяч в Новой Москве.
— Это далеко!
— Ваши проблемы.
Максим схватил меня за руку:
— Лен, не делай глупостей! Куда я пойду с мамой?!
— Туда куда хочешь. Но из моей квартиры.
— Но я же здесь живу!
— Жил. Больше не живёшь.
Максим попытался меня уговорить. Обещал, что мама уедет. Что он будет тише. Что всё наладится.
Я не верила. Я уже наступила на эти грабли.
На следующий день подала заявление на развод через Госуслуги. Бракоразводный процесс начался.
Максим взбесился:
— Ты пожалеешь! Я найду хорошего юриста! Я докажу, что имею право жить в этой квартире!
— Попробуй.
Он пошёл к юристу. Вернулся мрачный:
— Юрист сказал... у меня нет шансов.
— Говорила же.
— Но я же вкладывался! Я плат��л за продукты!
— Тридцать тысяч в месяц. При том, что я платила сто шестьдесят пять тысяч. Это не вклад. Это минимальное участие.
— А где мне жить?!
— Снимай квартиру. На твою зарплату можешь позволить себе студию тысяч за сорок в Новой Москве.
— А мама?!
— Твоя мама — твоя ответственность. Не моя.
Людмила Николаевна заплакала:
— Ты жестокая! Бессердечная! Как ты можешь выгонять пожилого человека?!
— Вы не пожилой человек. Вам пятьдесят восемь лет, вы работаете. У вас есть пенсия, есть зарплата. Снимете жильё.
— Но мне удобно здесь!
— Мне удобнее без вас.
Развод оформили через три месяца в январе две тысячи двадцать пятого года.
Я сразу подала иск о выселении Максима и Людмилы Николаевны. Основание: утрата права пользования жилым помещением после прекращения семейных отношений.
Согласно статье тридцать один Жилищного кодекса, члены семьи собственника имеют право пользоваться жилым помещением наравне с собственником. Но при прекращении семейных отношений это право утрачивается.
Юрист Максима пытался доказать, что квартира — совместно нажитое имущество. Но я предоставила:
- Выписку из банка о добрачных накоплениях 3 200 000 рублей на счёте, открытом в 2016 году
- Договор купли-продажи с указанием, что первый взнос 3 000 000 рублей внесён с моего личного счёта
- Все платёжки по ипотеке — только с моей карты
- Выписку из ЕГРН — собственник только я
Суд вынес решение: признать Максима и Людмилу Николаевну утратившими право пользования жилым помещением. Обязать их освободить квартиру в течение месяца.
Максим подал апелляцию. Проиграл.
В апреле две тысячи двадцать пятого года судебные приставы пришли исполнять решение.
Максим с мамой собрали вещи. Съехали. Сняли однокомнатную квартиру в Новой Москве за пятьдесят пять тысяч рублей.
Я осталась в своей квартире. Одна с сыном. Наконец-то в тишине и покое.
Людмила Николаевна до сих пор всем рассказывает, какая я бессердечная стерва.
Что выгнала мужа и пожилую женщину на улицу.
Что отобрала у них дом.
Смешно.
Я не отобрала. Я вернула своё.
Квартиру купила я. На свои добрачные деньги. Оформила на себя. Платила ипотеку сама.
Максим въехал по моей доброй воле. Людмила Николаевна — тоже.
И когда они начали считать мою квартиру своей, когда начали мне диктовать, как жить в моём доме, я их выселила.
Юридически. Законно. Через суд.
«Ты мне мешаешь» — говорил Максим.
«Убрала — вместе с твоими прописанными» — ответила я.
Потому что прописка — это не право собственности.
Прописка — это регистрация по месту жительства. Техническая процедура.
А собственник — это я.
И только я решаю кто живёт в моей квартире.
Девочки запомните
Прописка ≠ право собственности.
Вы можете прописать мужа в своей квартире. Его родителей. Его бабушку.
Но это НЕ делает их собственниками.
Статья 31 Жилищного кодекса РФ
Члены семьи собственника жилого помещения имеют право пользования данным жилым помещением наравне с его собственником, если иное не установлено соглашением между собственником и членами его семьи.
Члены семьи собственника жилого помещения обязаны использовать данное жилое помещение по назначению, обеспечивать его сохранность.
Если член семьи собственника жилого помещения перестал быть членом его семьи, но продолжает проживать в принадлежащем собственнику жилом помещении, за ним не сохраняются права пользования данным жилым помещением, если иное не установлено соглашением между собственником и данным лицом.
Что это значит
✅ Муж прописан → развелись → он больше не член семьи → теряет право пользования квартирой
✅ Мать мужа прописана → развелись с мужем → она вообще не член семьи → теряет право пользования
✅ Собственник может выселить через суд
Как это сделать
1. Подать на развод если речь о муже
- Через ЗАГС по согласию или через суд в одностороннем порядке
- Срок 1-3 месяца
2. Подать иск о выселении
- Основание утрата права пользования жилым помещением
- Документы выписка ЕГРН свидетельство о расторжении брака
- Срок 2-3 месяца
3. Получить решение суда
- Суд обяжет освободить квартиру
- Если не освободят добровольно → судебные приставы
Важно
❗ Если квартира куплена В БРАКЕ на общие деньги → она совместно нажитое имущество → делится 50/50 → выселить нельзя
❗ Если квартира куплена НА ДОБРАЧНЫЕ ДЕНЬГИ или на наследство → она ваша личная собственность → выселить можно
❗ Если есть НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЕ ДЕТИ → суд может оставить право пользования до совершеннолетия
В моём случае:
✅ Квартира куплена на добрачные деньги 3 млн - моя ипотека
✅ Есть доказательства: выписки из банка, платёжки
✅ Ребёнок остался со мной
✅ Суд выселил и мужа, и его мать
Чеклист защиты
- Квартира оформлена только на вас?
- Есть доказательства добрачных накоплений наследства?
- Ипотеку платите только вы?
- Есть платёжки за все годы?
- При разводе заберёте ребёнка себе?
Если все ДА → вы можете выселить кого угодно.
«Ты мне мешаешь» — говорят они.
«Убрала — вместе с твоими прописанными» — отвечайте вы.
И пусть учатся уважать чужую собственность.
Прописка — это привилегия, которую даёт собственник.
А не право, которое можно требовать.
Я дала Максиму привилегию жить в моей квартире.
Когда он начал диктовать мне правила в моём доме, я эту привилегию отобрала.
Законно. Через суд. С судебными приставами.
И теперь живу в своей квартире. Со своим сыном. Без прописанных, которые считали моё жильё своим.
«Ты мне мешаешь» — сказал он.
«Больше не мешаю» — ответила я.
Потому что его здесь больше нет.