— Ты обязана поделиться! — Валентина Петровна стукнула кулаком по столу так, что чашка с недопитым кофе подпрыгнула. — Не тебе одной досталось, ясно?
Дарья смотрела на свекровь и чувствовала, как внутри поднимается раздражение. Сколько лет она сдерживалась, терпела её колкости, молчала ради мира в семье. Но сейчас — хватит. Холодный октябрьский вечер, за окном морось, на плите остывает ужин, а в кухне пахнет не едой — напряжением.
— Я никому ничего не должна, — спокойно произнесла Даша, хотя руки дрожали. — Завещание оформлено на меня. Лично. Это мои деньги.
Свекровь прищурилась, словно прицениваясь к каждому слову.
— Не перегибай, девочка. Эти деньги семейные. Дед мой — отцу Игоря родной. А ты кто такая? Пять лет в семье — и уже миллионы твои?
Дарья вздохнула.
«Иногда родственники ведут себя хуже чужих. Чужой хотя бы не притворяется, что желает тебе добра».
Она вспомнила, как всё началось — звонок от нотариуса. Тогда жизнь будто перевернулась.
Два месяца назад.
Обычный понедельник, конец августа. Даша ехала в метро, держась за поручень, прокручивая в голове список дел на работе: отчёт, встречи с клиентами, совещание с начальством. Телефон завибрировал. Номер незнакомый.
— Здравствуйте, это нотариальная контора «Смирнова и партнёры». Вам нужно подъехать, — голос женщины звучал чётко и официально. — Речь идёт о наследстве.
— О каком наследстве? — удивилась Дарья, выходя на своей станции.
— От Сергея Павловича Николаева.
Дарья застыла. Это дед Игоря. Тот самый старик, которого она видела всего пару раз — на юбилеях, где он сидел в углу и молчал. Полгода назад его не стало. Слово «наследство» звучало неправдоподобно.
— Вы уверены, что это я? — переспросила она.
— Совершенно уверена. Вы указаны в завещании как единственная наследница. Завтра в десять утра. Возьмите паспорт.
Утром она вошла в небольшой кабинет нотариуса. Тёмная мебель, аккуратные стопки бумаг, запах кофе и бумаги. Женщина в очках протянула лист.
— Прошу ознакомиться. Завещание составлено лично Сергеем Павловичем, заверено три месяца до его смерти.
Дарья опустила глаза. Цифры ударили по сознанию: 15 000 000 рублей. Она даже не сразу поняла, что это не опечатка.
— Пятнадцать миллионов? — переспросила шёпотом.
— Да. Всё его состояние. Он продал имущество и положил деньги на депозит. Перед смертью указал, что всё достаётся вам.
— Почему мне? — вырвалось.
Нотариус пожала плечами:
— Он написал: «Единственному человеку в этой семье, кто ни разу не попросил у меня денег».
Дарья замерла. Слова врезались в память, будто удар молота.
«Единственному человеку в этой семье, кто ни разу не попросил у меня денег».
В тот момент она почувствовала что-то вроде... стыда? благодарности? Даже не поняла. Деда она почти не знала. А он — знал её лучше, чем собственные дети.
Подписав бумаги, Дарья вышла на улицу. Был тёплый августовский день, пахло пылью и бензином. Люди спешили по делам, а у неё внутри — как будто мир сменился на другой. Всё то, о чём она мечтала, стало реальным.
Вечером она рассказала Игорю. Муж сначала не поверил:
— Да ладно? Наш дед? Тот самый, что ругался, если лампочка днём горит?
— Он самый, — кивнула Дарья и протянула копию завещания.
Игорь прочитал и присвистнул:
— Вот это да... Значит, всё тебе? Ни копейки никому другому?
— Ни копейки.
Он усмехнулся:
— Мама, если узнает, с ума сойдёт. Дед всю жизнь казался ей прижимистым. А он, оказывается, копил.
Дарья нахмурилась:
— Я не хочу, чтобы она знала. Пока хотя бы.
— Конечно, — легко согласился Игорь. — Зачем им знать? Разберёмся сами, спокойно.
Дарья долго не могла уснуть. В голове крутилось: «Пятнадцать миллионов». Сумма, которая могла изменить всё. Не просто деньги — шанс начать жизнь заново. Без долгов, без унижений, без подчинения чужим прихотям. Она перебирала варианты: вложить в бизнес, купить недвижимость, отложить на будущее. Но решение пришло позже. Сначала нужно было понять — почему именно она.
Следующие дни прошли как в тумане. Она продолжала работать в своём туристическом агентстве, где последние три года занимала должность менеджера по корпоративным клиентам. Работы хватало, но мысли постоянно возвращались к завещанию. Каждый раз, заходя на сайт банка, она видела неподвижную цифру на счёте — и не верила. Чужие миллионы вдруг стали её реальностью.
Неделю спустя Игорь, не выдержав давления матери, рассказал всё. Дарья узнала об этом вечером, когда на пороге появилась Валентина Петровна — в пальто, застёгнутом до подбородка, с холодным выражением лица.
— Здравствуй, — сказала она сухо, переступая порог. — Нам надо поговорить.
Дарья удивилась, но пропустила в квартиру. Свекровь прошла на кухню, села, скрестила руки.
— Я всё знаю, — начала она без предисловий. — Насчёт наследства. Пятнадцать миллионов. От Сергея Павловича.
Дарья почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Кто вам сказал?
— Игорь. А что, он не должен был? — губы свекрови дрогнули в подобии усмешки. — Мы семья. В семье не бывает секретов.
Дарья сжала руки на коленях.
— Хорошо. Да, я получила наследство. Но это личное. Моё.
— Личное? — переспросила Валентина Петровна. — А ну-ка объясни, что ты подразумеваешь под "личное"? Дед — наш родственник. Деньги — семейные. Значит, делим по-честному.
— Извините, но нет, — твёрдо произнесла Даша. — В завещании указано моё имя. Только моё.
— Ты серьёзно? — свекровь подалась вперёд. — Думаешь, можешь просто забрать всё себе? У Михаила, между прочим, двое детей и ипотека! У Дениса машина разваливается! А я? У меня ремонт не доделан! Ты обязана помочь!
Дарья не выдержала и встала.
— Я никому ничего не обязана. Никому, Валентина Петровна. Эти деньги — мой шанс. И вы не имеете к ним никакого отношения.
Свекровь вскочила, едва не опрокинув стул.
— Да ты обнаглела! Мы тебя в семью приняли, а ты...
— Приняли? — перебила Даша. — Вы с первого дня показывали, что я вам чужая. Я молчала, терпела. Но больше не собираюсь.
Валентина Петровна побледнела, но голос её стал ледяным:
— Ты ещё пожалеешь. Игорь узнает, как ты разговариваешь со старшими. Он поставит тебя на место.
Дарья открыла дверь и спокойно произнесла:
— Уходите, пожалуйста. И не приходите без звонка.
Свекровь схватила сумку и вышла, громко хлопнув дверью. Даша оперлась на косяк, пытаясь отдышаться. Тело дрожало, но в груди росло чувство облегчения. Она наконец сказала всё, что копилось годами.
Вечером, когда пришёл Игорь, разговор был коротким. Он сразу заметил, что жена бледная.
— Что случилось?
— Твоя мама приходила, — ответила Дарья. — Требовала разделить наследство.
— Что? — Игорь резко поднял голову. — Она что, с ума сошла?
Дарья рассказала всё — каждую фразу, каждое слово. Муж слушал, мрачнея.
— Да, — наконец сказал он. — Это похоже на маму. Ей всегда кажется, что кто-то ей что-то должен. Но ты не переживай, я на твоей стороне.
— Ты точно? — Дарья посмотрела внимательно. — Я не хочу, чтобы из-за денег у нас начались проблемы.
— Не начнутся, — уверенно сказал Игорь. — Это твоё наследство. Твоя жизнь. Я не позволю, чтобы кто-то вмешивался. Даже мама.
Дарья впервые за долгое время почувствовала спокойствие. Но где-то в глубине души понимала: на этом история не закончилась. Свекровь не из тех, кто сдается после первого отказа.
Дарья шла по двору, утыкаясь в воротник куртки. Октябрь окончательно вошёл в силу: морось, слякоть, скрипящий под ногами мокрый клён. Возвращалась с работы поздно — в офисе было завалено документами, сезон отпусков закончился, и агентство сводило годовой отчёт. На душе — тяжело. Не из-за усталости, а из-за напряжения, которое не отпускало уже неделю.
С тех пор, как свекровь пришла требовать «разделить по-честному», жизнь будто перекосилась. Звонки, намёки, разговоры через мужа — всё это давило. Игорь держался, но Дарья чувствовала: мать не отпустила, просто выбрала другую тактику.
— Мам, не начинай, — говорил Игорь в трубку, стоя у окна. — Это не мои деньги. И не твои.
— А чьи, по-твоему? — раздражённо бросала Валентина Петровна. — Мы семья! Ты забыл, что значит поддержка?
— Поддержка — это не вымогательство, — резко отвечал он. — Дарья ни у кого ничего не брала. Дед сам решил.
— Дед был старый, не понимал, что делает! — кричала она. — Он бы оставил деньги внукам, если бы ты вовремя поговорил с ним!
— Мам, хватит. Я не буду обсуждать это.
Игорь отключал телефон и долго стоял, глядя в окно. Потом говорил глухо:
— Прости. Она не понимает. Думает, что мир ей что-то должен.
Дарья лишь кивала. Что тут скажешь? Каждая новая попытка свекрови вернуть «справедливость» разрушала их семью по чуть-чуть. Игорь начинал нервничать, стал раздражительным, поздно приходил домой. Дарья видела — между ними накапливается то, что не выговаривается.
В ноябре ситуация обострилась. Валентина Петровна позвонила Даше напрямую. Без приветствия, без «как дела».
— Я нашла квартиру Михаилу, — начала она с места. — Небольшую, но хорошую. Осталось только внести первый взнос.
— И? — Дарья поняла, к чему ведёт разговор.
— Твоя очередь помочь семье. Неужели тебе жалко? Ты же не нищая теперь.
— Валентина Петровна, — спокойно сказала Дарья, — это не моя обязанность.
— Обязанность! — перебила та. — Я вырастила твоего мужа! Без меня ты бы сейчас не сидела в тёплой квартире! Я имею право просить!
— Просить — да, — ответила Дарья. — Но не требовать.
Свекровь вздохнула в трубку и произнесла с нарочитым спокойствием:
— Хорошо. Только не удивляйся потом, если Игорь по-другому на тебя посмотрит.
Дарья почувствовала, как по спине пробежал холодок. Это была угроза. Завуалированная, но прямая.
Вечером она рассказала мужу. Игорь молча выслушал, потом закурил — хотя бросил два года назад.
— Она опять начинает давить, — тихо сказал он. — Всё по одному сценарию.
— А ты что собираешься делать? — спросила Дарья.
— Не знаю... — Игорь потёр виски. — С одной стороны, я понимаю тебя. С другой — она мать. И я не могу просто её игнорировать.
— Игнорировать не надо. Но и плясать под её дудку — тоже.
Игорь посмотрел на жену устало.
— Знаешь, иногда я думаю, может, проще отдать ей какую-то часть. Чтобы отстала.
Дарья резко повернулась к нему:
— Ты серьёзно? После всего, что она сказала? После того, как оскорбила меня и в лицо, и за глаза?
— Я не говорю, что она права! — Игорь поднял руки. — Просто я хочу, чтобы все успокоились. Я устал жить в постоянных разборках.
Дарья почувствовала, как внутри что-то ломается.
— То есть, по-твоему, я должна купить себе спокойствие? Заплатить за то, чтобы меня оставили в покое?
— Нет, — пробормотал Игорь, — я просто хочу мира.
— Мир покупают уважением, а не подачками, — отрезала Дарья и вышла из комнаты.
Она закрылась в спальне, легла, глядя в потолок. Слёзы подступили сами собой. Она не плакала от обиды — от бессилия. Больше всего страшило то, что Игорь колеблется. Не стоит твёрдо. Как будто не уверен, кто прав.
Через пару дней свекровь пошла дальше. Позвонила Михаилу и Денису — и те начали звонить Игорю. Один за другим.
— Брат, ты же понимаешь, мы семья. Что тебе стоит убедить Дарью?
— У меня ипотека, дети, всё в долгах. А она сидит на миллионах, будто выиграла в лотерею!
— Мы ведь не враги тебе, Игорь! Просто по-человечески просим!
Игорь слушал, мял телефон в руке и к концу дня был как выжатый. Дарья видела, как он злится, но молчит. Как тяжело ему выбирать между женой и матерью.
На выходных они поехали к родителям Игоря — по настоянию Валентины Петровны. Дарья не хотела, но решила, что лучше выслушать всё разом, чем бесконечно по телефону.
Квартира встретила привычным запахом жареного лука и старой мебели. За столом уже сидели Михаил и Денис с жёнами. Настроение — как перед допросом.
— Ну что, поговорим по-семейному, — начала Валентина Петровна. — Без криков, без обид. Просто по совести.
Дарья села, скрестив руки.
— Я слушаю.
— Мы все понимаем, — продолжила свекровь, — дед оставил деньги тебе. Но разве правильно, чтобы ты одна распоряжалась? Ведь вы — семья. Ты и Игорь. А значит, всё общее.
— Завещание оформлено на меня, — спокойно повторила Дарья. — Это юридический факт.
— Юридический! — передразнила Валентина Петровна. — А совесть где? Где уважение к старшим?
Михаил вставил:
— Даша, мы не претендуем на всё. Просто немного, чтобы разгрести долги.
— А я машину починю, — добавил Денис. — У меня мотор стучит, ездить страшно.
Дарья посмотрела на них. Все говорили как будто о погоде, а не о чужих деньгах. Без смущения, с уверенностью, будто им действительно положено.
— Вы серьёзно думаете, что можете вот так прийти и поделить чужие деньги? — спросила она.
— Чужие? — свекровь прищурилась. — А чей дед, напомни? Твой? Нет! Значит, всё честно.
Дарья встала.
— Всё, разговор окончен. Я никому ничего не должна. И не собираюсь больше это обсуждать.
Она взяла сумку и направилась к двери. Игорь поднялся следом.
— Подожди, — тихо сказал он. — Мы же только пришли...
— Если хочешь — оставайся, — бросила Дарья. — Я не собираюсь участвовать в этом спектакле.
Она вышла в коридор, захлопнула за собой дверь. На лестничной площадке дрожали руки. Было ощущение, будто внутри всё выгорело.
Через несколько минут Игорь догнал её у лифта.
— Зачем ты так? — тихо спросил он.
— А как по-другому? — Дарья повернулась к нему. — Они пришли делить не деньги, а меня. Им плевать на наши отношения.
— Я понимаю, но ты могла...
— Что? Уступить? Чтобы мама решила, что она может диктовать мне, как жить? Нет, Игорь. Если сейчас уступлю, дальше будет хуже.
Он не ответил. По дороге домой молчали оба.
Дни потянулись тяжёлые. Вроде всё шло своим чередом — работа, дом, бытовые мелочи. Но в воздухе между ними повисло что-то недосказанное. Игорь стал приходить позже, почти не разговаривал. Дарья делала вид, что не замечает, но внутри всё клокотало.
Однажды вечером, убирая на кухне, она заметила, как муж прячет телефон, когда она вошла.
— Кто звонил? — спросила.
— Мама.
— И что на этот раз?
— Ничего, — ответил он, — просто спрашивала, как у нас дела.
Дарья посмотрела прямо:
— Не «просто». Я же вижу. Она тебя накручивает.
— Даша, хватит подозрений. Я взрослый человек, могу сам решать, с кем говорить!
— Решай. Только не за мой счёт.
Игорь хлопнул дверцей холодильника и ушёл в спальню.
Дарья осталась на кухне одна. За окном мелькали огни машин, на стекло лип дождь. Она чувствовала — всё уходит из-под ног.
Не деньги рушили их семью, а ложь, мелкая, капающая, как вода из крана, пока не прорвёт трубу.
Через несколько дней случилось то, чего она боялась.
Когда Дарья возвращалась домой с работы, соседка — болтушка тётя Рита — остановила её у подъезда:
— Даш, а это правда, что вы с Игорем бизнес открываете на дедовские деньги?
— Какой бизнес? — опешила Дарья.
— Так твоя свекровь всем рассказывает! Что вы скоро турагентство своё открываете. Молодцы, говорит, хоть в дело деньги пошли!
Дарья застыла. Значит, мать мужа уже пустила слух. Но не просто слух — со «своей» версией, где деньги будто бы общие.
Она поднялась домой. Игорь сидел за компьютером, что-то искал в браузере.
— Объясни, — сказала она, снимая пальто. — Ты что рассказал матери?
Он поднял голову:
— Да ничего особенного. Сказал, что ты думаешь открыть агентство.
— А зачем? Я просила не обсуждать!
— Ну что я такого сказал? — раздражённо бросил Игорь. — Она просто интересовалась!
— Интересовалась? Она уже всему двору объявила, что мы на дедовские деньги бизнес делаем!
— И что в этом плохого? — вскинулся Игорь. — Разве не так?
— Не так, Игорь! Это мои деньги. Мой риск, моя идея.
Он резко встал.
— Вот оно что... Значит, теперь у нас «твоё» и «моё»?
— А раньше, когда твоя мать приходила и кричала, что я должна, — где тогда было «наше»?
Между ними повисла тишина. Тяжёлая, вязкая. Игорь отвернулся.
Дарья стояла, чувствуя, как внутри всё ломается: доверие, спокойствие, ощущение опоры.
Она понимала — дальше будет только сложнее. Свекровь не остановится. А муж... Муж, похоже, уже не уверен, на чьей он стороне.
***
Прошёл месяц. Серый ноябрь сменился декабрём — короткие дни, длинные вечера, город в иллюминации, запах мандаринов на каждом углу. Дарья почти не чувствовала праздника. Дом превратился в поле минного давления — одно неловкое слово, и вспыхивал спор.
С Игорем разговаривали сухо. Он стал отстранённым, как будто жил рядом, но не с ней. Иногда задерживался на работе, иногда просто уходил «погулять». Дарья понимала — тянет время, не хочет смотреть ей в глаза. И за всем этим стояла она — Валентина Петровна.
Однажды вечером Дарья вернулась домой и застала мужа за кухонным столом. Перед ним — чашка кофе и телефон. На экране — открытый мессенджер, переписка с матерью. Слова бросились в глаза: «Ты должен настоять. Без тебя она ничего не поймёт. Эти деньги — общее. Если не вмешаешься, потеряешь всё».
Дарья замерла в дверях.
— Интересно, это что? — спросила тихо.
Игорь вздрогнул, быстро заблокировал экран.
— Ты подкрадываться научилась, да?
— Я просто зашла. Объясни, почему твоя мать до сих пор лезет в наши дела?
— Даша, хватит! — раздражённо бросил он. — Ты всё превращаешь в войну. Мама просто переживает.
— Переживает? Она шантажирует тебя! И через тебя — меня.
Игорь тяжело вздохнул, потёр лицо ладонями:
— Ты не понимаешь. Она не такая уж плохая. Просто… по-своему любит.
— Любовь не должна пахнуть манипуляцией, — сказала Дарья. — Я устала, Игорь. Ты либо ставишь точку, либо продолжай жить под её диктовку.
Он промолчал. И этим молчанием сказал больше, чем словами.
Следующие дни прошли в напряжении. Дарья старалась не спорить, занималась делами. Погрузилась в подготовку документов — решилась открыть агентство. Нашла небольшое помещение рядом с метро, подписала договор аренды. Внутри будто проснулся адреналин: наконец она делает что-то для себя.
И всё бы шло гладко, если бы не одно утро.
Звонок в дверь. Дарья открыла — на пороге стояла Валентина Петровна. В пальто, с платком на голове, в руках — конверт.
— Нам надо поговорить, — сказала спокойно, даже мягко.
Дарья колебалась, но пропустила. Свекровь прошла в гостиную, огляделась.
— Не волнуйся, я не ругаться, — начала она. — Просто поговорить.
— Хорошо, слушаю.
— Я знаю, ты открываешь агентство. Игорь рассказал. — Свекровь открыла конверт, достала несколько листов. — Я подумала, можно помочь. У меня связи, знакомые. Могу организовать рекламу, клиентов.
Дарья сдержанно усмехнулась:
— С чего вдруг такая забота?
— Даша, я не враг. Просто хочу быть частью вашего дела. Можем оформить всё официально — я вложусь, получу долю, всё по документам.
Дарья не сразу поняла, к чему она клонит. Потом дошло: свекровь хочет «войти» в бизнес. Под видом помощи — контроль.
— Спасибо, но я справлюсь сама, — твёрдо ответила она.
— Зря. Я же вижу, ты одна не потянешь. К тому же, — Валентина Петровна сделала паузу, — Игорь не сможет быть с женщиной, которая отгораживается от семьи.
Дарья выпрямилась:
— Это угроза?
— Предупреждение, — спокойно сказала свекровь. — Деньги — это одно, но семья важнее. Не потеряй её из-за упрямства.
Дарья стояла молча. Всё внутри кипело, но сдержалась.
— Спасибо за заботу. Дверь — там.
Валентина Петровна поднялась, аккуратно сложила бумаги обратно.
— Не зли судьбу, Даша. Упрямство дорого обходится.
Когда дверь за ней закрылась, Дарья впервые позволила себе расплакаться. Не от обиды — от бессилия. Мир, который она пыталась выстроить, рушился изнутри.
К Новому году агентство открылось. Маленький офис, пара компьютеров, вывеска над дверью. Дарья сама занималась всем: договора, клиенты, соцсети. Бизнес только начинался, но уже приносил первые заявки. Она чувствовала — вот оно, её дело, её путь.
Игорь помогал мало. Приходил, смотрел на все эти папки и говорил:
— Зачем тебе это надо? Могла бы просто жить спокойно.
— А я и живу, — отвечала Дарья. — Только по-своему.
Он лишь качал головой. Между ними стало прохладно, словно сквозняк поселился в квартире.
Перед самым Новым годом раздался звонок. Дарья сняла трубку — знакомый голос, нотариус.
— Дарья Сергеевна, здравствуйте. К нам обратилась Валентина Петровна Николаева. Пыталась оспорить завещание вашего деда.
Дарья сжала трубку.
— Что?! На каком основании?
— Формально — «влияние на завещателя». Но, судя по всему, доказательств нет. Документы в порядке. Просто предупреждаю — она подавала заявление, но суд отказал.
Дарья опустилась на стул. Значит, свекровь пошла до конца. Хотела лишить её всего — не разговором, а через суд.
Когда вечером пришёл Игорь, она рассказала. Он побледнел.
— Я ничего не знал, — прошептал.
— Верю. Но знай: она пыталась через суд отобрать мои деньги.
— Даша, я разберусь, — быстро сказал он. — Завтра же.
— Не надо, — спокойно ответила она. — Я уже всё решила.
Он смотрел непонимающе.
Дарья встала и тихо сказала:
— Я ухожу, Игорь.
Он застыл.
— Куда? Зачем?
— Не знаю. Но жить в этой атмосфере я больше не могу.
— Из-за мамы? — выдохнул он.
— Из-за нас. Мы позволили ей вмешаться. Мы оба.
Она собрала вещи молча. Чемодан, сумка, документы. В прихожей Игорь стоял, не двигаясь.
— Может, подумаешь? — спросил он. — Всё наладится.
— Наладится — когда каждый перестанет жить чужой жизнью, — ответила она.
Вышла, захлопнув за собой дверь. На улице шёл снег — первый настоящий, крупными хлопьями. Дарья шла по тротуару, не чувствуя холода. Впереди — неизвестность, но лёгкость, которой не было давно.
Прошло полгода. Весна.
Агентство росло, появились постоянные клиенты. Дарья сняла квартиру поближе к офису. Работала много, но с удовольствием. Иногда думала об Игоре. Он звонил пару раз, предлагал встретиться. Она не отказала — просто сказала, что пока не готова.
Игорь, говорят, вернулся жить к матери. Валентина Петровна, по слухам, была довольна. Но Дарья не чувствовала злости. Только спокойствие.
Однажды вечером, разбирая почту в офисе, она нашла конверт без обратного адреса. Внутри — короткая записка:
"Прости. Я понял, что мама всю жизнь управляла мной. Теперь пытаюсь выбраться. Надеюсь, у тебя всё хорошо."
Дарья долго держала листок в руках, потом аккуратно положила в ящик. Прошлого не вернуть, но можно сделать вывод.
Она вышла на улицу. Весенний воздух пах мокрым асфальтом и надеждой. Люди спешили домой, город жил. Дарья улыбнулась. Она выстояла.
«Иногда, чтобы сохранить себя, нужно потерять тех, кто не способен идти рядом».
Она поняла: дед, оставивший ей наследство, не просто подарил деньги. Он дал ей возможность проверить, кто рядом — по любви, а кто — по расчёту.
И теперь она точно знала ответ.