Ира стояла перед зеркалом и не узнавала себя. Тёмные круги под глазами, бледная кожа, похудевшее лицо. Всего полгода назад она видела совсем другое отражение — счастливой успешной женщины, у которой всё получается.
Тогда её жизнь казалась идеальной. Маленький магазин органической косметики приносил стабильный доход. Дмитрий, её жених, каждый вечер встречал с работы букетом цветов. Они планировали свадьбу на сентябрь, уже заказали ресторан и платье. А ещё Ира получила предложение стать соинвестором крупного проекта — строительства жилого комплекса «Зелёная долина» в пригороде. Это был её шанс выйти на новый уровень, обеспечить будущее.
Первым звоночком стала слабость. Ира списывала её на усталость, на стресс из-за подготовки к свадьбе. Потом начались головокружения. Врачи разводили руками — анализы в норме, а состояние ухудшается. Она не могла толком работать, начала пропускать важные встречи.
Дмитрий поначалу поддерживал, но постепенно его терпение иссякло. Ира видела, как меняется его взгляд — из любящего он становился раздражённым, потом отстранённым. В конце августа он пришёл с коробкой, в которой лежало её обручальное кольцо.
— Прости, Ир. Я не могу так больше. Ты постоянно болеешь, ничего не делаешь. Мне нужна жена, а не пациент, — его слова резали острее ножа.
Она не плакала, когда он уходил. Просто села на пол и сидела, пока не стемнело.
Магазин пришлось закрыть через две недели. Без её постоянного присутствия продажи упали, арендная плата росла, а накопления таяли на врачей и обследования, которые ничего не показывали. Ира подписала документы о банкротстве, чувствуя, как рушится последний оплот её прежней жизни.
Единственное, что оставалось — проект «Зелёная долина». Но и там начались проблемы. Местные жители протестовали против застройки. Во главе движения стоял какой-то активист, который поднял целую кампанию. Инвесторы нервничали, сроки срывались.
— Ирина Сергеевна, нам нужно решить вопрос с этим Василием Кравцовым, — говорил ей по телефону главный инвестор. — Если протесты продолжатся, мы заморозим проект. А вы потеряете свою долю.
Ира понимала, что должна действовать, но едва находила силы встать с постели.
Подруга Света пришла к ней в один из самых тяжёлых дней. Увидев Иру, она ахнула:
— Господи, что с тобой?!
— Врачи ничего не находят, — Ира устало махнула рукой. — Может, это в голове всё.
Света присела рядом и взяла её за руку:
— Слушай, я знаю, как это звучит. Но моя тётя ездила к одной женщине в деревню Красный бор. Шаманка. Помогла ей, когда все доктора опустили руки.
Ира хотела рассмеяться, но не было сил даже на это.
— Ты серьёзно? Шаманка?
— Я понимаю твой скептицизм. Но что ты теряешь? Традиционная медицина не помогает. Попробуй хотя бы.
Ира молчала. Ещё полгода назад она бы категорически отказалась. Но сейчас, когда жизнь рассыпалась в прах, когда медицина бессильна, а отчаяние накрывало с головой, даже шаманка казалась соломинкой, за которую стоит ухватиться.
— Хорошо, — прошептала она. — Давай адрес.
Деревня Красный бор встретила Иру дождём и серым небом. Старенькие дома, грунтовые дороги, редкие прохожие. Навигатор привёл её к покосившейся избе на краю деревни, но дверь оказалась заперта. Соседка сказала, что шаманка уехала на несколько дней к родственникам.
Ира сидела в машине и смотрела на дождь. Приехать за триста километров и остаться ни с чем. История её жизни последних месяцев. Она достала телефон — батарея на исходе, связь слабая. Искать гостиницу в таком городке бессмысленно.
— Застряли? — в окно постучал мужчина в промокшей куртке.
Ира опустила стекло. Перед ней стоял мужчина лет тридцати пяти, с тёмными волосами и серьёзными глазами. Что-то в его лице показалось ей смутно знакомым.
— Я приехала к шаманке, но её нет.
— Анна Петровна вернётся послезавтра. Можете переночевать в доме культуры, там есть комната для приезжих. Меня Василий зовут.
Василий. Это имя ударило её как молния. Кравцов. Активист. Тот самый человек, который разрушал её последний шанс на возрождение.
Она внимательно посмотрела на него. Открытое лицо, добрые глаза, крепкие руки. И вдруг Иру пронзило странное ощущение — она видела это лицо раньше. Во сне. Несколько недель назад ей снился мужчина, который стоял на берегу реки и смотрел на лес. Тот же профиль, те же движения.
— Спасибо, — пробормотала она. — Я найду.
Василий кивнул и пошёл дальше. Ира смотрела ему вслед, чувствуя, как сердце бьётся чаще. Это не могло быть совпадением. Человек из сна и противник её проекта — один и тот же человек. Она оказалась в его деревне.
Внезапно в голове родился план. Безумный, но единственный возможный.
Комната в доме культуры оказалась маленькой, но чистой. Ира разложила вещи и начала искать информацию о Василии Кравцове. Интернет работал с перебоями, но кое-что найти удалось. Учитель истории в местной школе, краевед, защитник природы. Организовал протесты против вырубки леса и строительства «Зелёной долины». На фотографиях он выступал перед жителями, держал плакаты, вёл за собой людей.
Ира легла на узкую кровать и закрыла глаза. План был прост и отчаян одновременно. Если местные жители считают шаманку авторитетом, если они прислушиваются к её мнению, то новая шаманка может изменить их отношение к проекту. А кто сказал, что новой шаманкой не может стать она?
Эта мысль была безумной. Но разве вся её жизнь последние месяцы не была безумием?
Утром она вышла на улицу рано. Туман стелился над деревней, из труб поднимался дым. Возле колодца стояла пожилая женщина с вёдрами.
— Доброе утро, — Ира подошла ближе. — Вы не подскажете, где здесь можно купить хлеба?
Женщина оглядела её с любопытством:
— В магазине, за клубом. Вы к Анне Петровне?
— Да, я приехала издалека. У меня проблемы со здоровьем.
— Поможет она, — женщина закивала. — Всем помогает. Вот у моей невестки ребёнок не получался, так она после Анны Петровны через три месяца забеременела.
Ира слушала внимательно, запоминая каждое слово. Вот как здесь относятся к шаманке — с почтением и верой.
— А если Анны Петровны не станет? — осторожно спросила она. — Кто тогда людям помогать будет?
Женщина задумалась:
— Говорят, дар передаётся. Тому, кто достоин. Но это не каждому дано.
Ира купила хлеб и сыр в крошечном магазинчике. Продавщица, молодая девушка с любопытными глазами, сразу начала расспрашивать:
— Вы из города? К шаманке приехали?
— Да. Мне нужна помощь.
— У вас лицо какое-то светлое, — вдруг сказала продавщица. — Будто свечение. Моя бабушка так говорила — у особых людей аура видна.
Ира усмехнулась про себя. Бледность от болезни приняли за свечение. Но молчала, позволяя девушке верить в то, что она хочет.
Следующие два дня она провела, общаясь с жителями деревни. Ненавязчиво, осторожно. Помогла старику донести дрова, посидела с соседской девочкой, пока мать бегала в поликлинику. Слушала истории, кивала, иногда говорила что-то, что казалось мудрым. На самом деле просто помнила слова своей бабушки, которая верила в приметы и народную мудрость.
Люди начали говорить о ней. Странная приезжая с добрыми глазами и тихим голосом. Некоторые стали подходить, спрашивать совета. Ира отвечала осторожно, интуитивно, и удивлялась, когда её слова действительно помогали.
Василия она встречала каждый день. Он не приставал с вопросами, но наблюдал. Ира чувствовала его взгляд и понимала — он не доверяет ей полностью.
На третий день вечером он подошёл к ней возле дома культуры:
— Вы так и не пошли к Анне Петровне.
— Она ещё не вернулась.
— Вернулась сегодня утром. Я видел её.
Ира встретилась с ним взглядом. Серые глаза Василия смотрели прямо и честно.
— Может, мне уже не нужно к ней идти.
— Почему?
— Потому что я поняла кое-что. Иногда ответы не у шаманов. Они внутри нас.
Василий нахмурился:
— Вы говорите загадками.
— А вы боретесь с ветряными мельницами, — парировала она.
Он вздохнул и присел на скамейку:
— Вы про «Зелёную долину»?
— Откуда вы знаете?
— Маленькая деревня. Все всё знают. Вас видели за разговорами с людьми. Вы из тех, кто хочет построить этот комплекс?
Ира села рядом. Сердце колотилось, но голос оставался спокойным:
— Я была. Сейчас я не знаю, кто я.
Она рассказала ему всё. О болезни, о разрушенной жизни, о проекте, который был её последней надеждой. Говорила честно, без прикрас. И видела, как меняется его лицо — от настороженности к сочувствию.
— Понимаете, я защищаю этот лес не из принципа, — сказал он тихо. — Здесь место силы. Моя мать лечилась здесь, когда болела. Анна Петровна привела её сюда, к старому дубу. И мать выздоровела. Срубить это место — всё равно что убить что-то живое.
Ира смотрела на него и вдруг поняла. Проект можно изменить. Оставить лес нетронутым, построить комплекс в стороне. Это потребует новых расчётов, переговоров с инвесторами, но это возможно.
— Что если я скажу, что можно сохранить лес? — спросила она.
— Я бы не поверил. Всех застройщиков интересует только прибыль.
— Но если я докажу?
Василий посмотрел на неё долгим взглядом:
— Тогда я сниму свои возражения.
Анна Петровна приняла Иру на следующее утро. Старая женщина с проницательными глазами и морщинистым лицом долго смотрела на неё, потом кивнула:
— Садись, девочка.
Она заварила какой-то травяной чай, дала Ире выпить. Горький, с незнакомым вкусом.
— Ты не болеешь, — сказала шаманка. — Ты потеряла себя. Это хуже любой болезни.
Ира почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза:
— Как мне найти себя снова?
— А ты уже начала. Зачем ты сюда приехала по-настоящему?
— Не знаю, — прошептала Ира.
— Знаешь. Просто боишься признаться. Ты пришла не за исцелением. Ты пришла за силой действовать.
Анна Петровна взяла её руки в свои:
— Люди здесь говорят, что ты особенная. Что у тебя дар. Это не дар, девочка. Это просто внимание к людям, которое ты всегда имела, но забыла в своей городской суете. Здесь, вдали от всего, ты вспомнила.
— Я использовала их доверие, — призналась Ира. — Я хотела через них повлиять на Василия.
— И что изменилось?
— Я. Я поняла, что проект можно сделать по-другому. Что не всё должно быть ради прибыли.
Старая женщина улыбнулась:
— Вот видишь. Ты уже нашла ответ. Иди и делай то, что должна.
Ира вернулась в город через неделю. За это время она созвонилась с инвесторами, архитекторами, экологами. Новый план жилого комплекса предусматривал сохранение лесного массива и создание природного парка. Это было дороже, сложнее, но возможно. И более привлекательно для потенциальных покупателей.
Самым трудным было убедить главного инвестора. Он сопротивлялся, говорил о потере прибыли. Но Ира была непреклонна. И впервые за много месяцев она чувствовала, что действует правильно.
— Вы изменились, Ирина Сергеевна, — сказал он в конце встречи. — Я даже не знаю, к лучшему это или нет. Но ладно. Попробуем ваш вариант.
Она вернулась в Красный бор через две недели. Привезла новые проекты, показала жителям. Василий внимательно изучал чертежи и карты. Люди собрались в доме культуры, обсуждали, спорили.
— Лес останется? — спросила та самая пожилая женщина от колодца.
— Да. Весь лес сохранится. Более того, он станет охраняемой зоной.
— Тогда мы согласны, — сказал старик. — Если наша новая шаманка говорит, значит, так надо.
Ира хотела возразить, что она не шаманка. Но Анна Петровна, стоявшая в углу, покачала головой. Не надо. Пусть верят в то, во что хотят верить.
Василий подошёл к ней, когда собрание закончилось:
— Спасибо. Вы сдержали слово.
— А вы своё?
— Да. Я снимаю все возражения.
Они вышли на улицу. Вечерело, в небе загорались первые звёзды.
— Знаете, — сказала Ира, — когда я сюда приехала, я была совсем другим человеком. Думала только о деньгах, успехе, своих проблемах. А теперь...
— Теперь вы новая шаманка, — улыбнулся Василий.
Ира рассмеялась. Впервые за много месяцев — искренне и легко.
— Возможно. Но знаете, что самое странное? Я действительно чувствую себя лучше. Головокружения прошли, силы вернулись.
— Анна Петровна говорила мне, что иногда тело болеет, когда душа не на месте.
— Моя душа определённо не на месте была.
Они шли по деревенской улице, и Ира думала о том, как причудливо сплетаются судьбы. Она приехала сюда в отчаянии, с разрушенной жизнью и последней надеждой. А нашла не исцеление от шаманки, а нечто большее — понимание того, что важно на самом деле.
Магазин не вернёшь, свадьба отменена навсегда. Но проект жив и теперь он правильный. А ещё рядом идёт мужчина из её сна, и Ира точно знает — это только начало новой истории.
— Вы часто приезжаете сюда? — спросил Василий.
— Теперь буду. Проект же нужно контролировать.
— Это хорошо, — он посмотрел на неё. — Деревне нужна новая шаманка. После Анны Петровны.
— Я не шаманка, — Ира покачала головой.
— Зато вы умеете слушать людей. А это главное.
Они дошли до дома культуры. Ира остановилась:
— Спасибо вам. За то, что не сдались. Если бы не ваше сопротивление, я бы никогда не переосмыслила проект.
— А я благодарен вам. За то, что услышали.
Уезжая на следующий день, Ира оглянулась на деревню. Красный бор встретил её дождём и отчаянием, а провожал солнцем и надеждой. Она вернётся сюда. Обязательно вернётся.
А через месяц, когда строительство начнётся по новому плану, когда жители увидят, что лес действительно остаётся нетронутым, её будут называть спасительницей. Новой шаманкой, которая пришла в самое трудное время и всё изменила.
И, может быть, в этом была своя правда. Не магическая, не мистическая. Просто человеческая. Правда о том, что иногда нужно потерять всё, чтобы найти себя настоящую. Что исцеление приходит не от трав и обрядов, а от возвращения к своей истинной сущности.
Ира больше не была той успешной бизнес-леди, какой была полгода назад. Она стала кем-то другим — более мудрым, более цельным. И это было лучшее превращение в её жизни.
