Марина стояла у плиты и готовила борщ, когда услышала знакомое цоканье языка за спиной. Свекровь Тамара Петровна снова инспектировала её кухню, как заправский прокурор.
— Опять морковь крупно режешь, — проворчала пожилая женщина, заглядывая в кастрюлю. — Я же тебе сто раз показывала, как надо.
Марина сжала губы и продолжала помешивать суп. Пять лет. Пять долгих лет она терпела постоянные замечания, претензии и упрёки. С самого первого дня, когда Дмитрий привёз её в этот дом, Тамара Петровна дала понять: здесь хозяйка она, а невестка — всего лишь временная гостья.
— Тамара Петровна, может быть, вы отдохнёте? — как можно мягче предложила Марина. — Я сама справлюсь.
— Отдохну, когда буду уверена, что ужин не испортишь, — отрезала свекровь. — У нас в семье всегда готовили по-человечески, а не абы как.
Марина закрыла глаза, считая до десяти. Это была её ежедневная мантра. Считать. Дышать. Не взрываться. Дмитрий говорил, что мама просто беспокоится, что она такая из-за возраста, что нужно понять и простить. Но сколько можно прощать?
Когда они с Дмитрием поженились, всё казалось идеальным. Он был внимательным, заботливым, обещал золотые горы. Правда, дом принадлежал его матери, но он уверял, что это временно, что они скоро накопят и купят своё жильё. Пять лет прошло — обещание осталось обещанием.
— А где Дима? — спросила Марина, выключая плиту.
— Работает, где же ещё, — буркнула Тамара Петровна. — Не то что некоторые, кто целыми днями на этой своей работёнке сидит, а дома ни прибрать, ни приготовить нормально.
Марина работала менеджером в небольшой компании. Зарабатывала неплохо, но свекровь всегда подчёркивала, что это «не настоящая работа». Настоящая работа — это когда мужчина зарабатывает, а женщина дом ведёт. По крайней мере, так считала Тамара Петровна.
За ужином Дмитрий пришёл усталый, молча сел за стол. Марина накладывала борщ, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.
— Димочка, ты кушай, кушай, — суетилась свекровь вокруг сына. — Я специально сметанку домашнюю купила, которую ты любишь.
Марина поставила перед мужем тарелку чуть резче, чем хотела.
— Спасибо, мам, — Дмитрий погладил мать по руке и только потом взглянул на жену. — Привет. Как день?
— Нормально, — коротко ответила Марина.
Тамара Петровна тут же вклинилась:
— Это она тебе «нормально» говорит. А на самом деле весь день не знаешь что делала. Я с утра полы мыла, потому что она, видите ли, на работу торопилась.
— Мама, — устало начал Дмитрий.
— Что «мама»? Я правду говорю. В моё время женщины и работали, и дом в порядке держали. А сейчас молодёжь избалованная пошла.
Марина положила ложку. Аппетит пропал мгновенно.
— Дима, нам нужно поговорить, — тихо сказала она.
— Сейчас? Я только пришёл.
— Да, сейчас. Наедине.
Свекровь демонстративно фыркнула:
— Ну конечно, теперь я лишняя. В собственном доме лишняя стала.
Марина встала из-за стола и пошла в их с Дмитрием комнату. Он последовал за ней через несколько минут, явно недовольный.
— Что случилось? — спросил он, закрывая дверь.
— Дима, так больше продолжаться не может.
— Опять? — он тяжело вздохнул. — Марина, мы же договорились...
— Мы ни о чём не договаривались! — голос её дрожал. — Ты говорил, что поговоришь с матерью. Ты обещал, что мы съедем. Прошло пять лет, а ничего не изменилось!
— Я стараюсь! — Дмитрий повысил голос. — Думаешь, мне легко? На работе дедлайны, проблемы, а тут ещё ты со своими претензиями.
— Моими претензиями? — Марина почувствовала, как внутри что-то переворачивается. — Твоя мать унижает меня каждый день! Она контролирует каждый мой шаг, критикует всё, что я делаю. Я не могу даже приготовить ужин без её комментариев!
— Она просто беспокоится. Это её дом, её правила.
— А я кто? Я твоя жена или квартирантка?
Дмитрий потёр лицо руками:
— Марина, устал я. Давай не сейчас, хорошо? Поговорим завтра.
— Нет, не завтра. Сейчас. Дима, я задыхаюсь здесь. Мне нужна поддержка, а ты постоянно на её стороне.
— Я не на чьей-то стороне! — вспылил он. — Просто пытаюсь всех устроить. Маме тяжело одной, она пожилая женщина.
— Тогда живи с ней сам.
Повисла тишина. Дмитрий смотрел на жену с недоумением:
— Что ты хочешь этим сказать?
Марина вдруг почувствовала странное спокойствие. Решение созрело мгновенно, словно оно всегда там было, просто ждало своего часа.
— Я ухожу, Дима.
— Куда ты уйдёшь? — он нервно засмеялся. — Перестань устраивать драму.
— Это не драма. Это решение. Я больше не могу так жить.
На следующий день, пока Дмитрий был на работе, а свекровь ушла на рынок, Марина быстро собрала вещи. Только самое необходимое — одежду, документы, несколько дорогих сердцу мелочей. Она не плакала. Слёзы закончились давно, за эти пять лет она выплакала их все.
Позвонила подруге Ольге, с которой дружила ещё со школы.
— Можно я поживу у тебя какое-то время?
— Конечно! Что случилось?
— Расскажу при встрече. Я через час буду.
Марина оглядела комнату в последний раз. Здесь она провела пять лет своей жизни, надеясь, что всё изменится. Надеясь, что муж наконец встанет на её сторону. Надеясь, что свекровь смягчится. Все эти надежды оказались напрасными.
Она написала короткую записку и оставила её на столе:
«Дима, я ухожу. Живите с мамой. Не звони мне. Мне нужно время подумать. Марина».
Когда свекровь вернулась с рынка и увидела пустой шкаф, она набрала Дмитрию на работу:
— Димочка, твоя жена сбежала! Представляешь? Вещи забрала и ушла!
Дмитрий примчался домой через полчаса. Прочитал записку, перечитал ещё раз. Набрал номер Марины — она не брала трубку.
— Что же она себе позволяет? — причитала Тамара Петровна. — Я же говорила, что она никуда не годится! Воспитания нет, уважения к старшим нет!
— Мама, замолчи! — неожиданно резко оборвал её Дмитрий.
Свекровь обиженно поджала губы и ушла к себе, громко хлопнув дверью.
Дмитрий сел на кровать, всё ещё держа записку. «Живите с мамой». Эти слова отдавались эхом в голове. Неужели до этого дошло?
Он попытался позвонить ещё раз — снова не ответила. Написал в мессенджер:
«Марина, что происходит? Давай поговорим. Не делай глупостей».
Ответа не было.
Марина поселилась у Ольги в маленькой однокомнатной квартире. Подруга не задавала лишних вопросов, просто обняла и сказала:
— Оставайся, сколько нужно.
Первые дни прошли в каком-то тумане. Марина ходила на работу, возвращалась, ела, спала. Телефон разрывался от звонков Дмитрия — она не отвечала. Потом он начал писать длинные сообщения, убеждая вернуться, обещая, что всё изменится. Она читала их и удаляла.
— Ты уверена в своём решении? — однажды вечером спросила Ольга.
Они сидели на кухне, пили чай.
— Не знаю, — честно ответила Марина. — Я люблю его, Оль. Но я больше не могу жить в том аду.
— А если он действительно изменится?
— Пять лет он обещал изменить ситуацию. Ничего не изменилось. Он так и не понял, что я задыхалась там.
— Может, сейчас поймёт, — тихо сказала Ольга.
Марина посмотрела в окно. За стеклом падал первый снег.
— Может быть. Но поймёт ли вовремя?
Дмитрий не ожидал, что жизнь без Марины окажется такой... пустой. Первую неделю он злился. Как она посмела просто взять и уйти? Не обсудить, не поговорить нормально — просто ушла!
Мать постоянно подливала масла в огонь:
— Видишь, какая оказалась? При первой трудности сбежала. Хорошо, что дети не успели родиться, а то бы ещё и их бросила.
Но чем больше времени проходило, тем отчётливее Дмитрий понимал: что-то здесь не так. Дом стал неуютным. Мать постоянно жаловалась, причитала, обсуждала Марину. Раньше жена всё это на себя принимала, а теперь весь удар приходился на него.
— Дима, принеси это, — просила мать.
— Дима, помоги с тем.
— Дима, сходи в магазин.
Он работал, приходил домой усталый, а его ждала не тихая квартира и любящая жена, а встревоженная мать с новыми просьбами и жалобами.
Через две недели Дмитрий начал замечать мелочи. Марина всегда клала его вещи на место. Марина готовила те блюда, которые он любил. Марина следила, чтобы его рубашки были выглажены. Мать тоже пыталась о нём заботиться, но это было совсем другое. В её заботе не было того тепла, той нежности.
— Ты опять в этом костюме? — говорила Тамара Петровна. — Я же постирала синий, носи его.
— Мама, мне нравится этот.
— Марина тебя избаловала, вот что. Дала волю, теперь сам не знаешь, чего хочешь.
Дмитрий вдруг осознал: мать постоянно говорила о Марине. В каждой фразе, в каждом замечании. Как будто жена всё ещё была здесь, но в негативном контексте.
— Марина всегда клала соль не на место.
— Марина неправильно готовила.
— Марина не умела вести хозяйство.
Но ведь это была неправда. Марина прекрасно всё делала. Просто мать всегда находила к чему придраться.
Ночью Дмитрий лежал без сна и вспоминал. Как Марина улыбалась по утрам. Как они смеялись над глупыми фильмами. Как она гладила его по голове, когда у него был тяжёлый день. Всё это исчезло, и он вдруг понял: он сам всё разрушил.
Третья неделя без Марины стала переломной. Дмитрий пришёл с работы и увидел, как мать снова ругает несуществующую невестку:
— Вот Марина бы точно неправильно сделала, хорошо, что её нет...
— Хватит! — крикнул он так громко, что сам испугался.
Тамара Петровна замерла с половником в руке.
— Что ты на меня кричишь?
— Хватит обсуждать Марину! Хватит критиковать её! Она ушла, мама, понимаешь? Моя жена ушла, потому что ты не давала ей спокойно жить!
— Как ты смеешь! Я своему сыну...
— Ты постоянно придиралась к ней! — голос Дмитрия дрожал. — Всё было не так, всё было плохо! Ни одного доброго слова за пять лет!
— Я хотела как лучше!
— Ты хотела, чтобы она ушла! И она ушла! — Дмитрий закрыл лицо руками. — Я потерял жену из-за того, что не смог встать на её защиту.
Впервые за долгое время Тамара Петровна замолчала. Она смотрела на сына, и что-то в его лице заставило её задуматься.
— Дима...
— Мам, я люблю её. Я люблю Марину. И я был таким идиотом, что не видел, как ей плохо. Каждый раз, когда она пыталась со мной поговорить, я отмахивался. Я говорил ей терпеть, понимать тебя. Но никогда не просил тебя понять её.
Тамара Петровна опустила глаза.
— Она была чужой...
— Она была моей женой! Она должна была стать частью нашей семьи, а не прислугой! — Дмитрий прошёлся по кухне. — Я во всём виноват. Я выбрал простой путь — пусть они сами разбираются. А надо было защитить Марину. Надо было съехать, как обещал.
— Куда вы бы съехали? — тихо спросила мать. — У вас же денег нет.
— Были бы, мама. У нас обоих нормальные зарплаты. Просто я каждый раз находил причину отложить. Потому что мне было удобно жить здесь. Тебе готовить не надо, за квартиру платить не надо. А Марина страдала, и мне было плевать.
Он взял куртку и вышел, хлопнув дверью. Шёл по вечернему городу, не разбирая дороги. Достал телефон, набрал сообщение Марине:
«Прости меня. Прости за всё. Я был слепым идиотом. Ты заслуживала лучшего мужа».
Через несколько минут пришёл ответ. Первый за три недели:
«Спасибо за эти слова. Мне нужно время».
Хоть что-то. Она ответила. Значит, есть надежда.
Дмитрий вернулся домой поздно ночью. Мать не спала, сидела на кухне с чаем.
— Сядь, — сказала она.
Он сел, ожидая очередных упрёков. Но Тамара Петровна неожиданно заговорила другим тоном:
— Я была не права.
Дмитрий поднял голову.
— Что?
— Я была не права, — повторила мать, и он увидел слёзы в её глазах. — Я так боялась тебя потерять. Когда ты привёл Марину, я решила, что она отнимет у меня сына. Что я стану никому не нужна. Поэтому придиралась, критиковала. Хотела показать, что я здесь главная, что без меня вы не справитесь.
— Мама...
— Но я не хотела разрушить твою семью, — всхлипнула Тамара Петровна. — Димочка, прости меня. Я старая дура. Верни Марину. Я обещаю, буду другой.
Дмитрий обнял мать. Впервые за долгое время он почувствовал, что они на одной стороне.
— Мам, не знаю, простит ли она меня.
— Попробуй. Борись за неё.
На следующий день Дмитрий начал действовать. Первым делом стал искать квартиру. Нашёл неплохой вариант — двушку в спальном районе. Не центр, но своё. Съездил, посмотрел, внёс залог.
Потом позвонил Марине. Она взяла трубку после пятого гудка.
— Слушаю.
— Марина, мне нужно тебе кое-что показать. Прошу, встреться со мной.
— Дима...
— Полчаса. Просто полчаса.
Она согласилась. Они встретились в кафе недалеко от её работы. Марина выглядела уставшей, но спокойной. В её глазах не было той боли, которую он привык видеть последние месяцы.
— Я снял квартиру, — сказал он без предисловий.
Она моргнула:
— Что?
— Двухкомнатную квартиру. Завтра забираю ключи. Хочу, чтобы ты посмотрела.
— Зачем?
— Потому что это наша квартира. Наша с тобой, Марина.
Она покачала головой:
— Дима, ты не понимаешь...
— Я всё понимаю! — он взял её руку. — Я был ужасным мужем. Я не защитил тебя. Не поддержал. Выбрал лёгкий путь, вместо того чтобы бороться за наш брак. Но я изменился. Вернее, начал меняться.
— Люди не меняются, — тихо сказала Марина.
— Меняются, если у них есть причина. Ты — моя причина. Я потерял тебя и понял, что потерял смысл жизни. Дом без тебя пустой. Мама даже извинилась, представляешь? Она поняла, что была неправа.
Марина вытащила руку из его ладоней:
— Это хорошо. Но мне нужно время.
— Сколько угодно, — Дмитрий кивнул. — Я буду ждать. Месяц, два, год. Сколько понадобится. Но дай мне шанс доказать, что я могу быть тем мужем, которого ты заслуживаешь.
Прошёл месяц. Тяжёлый, изматывающий месяц. Дмитрий переехал в новую квартиру, обустроил её. Каждую неделю писал Марине, присылал фотографии. Не давил, не требовал ответа. Просто показывал, что работает над их будущим.
Марина читала сообщения и плакала. Часть её хотела верить, что всё изменилось. Другая часть боялась снова разочароваться. Она ходила к психологу, пыталась разобраться в себе, понять, чего действительно хочет.
— Вы его любите? — спрашивал психолог.
— Да, — отвечала Марина. — Но любовь ли это, если она причиняет боль?
— Боль причиняла не любовь, а ситуация. Вопрос в том, готов ли он изменить ситуацию.
Она видела, что готов. Видела по фотографиям новой квартиры, по его сообщениям, по тому, как он старался. Но страх сковывал её. Страх вернуться и снова оказаться в той же ловушке.
Ольга говорила:
— Дай ему шанс. Он же действительно меняется.
— А вдруг это на месяц? Вдруг потом всё вернётся на круги своя?
— Не узнаешь, пока не попробуешь.
Марина знала, что подруга права. Но было так страшно.
Субботним вечером в дверь квартиры Ольги позвонили. Марина открыла и замерла. На пороге стоял Дмитрий с огромным букетом пионов — её любимых цветов.
— Привет, — тихо сказал он.
— Привет, — эхом отозвалась она.
— Можно поговорить?
Марина кивнула и вышла на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь.
— Марина, — начал Дмитрий, и она увидела, как его голос дрожит. — Я не знаю правильных слов. Не знаю, как загладить свою вину. Но я знаю одно: без тебя я не живу, а существую. Каждое утро просыпаюсь и думаю о тебе. Каждый вечер засыпаю с мыслью, что натворил в своей жизни.
Он опустился на колени прямо на площадке:
— Прости меня. За всё. За то, что не ценил, не защищал, не боролся. Ты была права, уйдя. Может, это было единственное, что могло меня встряхнуть. И вот я здесь, на коленях, прошу тебя: дай мне ещё один шанс. Последний. Вернись ко мне. У нас своя квартира. У нас есть будущее. Нам просто нужно попробовать снова.
Марина смотрела на него, и слёзы катились по щекам. Она видела его красные глаза, дрожащие руки, искреннее отчаяние. Это был не тот Дмитрий, что отмахивался от её проблем. Это был человек, который действительно понял, что потерял.
— Дима, встань, — тихо сказала она.
Он поднялся, не выпуская букет.
— Я боюсь, — призналась Марина. — Боюсь, что всё повторится. Что через месяц мы снова окажемся в той же точке.
— Не окажемся, — твёрдо сказал он. — Я клянусь тебе, Марина. Я не идеальный, буду ошибаться. Но я никогда больше не поставлю тебя на второе место. Ты — моя жена, моя семья. И я буду бороться за нас каждый день.
Она закрыла глаза, прислушиваясь к своему сердцу. А сердце говорило: «Попробуй. Дай ему шанс. Дай себе шанс».
— Мне нужно увидеть квартиру, — наконец сказала Марина. — И нам нужно серьёзно поговорить. Обо всём.
Лицо Дмитрия озарилось надеждой:
— Да, конечно! Когда угодно!
— И никаких обещаний. Только дела. Хорошо?
— Только дела, — кивнул он. — Обещаю... то есть, сделаю.
Марина улыбнулась сквозь слёзы. Это была слабая улыбка, но это была улыбка. Первая искренняя улыбка за долгий месяц.
— Эти цветы мне?
— Конечно тебе, — он протянул букет. — Пионы. Помню, что ты их любишь.
Она взяла цветы, вдохнула их аромат. Может быть, это было начало. Может быть, они действительно смогут начать заново. Может быть, месяц разлуки оказался той встряской, которая была нужна им обоим.
— Завтра, — сказала Марина. — Завтра поедем смотреть квартиру. И разговаривать.
— Спасибо, — Дмитрий взял её руку и осторожно поцеловал. — Спасибо, что даёшь мне шанс.
Когда он ушёл, Марина вернулась в квартиру. Ольга смотрела на неё вопросительно.
— И что?
— Завтра поеду смотреть квартиру.
— Значит, даёшь ему шанс?
Марина посмотрела на букет пионов в своих руках:
— Даю нам шанс. Обоим.
Она не знала, что будет дальше. Не знала, смогут ли они восстановить то, что было разрушено. Но впервые за долгое время она чувствовала не страх, а надежду. Надежду на то, что иногда людям действительно нужно потерять что-то важное, чтобы понять его ценность. Надежду на то, что любовь, настоящая любовь, может пережить испытания и стать сильнее.
А завтра будет новый день. И может быть, это будет их новое начало.
