— Игорь, положи пять тысяч от себя. Я дам свои пять — будет ровно десять, — сказала Вера, глядя, как муж запечатывает конверт для племянницы Ксении.
Он поднял голову, нахмурился:
— Зачем так много? Три хватит.
— Ей восемнадцать. Это серьёзная дата.
— Хорошо, — кивнул Игорь. — Но я дам восемь. Остальное доложишь.
Вера промолчала. Два месяца назад на её собственный день рождения — тридцать восемь лет, двенадцать лет брака — Игорь вручил ей коробку с термосом. Обычный термос за полторы тысячи. Она проверила цену случайно, когда искала инструкцию в интернете.
На празднике Ксении Игорь протянул конверт, широко улыбаясь:
— Вот, от нас двоих! Поздравляем!
Ксения вскрикнула от радости, Тамара Петровна, мать Игоря, одобрительно кивнула:
— Молодец, сынок. По-людски дарить умеешь, не то что некоторые.
Вера сидела молча. Она видела, как Игорь принимает похвалу, как разговаривает с родственниками, как смеётся над чьей-то шуткой. Он был в ударе. Щедрый, внимательный, любящий родственник.
В машине на обратном пути Вера спросила тихо:
— Почему Ксении ты дал в пять раз больше, чем мне?
Игорь не понял вопроса:
— Это же от нас обоих. К тому же, восемнадцать лет — не шутка.
— А тридцать восемь — шутка?
Он помолчал, потом сказал раздражённо:
— Ты опять начинаешь. Всё тебе мало.
Вера больше не говорила. Она смотрела в окно на ночной город, на огни фонарей, на пустые улицы. Внутри что-то оборвалось — не с треском, а тихо, как перегоревшая лампочка.
Дома Игорь сразу включил телевизор — хоккей, четвертьфинал. Вера прошла в спальню, легла, не раздеваясь. Игорь зашёл через час, посмотрел на неё:
— Спишь?
— Нет.
— Тогда давай поговорим нормально. Ты чего обиделась-то?
Вера повернулась к нему:
— Игорь, скажи честно: ты помнишь, что мне дарил на день рождения?
Он задумался. Слишком долго.
— Термос, — подсказала Вера. — За полторы тысячи.
— Ну и что? Ты же сама говорила, что нужен термос.
— Я говорила в сентябре. Мимоходом. Ты запомнил это на три месяца?
Игорь пожал плечами:
— Запомнил. Значит, я хороший муж.
Вера отвернулась к стене. Игорь вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Следующие дни прошли в молчании. Вера ходила на работу, готовила ужин, убирала квартиру. Игорь смотрел телевизор, общался с друзьями в телефоне, иногда спрашивал: "Ты чего молчишь?" Она не отвечала.
Через неделю Вера увидела открытый чат на его телефоне. Тамара Петровна писала: "Лена опять на тебя давит? Устала я от этих её выкрутасов. Всё ей не так".
Игорь ответил: "Да, мать. Устал я. Может, зря вообще женился".
Вера прочитала это и выдохнула. Не больно. Совсем не больно. Просто пусто.
Она перестала готовить ужин. Покупала себе еду в столовой возле работы, приходила домой поздно. Игорь первые два дня удивлялся, потом привык. Заказывал доставку или ел у матери.
Однажды вечером Вера начала собирать вещи. Документы, одежду, косметику. Не всё сразу — по чуть-чуть, каждый день.
— Куда ты? — спросил Игорь, когда увидел большую сумку у двери.
— К Ольге. Поживу немного.
— Надолго?
— Не знаю.
Игорь кивнул:
— Ладно. Остынешь — вернёшься.
Вера ушла в тот же вечер. Не оглядываясь. Игорь не просил остаться. Не говорил, что всё исправит. Не спрашивал, в чём дело. Он просто закрыл дверь за ней и вернулся к телевизору.
Через десять дней пришло сообщение:
"Раз так, давай по-честному. Я перевёл половину денег на отдельный счёт. Это справедливо".
Вера долго смотрела на экран. Справедливо. Когда человек начинает считать брак в рублях, справедливость — это всё, что у него остаётся.
Она не ответила. Положила телефон на стол и пошла заваривать чай. Чужая квартира, чужая кухня, чужие чашки. Но впервые за много лет — своя жизнь.
И это было честно.