Самая страшная неприятность, которая могла случиться с ней в жизни, это потеря работы. Люда искренне верила в это. Потому что все остальное уже случилось: развод с предателем-мужем, воспитание сына-третьеклассника в одиночку, мамин инсульт, постоянное отсутствие денег. Мамина пенсия уходила на лекарства, а людмилина зарплата ― на коммунальные платежи, еду, оплату ипотеки.
С ипотекой Люда, конечно, погорячилась, когда брала. Поддалась сладким песням мужа о приобретении семейного гнездышка в престижном жилом комплексе, где не будет ни тещи, ни ее кошек, ни потрескавшейся штукатурки в подъезде, ни соседей, постоянно клянчащих в долг. Молодая наивная Людочка заразилась мечтами об отдельной жилплощади с панорамными окнами, хотя в четырехкомнатной маминой квартире места было предостаточно. Не хватало только ремонта. Но бывший муж на чужой территории ничего делать не хотел.
Вот и превратилась повзрослевшая и располневшая Людмила в одинокую разведенку с неподъемной ипотекой. Муж сбежал к стройной молодухе, а мама с кошками и третьеклассником Славиком остались вместе с ней. Хорошо, что работа в коммерческом банке приносила стабильный доход. Хотя что в наше время можно назвать стабильным? В офисе витал дух оптимизации, а это значит сокращения, отсутствие квартальных премий и постоянная нервозность.
― А что с квартирой делать будешь? ― поинтересовалась Катерина. Люда с Катей томились в очереди на кассу. Сослуживцы с подносами медленно двигались вдоль прилавков с выдачей блюд. На обеденный перерыв выделялся час, и в это время в столовой не протолкнуться.
Люда пожала плечами:
― Нужно, наверно, сдавать. Ремонт какой-никакой есть. Обставлю ее по минимуму и буду искать жильцов. Главное, чтоб на работе не сократили. Мне еще лет пятнадцать платить… за этот вид на помойку.
Вспомнив последнее посещение квартиры, Люда нахмурилась. Вид из панорамных окон сражал наповал. С четвертого этажа отлично просматривались промзона и свалка металлолома, а сквер и парковая зона (клумбы, дорожки и малые архитектурные формы), заявленные в проекте, в действительности не материализовались.
― Такую квартиру только сдавать, ― подытожила Люда.
― Это правильно, ― поддержала Катерина. ― Лучше посуточно. У тебя до метро недалеко. Будешь каким-нибудь командировочным сдавать.
― Надо подумать, ― кивнула Людмила.
― Кстати, обрати внимание, ― Катя подтолкнула подругу локтем. ― Видишь, Георгий из хозяйственного отдела? Он с тебя глаз не сводит. Разведен. Свободен. Дети взрослые. К слову, бывший военный. Очень порядочный. Только их отдел, наверное, сократят. Отличный мужик, но в перспективе безработный.
Люда обернулась. Техник Георгий как раз проходил мимо. И поспешно отвел взгляд.
* * *
Чтобы довести квартиру до жилого состояния, пришлось оформить еще один кредит. Простенькая кухня, мягкая мебель, бюджетная обстановка, китайская техника тоже требовали капиталовложений.
Полгода Людмила сотрудничала с управляющей компанией, но потом, подсчитав комиссию, которую они берут за обслуживание трех-четырех жильцов в месяц, решила сама контактировать с квартиросъемщиками.
В рабочее время помогала мама. Ирине Петровне, оправившейся после болезни, можно смело доверить передачу ключей. Обычно гости заезжали в пятницу и выезжали в воскресенье или в понедельник. После их отъезда Люда инспектировала имущество, если не было претензий ― возвращала квартирантам на банковскую карту залог, делала влажную уборку, меняла постельное белье с полотенцами и снова ждала заселения.
А на работе нервозность нарастала. Сокращали технический отдел, резали административно-хозяйственный департамент. Людмила столкнулась с Георгием в коридоре. Он, набравшись храбрости, продиктовал ей свой номер мобильного телефона и попросил позвонить, если потребуется мужская помощь.
* * *
Весна в этом году выдалась ранняя, солнечная. В лужах прыгали воробьи, зеленели молодые деревья.
Перед домом с панорамными окнами установили ограждение. Люда заглянула за строительные щиты. Поддоны с тротуарной плиткой и горы песка ее порадовали. Осталось дождаться рабочих, которые построят здесь город-сад и малые архитектурные формы.
До подъезда оставалось метров двадцать. В кармане куртки позвякивала связка ключей.
Люда сразу же узнала Алексея. В жизни он выглядел немного старше, чем на аватарке в мессенджере. Но, кроме высокого брюнета со спортивной сумкой и черным кофром (судя по форме, в нем хранилась гитара), возле подъезда никого не было, поэтому Люда прямо подошла к обворожительному брюнету и вопросительно улыбнулась:
― Алексей?
― Людмила?
― Совершенно верно. Поднимемся в квартиру и оформим договор.
Новый квартиросъемщик оказался на голову выше Люды. Широкие плечи, светлые джинсы, черная футболка, кожаная куртка нараспашку и терпкий парфюм, от которого буквально кружилась голова. В зеркале пассажирского лифта Люда перехватила оценивающий взгляд Алексея и едва уловимую усмешку на тонких губах. Незнакомец громко вздохнул и прижал к себе кофр с гитарой.
― Устали с дороги? ― участливо поинтересовалась Люда.
― В каком-то роде, да, ― ухмыльнулся он.
И только в квартире выяснилось, что «командировочный» проживает в Алтуфьево, на соседней ветке метро. Пока заполняли договор, Люда посмотрела прописку и обомлела.
― Так вы не командировочный?
― Нет, представьте себе. Москвич в пятом поколении. Но мне надо в вашем районе пожить, ― в мужественном голосе Алексея почувствовались визгливые нотки. ― Надо! Позарез! В эти выходные!
Ошарашенная Люда разжала кулак с ключами. Алексей выхватил ключи и оттеснил хозяйку в общий коридор. Дверь перед носом захлопнулась, и только после этого Людмила пришла в себя. Выбежав из подъезда, она набрала Катерину.
― Это не командировочный, ― выкрикнула она и через мгновение, восстановив дыхание, добавила, прикрывая ладонью трубку, ― это, возможно, киллер. У него гитара... Тьфу ты. У него чехол. А там, может быть, винтовка. Катя, что мне делать? В полицию бежать?
― Да подожди ты! Дуй ко мне. Сейчас чего-нибудь придумаем!
* * *
― И что ты расскажешь в полиции? ― Катя пыталась рассуждать здраво. Она шагала по своей крохотной кухне, а подруга запивала пустырник жасминовым чаем. ― Что ты скажешь? Что сдаешь квартиру через «Авито». И что, возможно, ― остановившись, Катерина воздела указательный палец вверх, ― возможно, у тебя там киллер. А почему ты так решила? Потому что у него чехол от гитары! Ты, Людка, подумай головой. Киллер приперся с гитарой? Тьфу ты. С кофром от гитары. И показал тебе свой паспорт? Дал тебе реквизиты паспорта спокойно переписать? Думай головой, Людка! А может, он любовницу гитарой соблазняет…
― А может, у него паспорт поддельный?
― Возможно, ― сникла Катя. Версия про любовницу ей нравилась больше. ― Может, лучше новости посмотрим? Если в вашем районе кого-то грохнут, значит, это действительно киллер.
Катя умчалась в комнату. Минутой позже заработал телевизор. Хозяйка квартиры щелкала по кнопкам пульта ― никак не могла определиться, на каком канале сообщают про убийства.
― Я так не могу! ― вскочив, Люда побежала следом за подругой и плюхнулась на диван. ― Он там будет жить две ночи. Катя, я с ума сойду!
― Тогда давай туда съездим и посмотрим, есть гитара, или нет.
― Как? Сами съездим?
― Зачем же сами, ― загадочно улыбнулась Катерина. ― Звони своему Георгию. Самое время попросить о мужской помощи…
* * *
В фудкорте торгового центра «Три кита» нет панорамных окон. Столики фастфуда и ресторанов располагаются на третьем этаже, и окна здесь сплошь мансардные. Сквозь пыльные оконные стекла видно небо с розоватыми облаками. Однако Людмилу с Катериной облака не интересовали. Подруги напряженно всматривались в новых посетителей, которых поднимали в зону фудкорта узкие ступени эскалатора.
Наконец-то в толпе появился Георгий. Внешне он выглядел спокойным, неторопливым и даже улыбался. Люда и Катя помахали ему руками, отодвинули перед ним стул и приготовились слушать.
― Все в порядке, ― сообщил Георгий, присаживаясь. ― Гитара в коридоре. Женский плащ на вешалке, сапоги женские разбросаны. Женщина, видимо, принимала душ. А мужчина со мной даже побеседовал.
― Ну давайте поподробнее, ― Люда заерзала на пластиковом стуле.
Георгий смущенно улыбнулся и начал свой рассказ.
Воспользовавшись запасными ключами, он проник в подъезд, подкрался к двери и пару минут прислушивался. В квартире раздавался женский смех и мужской бас, а потом все затихло.
― Звукоизоляция в этих новостройках ― ужас, ― сообщил Георгий.
― Не отвлекайтесь, ― взмолилась Людмила.
― Я позвонил в дверь. Он спросил «кто?». Я сказал, что соседи, что заливает кухню. Он открыл. Сказал, что у него все в порядке. Мы пожали друг другу руки. И попрощались.
― Значит, все-таки любовница, ― вздохнула Люда и, помолчав, добавила: ― Все мужики ― козлы гулящие. Мой бывший с соседкой роман закрутил. После десяти лет брака приключения ему понадобились! А этот Алексей даже квартиру снял, гитару приволок.
― Ну, это лучше, чем киллер, ― перебила Катерина.
Слезы наворачивались на глаза. Людмила вспомнила предательство мужа и всхлипнула.
― Зря вы так, Люда, ― Георгий пододвинул к ней стул. ― Бывают, конечно, мужчины-ловеласы. Но бывают верные и порядочные. Если мужчина любит, он никогда не будет изменять. Просто вам, Людмила, настоящая любовь пока не встречалась…
― Так где же я ее встречу? ― снова всхлипнула Люда.
Теплая мужская ладонь накрыла холодную женскую ладошку. Широкое мужское плечо прикоснулось к ее плечу.
― Вы замечательная, Люда. Вы очень красивая, ― услышала она сдавленный шепот.
― Ну, ребята, я пойду, ― хихикнула Катя. ― Выясняйте отношения без меня.
Но Людмила с Георгием никаких отношений не выясняли. Они молча бродили по улицам, а потом решили никогда не расставаться. А наутро, когда Люда, вышла в коридор и с улыбкой разглядывала кроссовки, раскиданные у порога, ее обнял Георгий и прошептал на ухо:
― Гитары только не хватает.
Автор: Наталья К.
---
---
Янтарные бусы
– Зинка, совесть у тебя есть? – Чубкина, руки в боки, ноги на ширине плеч, раззявила варежку, хрен заткнешь, – я тебя спрашиваю, морда ты помойная? А? Глаза твои бесстыжие, напаскудила, и в сторону? Я не я, и лошадь не моя? А ну, спускайся! Спускайся, я тебе говорю.
Зинка сидела на крыше. Как она туда забралась, и сама не помнит. Но от Чубкиной Людки и в космос улетишь, не заметишь. Страху эта бабенка нагнать может. У нее не заржавеет. С крыши Чубкина кажется не такой уж и большой: кругленький колобок в халате. Но это – оптический обман: у Чубкиной гренадерский рост, и весит Чубкина, как хороший бегемот.
«И угораздило меня… - нервно думает Зинка, - Теперь век на крыше сидеть буду».
Ее раздражало, что Чубкина орала на всю ивановскую, позоря несчастную Зинку. Хотя чего тут такого удивительного? Зинка опозорена на весь поселок не раз и не два. Зинка – первый враг супружеского счастья, кошка блудная. Так ее величают в Коромыслах, большом селе Вологодской области. Зинку занесли сюда жизненные обстоятельства, о которых она предпочитала молчать.
Зинка задолжала кое-кому очень много рублей. Пришлось продавать квартиру. Дяди в кожаных куртках попались гуманные. В чистое поле ее не выгнали, отправили Зинку в село, в домик о трех окнах и дряхлой печке – живи, радуйся, и не говори, что плохо с тобой поступили. Пожалели тебя, Зинка, ибо ты – женского полу, хоть и непутевая. Так что можешь дальше небо коптить и местных баб с ума сводить. Это твое личное дело, и дядей не касается, тем более, что натешились тобой дяди вдоволь! Скажи спасибо, что не продали Суренчику – сидела (лежала, точнее) бы у него, пока не подохла.
Зинка коптила и сводила с ума. Местный участковый Курочкин зачастил в храм, где задавал один и тот же вопрос:
- За что? Чем я провинился, Господи?
Господь молчал, сурово взирая с иконы на Курочкина, словно намекал Курочкину на всякие блудные мыслишки, которые тоже гуляли в круглой Курочкинской голове. А все из-за Зинки, так ее растак, заразу. Мало того, что мужичье в штабеля перед Зинкой укладывалось, так и Курочкин, между прочим, уважаемый всеми человек, закосил глазами и носом заводил. Сил не было держаться – Зинка манила и кружила несчастную Курочкинскую башку.
Дело в том, что Зинка уродилась на свет писаной красавицей. Джоли отдыхает, короче. Все, ну буквально все в ней было образцом гармонии и совершенства. И зеленые глаза, и брови, и алчные, зовущие к поцелую губы, и высокая грудь, и тоненькая, тоненькая талия, как у Анжелики на пиратском рынке. И вот это создание, достойное кисти Ботичелли, родилось в простой рабочей семье! Папка с мамкой и рядом не стояли. Обыкновенные вологодские физиономии, носики картошкой, глаза пуговицами и щербатые рты.
Папка Зинки всю жизнь потом жену травил:
- Не мое, - говорил, - изделие! Где, - говорил, - сработала? . . .
. . . читать далее >>