Осенью 1942 года случилось советские дешифровальщики были в растерянности. Они не понимали, что происходит. Румыны в одночасье сменили все свои шифры.
Советская разведка на южном фронте, а вражеские депеши прочитать стало невозможно.
Виновником всего происходящего был человек с безупречной биографией.
Старший лейтенант Борис Ильинский, начальник информационного отделения Черноморского флота, человек, который знал о советской разведке все. Или почти все. Как минимум достаточно, чтобы одним махом похоронить годы кропотливой работы.
«Нас сдали в плен»
Лето 1942-го. Немцы атакуют Севастополь. Город, который держался 250 дней, доживает последние часы.
В ночь на первое июля вице-адмирал Филипп Октябрьский собирает чемоданы. Командующий Черноморским флотом и Севастопольским оборонительным районом улетает на самолете вместе со всем высшим руководством. Прямо из пекла, где еще дерутся его подчиненные.
Восемьдесят тысяч защитников остались доедать последние консервы и считать патроны. Много раненых, мало надежды, ноль перспектив.
Эвакуация? Нет.
Полковник Пискунов, переживший этот ад, потом горько скажет:
«Общее настроение было такое: нас сдали в плен. Мы бы еще воевали и дрались. Люди плакали от обиды и горечи, что так бесславно кончилась их служба».
Эвакуация Одессы годом ранее прошла как по нотам. Практически всех вывезли. А тут? Спасайся кто может. Командование испарилось, как утренний туман.
Борис Ильинский оказался среди брошенных. Человек, который составлял ежедневные сводки для того самого Октябрьского, который знал наизусть все шифры и позывные, вдруг остался один на один с немецкими автоматами.
И, видимо, подумал: «А кому, собственно, я теперь должен хранить верность? Тем, кто меня бросил?»
Конечно, это не оправдание. Но психология предательства редко бывает рациональной.
Ценнейшая находка для абвера
В лагере под Бахчисараем Ильинский поначалу пытался притвориться обычным военнопленным. Назвался командиром роты связи, соврал про отца, придумал историю про семью в Туле. Но вот незадача, среди пленных оказались краснофлотцы-шифровальщики. И эти товарищи, видимо, решив выслужиться перед новыми хозяевами, сдали своего бывшего начальника с потрохами.
— Этот не ротный командир, — шепнули они немцам. — Этот из штаба флота. Большая шишка.
Немцы моментально поняли, какая им привалила удача. Ильинского отвезли на допрос в Берлин, в Штаб военно-морского флота. Там с ним работали профессионалы. И Ильинский, прикинув шансы на выживание, выложил все, что знал.
А знал он немало.
Двадцать шесть тысяч румынских радиограмм за полгода — вот объем информации, которую советская разведка регулярно читала как свою почту. Все позывные, все коды, всю систему шифрования. Ильинский рассказал об этом так подробно, что немцы схватились за голову.
Получается, румынские союзники воевали с голыми картами?
Осенью 1942-го последовала экстренная смена всех шифров. Румыны не только поменяли коды, но и полностью перестроили систему радиообмена. Советская разведка превратилась в слепого котенка. Один предатель обрезал ей все усы и лапы разом.
Ильинский получил кличку «Сидоров» и вошел в состав абвера под руководством обер-лейтенанта Вольфа Цирке. Сначала занимался допросами военнопленных. Потом пошёл карьерный рост.
Вместе с отступающими немецкими войсками группа Цирке кочевала по югу: Ростов, Мариуполь, Мелитополь, Херсон, Николаев, Одесса.
Борис Лазарев против СМЕРШ
Весна 1945-го. Последние дни Третьего рейха. Немцы бегут, коллаборационисты ищут способы выжить. Ильинский затерялся среди тысяч беженцев и военнопленных в Австрии. Американцы передали его в советскую зону оккупации. Дальше начинается самое интересное.
Фильтрационный лагерь, допросы, проверки. Ильинский назвался Борисом Лазаревым, бывшим военнопленным Красной армии. В документах указал, что всю войну прослужил в полевой авиаремонтной мастерской. Биография как биография, миллионы таких.
Навыки разведчика помогли ему изготовить безупречные документы. Фильтрацию он прошел, его даже приняли на службу в Красную армию!
Предатель, которого разыскивает СМЕРШ, служил в караульной роте и получал зарплату от того же государства, которое предал.
В ноябре 1945-го Ильинский-Лазарев демобилизовался и начал новую жизнь. Семь лет он кочевал по стране, постоянно меняя места жительства и работы.
Некоторые исследователи видят в этом систему. Многие из этих городов связаны со строительством объектов атомной промышленности. В Ангарске строили завод по обогащению урана, под Братском планировали комбинат по производству плутония. Может, Лазарев-Ильинский работал на американскую разведку?
Впрочем, СМЕРШ этой версии не рассматривал.
Семь лет безупречной конспирации. Ни одного прокола, ни единой зацепки. Профессионал экстра-класса.
Когда сердце сильнее разума
Октябрь 1952 года. Сталин еще жив, СМЕРШ еще работает, дела минувших лет еще не забыты.
Борис Ильинский, уже окончательно привыкший к фамилии Лазарев, совершает непростительную ошибку. Он решает навестить родных в Туле.
Семь лет он не видел мать и сестру. Семь лет жил чужой жизнью, боясь произнести лишнее слово или встретить знакомое лицо. Но тоска по дому, по семье, по прошлому оказалась сильнее инстинкта самосохранения.
Двенадцатого октября 1952 года его арестовали прямо на улице сотрудники управления МГБ по Тульской области. Семь лет идеальной конспирации разрушила одна поездка к маме.
— Вы Борис Николаевич Ильинский? — спросил оперативник.
— Нет, я Лазарев, — попытался отвертеться арестованный.
Но было поздно. СМЕРШ не теряет своих подопечных. Они могут затаиться, могут раствориться в толпе, но рано или поздно совершают ошибку. Человеческую, простую ошибку.
Третьего марта 1953 года Военный трибунал Московского военного округа приговорил Ильинского к расстрелу. Тот написал прошение о помиловании.
«Второй раз я стою перед расстрелом, — жаловался он. — Может быть, поэтому я из серьезного человека сделался наивным и не в состоянии правильно мыслить».
И тут Ильинскому повезло.
Пятого июня 1953 года, ровно через три месяца после смерти Сталина, Президиум Верховного Совета заменил ему расстрел на двадцать пять лет лагерей.
В лагере профессиональный разведчик двух спецслужб переквалифицировался в счетовода. Считал деньги, вел ведомости, подсчитывал нормы выработки. Возможно, это была самая честная работа в его жизни.