В великом зале Племени Разбитых Черепов царило не привычное ожидание резни, а томительная, почти невыносимая тоска. Вождь Горм Железное Чрево, почесывая секирой за ухом, изрёк: «Скучно! Квас пить надоело, драться не с кем. Давайте во что-нибудь поиграем».
Из толпы вышел могучий скальд по имени Эрик Криворук. «О, вождь! – провозгласил он. – Есть у южных слабаков игра, «Крокодил». Один показывает слово, не говоря ни звука, а остальные отгадывают».
В зале повисло недоуменное молчание. «Показывает? Как? Танцует?» – прохрипел кто-то.
«Нет! Рисует!» – пояснил Эрик.
Варвары заулюлюкали. Рисование? Это занятие для жрецов и писцов! Позор!
Но тут поднялся самый безумный из воинов, Боргар Свирепый Взгляд, чей лоб был столь же широк, сколь велика его ярость. «Я сыграю! – Прогремел он. – Но моя кисть будет разить наповал! Мои чернила будут литься рекой! Я не буду рисовать! Я буду сражаться с рисунком!»
И он приказал позвать наёмников из Гильдии Ловцов.
Раунд первый
На арену выкатили клетку с исхудалым, но злобным единорогом. Рог у него был кривым и зазубренным, словно пика гоблина. Боргар, вооружившись не кистью, а топором, осмотрел тварь.
«Ты должен изобразить слово!» – напомнил Эрик.
Скальд шепнул что-то на ухо варвару, Боргар кивнул, его мозг напрягся до скрипа.
С криком ярости из-за излишних раздумий Боргар ринулся в бой. Единорог отчаянно бодался, но варвар, уворачиваясь, выстроил целую стратегию. Он не рубил тварь наугад, а точным ударом вспорол ей бок, схватил за горячий кишечник и, вытянув его, образовал на полу конус. Затем, придушив зверя, он использовал его рог как циркуль, чтобы нарисовать у основания конуса идеальный полукруг.
«КОНЬ С КИШКАМИ!» – орал зал.
«ПИКА С БРЮХОМ!»
«ГОБЛИН, ВИД СВЕРХУ!»
Правильный ответ так и не прозвучал, но все сошлись во мнении, что картина получилась живой и динамичной.
А загаданным словом было: «Мороженое». Варвары, конечно, знали об этом лакомстве, но в этот раз ответ как-то не пришел им в голову.
Раунд второй
На этот раз на арену спустили гигантскую пещерную паучиху. Эрик прошептал второе слово и удалился. Боргар почесал затылок обухом.
Паучиха, шипя, выпустила клейкую струю. И тут Боргара осенило. Он не стал убивать её сразу. Вместо этого он, словно разгневанная балерина, принялся скакать вокруг неё, разрезая мечом её липкие нити, но оставляя паучиху живой. Та, в ужасе, металась и плевала новой паутиной. Боргар ловко направлял её, заставляя опутать себя, создавая причудливые узоры. В финале, когда композиция была почти готова, он заманил паучиху в центр рисунка и вонзил клинок в брюшко твари, и оттуда, смешиваясь с паутиной, выплеснулись липкие, перламутровые внутренности, добавив фактуры и объёма.
В этот раз рисунок оказался настолько реалистичным, что не отгадать его было просто невозможно.
«Да ведь это же раковина с жемчужиной! ЖЕМЧУЖИНА!»
И это было несомненно так.
Финальный раунд
Скальд прошептал третье слово и вернулся на трибуны. Боргар выглядел озадаченным.
На этот раз ему привели слезоточивого слизневара – аморфное, желеобразное создание, питавшееся слезами побеждённых. Оно было невероятно мерзким, и из его тела при повреждении текли чёрные, как ночь, и ярко-алые, как закат, соки.
Боргар подошёл к слизневару и... обнял его. Толпа ахнула. Чудовище затрепетало, пытаясь вырваться из объятий. Боргар же начал свою битву. Он сжал слизневара, заставляя его изрыгать свои внутренности. Черная жижа лилась на варвара, обжигая его его кожу, но он не отпускал.
Зал замер в ошеломлённом молчании. Никто не выкрикивал отгадок. Они смотрели на это гротескное, ужасающее и безумно прекрасное полотно из слизи, крови и отчаяния.
И тут древний варвар тридцати лет, который уже успел обзавестись супругой, поднял дрожащую руку и прошептал: «Я знаю! Э-это... любовь».
И это было именно то самое загаданное слово.
Разразились оглушительные овации, славящие как отгадавшего, так и «художника». Воины кричали так, будто взяли штурмом саму преисподнюю. Боргар Свирепый Взгляд, стоя по колено в кишках и слизи, победил. Он не просто изобразил слово. Он вырвал его суть у самого мироздания, используя в качестве красок боль, ярость и кишки.
С тех пор игра «Крокодил» в Племени Разбитых Черепов стала священным ритуалом, а Гильдия Ловцов разбогатела и заключила множество контрактов на поставку монстров.