— Верк, они уже выехали. Часа через два будут.
Вера замерла с сыном на руках. Артём наконец затих после бесконечного плача, и она боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его. Тело ныло после кесарева, голова кружилась от недосыпа, а Игорь стоял на кухне и спокойно сообщал, что его родители едут из Подмосковья. Сегодня. В первый день после выписки.
— Игорь, ты же говорил, они на следующей неделе хотели, — тихо сказала она, глядя на сопящий комочек в пелёнке.
— Передумали. Мама сказала, ждать больше не могут, внука хотят увидеть, — он включил электрочайник и достал печенье. — Говорит, привезут вещи для Артёма. И еды наготовили.
Вера представила, как Людмила Сергеевна ворвётся в квартиру с причитаниями и советами. Свекровь тридцать лет проработала воспитательницей в детском саду — считала себя экспертом по детям и не стеснялась это демонстрировать.
Месяц назад, когда Вера лежала в роддоме после экстренного кесарева, свекровь позвонила и полчаса объясняла, что естественные роды полезнее. Игорь пересказал это как забавный случай, не понимая, как больно слышать такое, когда ещё отходишь от наркоза.
— Игорь, может, правда попросишь их перенести? Дня на три хотя бы, — Вера осторожно покачала Артёма. — Я еле хожу. Он не спит совсем. Мне нужно восстановиться.
— Верк, ну что ты! — муж обернулся с кружкой в руке, и в его глазах было искреннее удивление. — Они так ждали! Первый внук же. Мама весь интернет перерыла, игрушки выбирала.
Первый внук. Главное событие для семьи Лазаревых. А то, что их невестка передвигается со скоростью улитки и плачет от бессилия по ночам — детали, которые можно проигнорировать.
Артём захныкал, и Вера начала тихо напевать колыбельную. Игорь поставил кружку на стол и скрылся в комнате, уткнувшись в ноутбук. За шесть дней после роддома он ни разу не встал к ребёнку ночью. Спал как убитый, пока она каждые два часа кормила сына.
— Легко тебе про родителей говорить, — бросила она тихо, но он уже не слышал.
Вера посмотрела на съёмную квартиру. Тесная двушка в панельном доме, где они живут второй год. На своё жильё денег не было — Игорь работал программистом с неплохой зарплатой, но ипотеку тянуть боялся. Декретные у Веры были смешные. Родители мужа обещали помочь с первым взносом, но только "когда время придёт".
В два часа раздался звонок. Игорь кинулся открывать, а Вера поправила домашнее платье и попыталась пригладить волосы. Зеркало показало измождённое лицо с тёмными кругами под глазами. Двадцать семь лет, а выглядела на все сорок.
— Сынок! Здравствуй, здравствуй! — Людмила Сергеевна влетела в квартиру с двумя огромными сумками, одетая так, словно шла на праздник — в костюм, с укладкой и макияжем. Её взгляд тут же скользнул по квартире. — Ох, тесновато у вас. Ну ничего, главное — чтобы ребёнку хватало места.
Следом вошёл Сергей Петрович с коробкой. Бывший инженер, спокойный мужчина с добрым лицом, он сразу подошёл к Вере:
— Ну, показывай внука. Где наш богатырь?
Вера протянула Артёма, и свёкр осторожно взял малыша. Людмила тут же заглянула через плечо мужа:
— Ой, какой маленький! Верочка, а ты его кормишь? Молока хватает? Потому что сейчас многие на смеси переходят, а это же неправильно совсем. Грудное молоко незаменимо.
— Кормлю, молока достаточно, — сухо ответила Вера.
— Ну я просто говорю. В моей практике было столько случаев, когда мамочки рано на смеси переходили, а потом проблемы с иммунитетом у детей. Надо стараться кормить как можно дольше.
Игорь суетился, раскладывая на столе то, что привезли родители. Судки с едой, пакеты с детскими вещами, игрушки. Вера села на диван и взяла Артёма обратно — он начал хныкать на чужих руках.
— Мам, пап, садитесь! Верк, покажи фотографии из роддома, — муж улыбался, изображая радушного хозяина.
Вера механически достала телефон. Ей хотелось лечь и закрыть глаза, но родители мужа устроились за столом, и начался долгий разговор.
— Врачи что говорили? Всё в порядке у малыша? — Людмила ела печенье и одновременно разглядывала внука. — А почему кесарево? Ты же молодая, здоровая.
Внутри Веры что-то сжалось. Почему кесарево. Как будто это был её выбор, а не экстренная операция, когда сердцебиение ребёнка стало критическим.
— По медицинским показаниям. Экстренное было, — ответила она ровно.
— Ну да, сейчас врачи часто перестраховываются. Режут сразу, легче им так, — свекровь покачала головой. — А в наше время терпели, рожали естественно. Хотя восстановление, конечно, после кесарева дольше.
Игорь промолчал. Ел то, что принесла мать, и кивал в такт её словам. Сергей Петрович начал рассказывать историю про то, как когда-то помог соседке добраться до роддома на своей машине. Вера слушала вполуха, качая Артёма.
К шести вечера свекровь успела прокомментировать порядок в квартире ("надо бы чаще проветривать"), выбор одежды для ребёнка ("зачем столько боди, лучше распашонки") и режим кормления ("нужен строгий график"). Вера отвечала односложно, чувствуя, как терпение заканчивается. Шов ныл так, что хотелось застонать.
— А у моей коллеги внучка родилась на килограмм больше, — сравнивала Людмила, допивая чай. — И сразу спать стала хорошо. Ваш почему такой беспокойный?
— Все дети разные, — устало ответила Вера.
— Конечно разные. Но режим — это основа. В восемь кормление, в двенадцать следующее, в четыре, в восемь. Тогда и спать будет по расписанию. А вы его, наверное, по первому писку кормите?
В восемь вечера, когда Вера уже молилась об окончании визита, Сергей Петрович потянулся и сказал:
— Слушайте, мы завтра с утра к врачу записаны в вашем районе. Может, переночуем? А то два часа обратно, потом снова сюда ехать.
Вера замерла. Переночевать? В этой маленькой квартире, где новорождённый плачет каждые два часа? Где она сама едва ходит?
— Пап, конечно! — поспешно согласился Игорь. — Диван раскладывается. Сейчас постельное принесём.
— Нет, — тихо, но твёрдо сказала Вера.
Все посмотрели на неё. Людмила подняла брови, Сергей удивлённо моргнул, Игорь покраснел.
— Что нет? — переспросила свекровь.
— Нельзя оставаться на ночь. У нас новорождённый, он не спит, места мало. Извините.
Повисла тишина. Игорь растерянно смотрел на жену.
— Верк, ну что ты! Конечно можно. Родители же, — пробормотал он.
— Ничего страшного, — примирительно сказал Сергей. — Найдём гостиницу.
— Какую гостиницу вечером? — возмутилась Людмила. — Игорь, ты что-нибудь скажи!
Вера встала, держа Артёма на руках. Боль пронзила низ живота, но она выпрямилась:
— Извините, но я не могу принять гостей на ночь. Мне нужно восстанавливаться. А ребёнку нужна тишина.
— Мы же не гости! Мы семья! — голос Людмилы стал резким.
— Семья должна понимать, — твёрдо ответила Вера. — И не приезжать с ночёвкой в первый день после роддома.
Игорь подошёл и попытался взять у неё Артёма, но она отступила:
— Игорь, родители устали. Поздно уже. Куда им?
— Туда, откуда приехали. Электрички ходят до полуночи.
Она чувствовала, как дрожит голос, но не от слабости — от ярости. Почему никто не спрашивает, как она? Почему все решают за неё?
— Это уже слишком, — покачал головой Сергей. — Родителей выгонять.
— Не выгоняю. Прошу уехать домой, — уточнила Вера.
Людмила поджала губы и начала собирать вещи:
— Вот видишь, ребёнок чувствует. Нервная мать — нервный ребёнок. Я же говорила про режим.
Что-то внутри Веры лопнуло. Она развернулась к свекрови:
— Собирайтесь. Уезжайте. Сейчас.
— Верк, опомнись! — Игорь схватился за голову. — Что происходит?
— Я защищаю себя и ребёнка. От людей, которые считают, что могут приехать и остаться на ночь без спроса.
— Мы предупреждали! Игорь знал! — возмутилась Людмила.
— Знал про визит. Не про ночёвку, — Вера прижала к себе Артёма. — И даже визит был рано.
Сергей молча застёгивал сумку. Людмила бормотала что-то о неблагодарности. Игорь метался между всеми, пытаясь сгладить ситуацию.
— Сынок, звони, когда разберётесь, — сказал Сергей, направляясь к двери.
Дверь захлопнулась. В квартире стало тихо. Игорь медленно повернулся к жене:
— Ты понимаешь, что ты сделала?
— Понимаю. Защитила нас с сыном.
— Это мои родители! Они хотели помочь!
— Помочь? — Вера горько усмехнулась. — Твоя мать весь день объясняла, как я неправильно всё делаю.
Игорь прошёлся по комнате:
— Они проехали сто километров! Привезли столько всего! А ты их выгнала!
— Я попросила уехать, потому что не могу принимать гостей на ночь. Потому что мне больно. Потому что ребёнку нужен покой.
— Это семья, а не гости!
— Игорь, я родила шесть дней назад. Швы не зажили. Я хожу с трудом. Артём не спит. А твои родители хотят устроить тут праздник.
Муж сел на диван:
— Что я им теперь скажу? Как в глаза смотреть?
— Скажешь, что жена устала и попросила перенести визит.
— После такого они могут не приехать вообще.
— Вот и хорошо, — честно ответила Вера.
Остаток вечера они молчали. Игорь ушёл в комнату, Вера кормила Артёма и пыталась не плакать. В десять вечера она уложила сына и села на кухне. Руки тряслись, внутри была пустота.
Ночью, когда Артём проснулся в очередной раз, Вера сидела в полутьме и качала его. Слёзы текли сами собой — тихо, без всхлипов. От усталости, от обиды, от того, что муж не на её стороне.
В дверях появился Игорь. Стоял и смотрел. Вера не обернулась.
— Верк, — тихо позвал он.
Она не ответила. Он подошёл ближе, сел рядом на диван.
— Верк, прости.
Она подняла на него глаза — мокрые, измученные.
— За что?
— За то, что не услышал тебя сразу. За то, что согласился на ночёвку, не спросив. За то, что думал только о родителях.
Игорь осторожно обнял её за плечи:
— Я увидел тебя сейчас — как ты сидишь одна, плачешь, качаешь нашего сына. И понял, что веду себя как последний мерзавец. Ты родила шесть дней назад. Тебе больно. Ты не спишь. А я требую от тебя принимать гостей.
Вера молчала, не доверяя словам.
— Я позвоню родителям утром. Объясню. Попрошу больше так не делать, — он поцеловал её в висок. — Ты моя жена. Мать моего сына. И ты важнее.
Она всё ещё молчала, но слёзы текли сильнее — теперь от облегчения.
— Давай я возьму Артёма? Ты ложись, поспи хотя бы пару часов.
Вера передала ему сына и, не раздеваясь, легла на диван. Уснула мгновенно.
Утром Игорь встал раньше всех. Вышел на балкон и набрал номер отца.
— Пап, мне нужно поговорить.
Сергей слушал молча, пока сын рассказывал о вчерашнем вечере, о слезах жены, о своём осознании.
— Игорь, ты молодец, что понял, — наконец сказал отец. — Знаешь, твоя мать... она сама когда-то страдала от моей матери. Бабушка была женщиной жёсткой. Учила Люду жизни, критиковала. И вот теперь Люда неосознанно делает то же самое.
— Я не знал.
— Она не любит об этом говорить. Но я помню, как она плакала на кухне, когда бабушка в очередной раз приезжала и устраивала ревизию. Говорила, что никогда не будет такой свекровью. А время прошло, и она забыла, каково это.
Игорь смотрел на спящий город за окном:
— Что мне делать?
— Защищай жену. Всегда. Даже если это означает идти против родителей. У тебя теперь своя семья. И Вера должна знать, что ты на её стороне.
— А мама обидится.
— Обидится. Но я с ней поговорю. Пора ей вспомнить, через что сама прошла.
Они попрощались, и Игорь вернулся в квартиру. Вера уже проснулась, кормила Артёма на кухне. Увидев мужа, она напряглась.
— Я звонил отцу, — сказал он, садясь рядом. — Рассказал всё. Папа на твоей стороне. Он поговорит с мамой.
Вера кивнула, не говоря ни слова.
— Верк, я понял кое-что. Когда мы поженились, я думал, что главное — это не ссориться с родителями. Что если я буду хорошим сыном, всё само наладится. Но я ошибался. Главное — это ты. Ты и Артём. Моя семья.
Она подняла на него глаза, и он увидел в них осторожную надежду.
— Если родители снова приедут и будут критиковать тебя, я встану на твою сторону. Если мама будет давать советы, которые ты не просила, я её остановлю. Обещаю.
Вера протянула руку, и он взял её в свою:
— Спасибо.
Через три дня раздался звонок в дверь. Вера вздрогнула — Артём спал, и она боялась его разбудить. Игорь открыл дверь.
На пороге стояли Сергей и Людмила. Свекровь выглядела растерянной, не такой уверенной, как раньше.
— Здравствуйте, — тихо сказала она. — Можно войти?
Игорь посмотрел на жену. Вера кивнула.
Они зашли, и Людмила сразу подошла к Вере. Села рядом на диван, не глядя в глаза:
— Верочка, я хотела извиниться. За то, что приехала без предупреждения о ночёвке. За то, что критиковала тебя. За то, что не подумала о том, как тебе тяжело.
Она помолчала, потом продолжила:
— Серёжа мне рассказал... напомнил о том, через что я сама прошла. Когда родила Игоря, свекровь моя приезжала каждую неделю. Учила меня жизни, говорила, что я всё делаю неправильно. Я тогда ненавидела её. Поклялась себе, что никогда не буду такой. А в итоге стала.
Вера слушала молча, держа на руках спящего Артёма.
— Мне страшно, — призналась Людмила, и голос её дрогнул. — Страшно стать ненужной. Я всю жизнь работала с детьми, я знаю, как о них заботиться. И мне казалось, что если я не буду давать советы, не буду помогать, то вы обойдётесь без меня. Что я не нужна своему сыну, своему внуку.
Сергей Петрович положил руку жене на плечо. Игорь стоял рядом с Верой, и это было важно — он был рядом, на её стороне.
— Людмила Сергеевна, — тихо сказала Вера. — Я не хочу, чтобы вы были ненужной. Просто хочу, чтобы вы спрашивали, прежде чем приезжать с ночёвкой. Чтобы не критиковали меня при каждом удобном случае. Чтобы понимали — я тоже мать, и у меня есть право на собственный подход.
Людмила кивнула, вытирая слёзы:
— Я понимаю. Я постараюсь. Честное слово, постараюсь.
— И я буду следить, — добавил Сергей с мягкой улыбкой. — Если что, одёргивать.
Людмила всхлипнула и засмеялась одновременно. Вера протянула ей руку:
— Давайте начнём заново. Вы — бабушка Артёма. Я буду рада вашей помощи. Но на моих условиях.
Свекровь крепко пожала руку невестки:
— На твоих условиях.
Игорь обнял жену за плечи:
— Мам, если ты снова начнёшь критиковать Веру, я тебя остановлю. Она моя жена, и я на её стороне. Всегда.
Людмила посмотрела на сына, и в её глазах было и удивление, и гордость:
— Правильно. Так и должно быть.
Они просидели ещё час — пили чай, осторожно разговаривали, учились заново выстраивать границы. Артём проснулся, и Людмила попросила разрешения взять его на руки. Вера кивнула. Свекровь осторожно взяла внука, и на её лице было столько нежности, что Вера почувствовала, как внутри что-то оттаивает.
Когда родители собирались уходить, Сергей остановился у двери:
— Вера, спасибо тебе. За то, что не побоялась сказать правду. Иногда нужен кто-то честный, чтобы мы увидели свои ошибки.
Дверь закрылась, и Игорь обнял жену:
— Ты справилась.
— Мы справились, — поправила она.
Вечером, когда Артём снова уснул, они сидели на диване вместе. Вера положила голову на плечо мужа.
— Игорь, я боялась, что ты не встанешь на мою сторону.
— Я тоже боялся. Боялся обидеть родителей. Но потом понял — если я не встану на твою сторону, я потеряю тебя. А это страшнее.
Она подняла на него глаза:
— Мы справимся. Да?
— Справимся. Обещаю.
Через неделю они поехали в гости к родителям Игоря. Людмила встретила их на пороге, но на этот раз была другой — спрашивала разрешения взять Артёма, интересовалась, не устала ли Вера, предлагала помощь, а не навязывала её. Сергей подмигнул невестке — мол, держу ситуацию под контролем.
За обедом Людмила рассказывала истории из своей молодости, и Вера впервые увидела в свекрови не критикующую судью, а женщину, которая сама когда-то была молодой мамой и страдала от непрошеных советов.
— Знаешь, Верочка, — сказала Людмила, когда они остались вдвоём на кухне. — Мне понадобилось шестьдесят лет, чтобы понять простую вещь: каждая мать делает так, как считает правильным. И это нормально. Я потратила столько времени, пытаясь доказать всем, что знаю лучше. А на самом деле просто боялась остаться за бортом.
Вера мыла чашки и слушала.
— Ты хорошая мама, — продолжила свекровь. — Артёму повезло. А мне повезло, что у Игоря такая умная жена. Которая не побоялась поставить меня на место.
— Мне было страшно, — призналась Вера.
— Я знаю. Но ты это сделала. И мы все стали лучше от этого.
Они вернулись домой поздно вечером. Игорь нёс Артёма в переноске, Вера шла рядом, и впервые за долгое время чувствовала себя спокойно.
— О чём думаешь? — спросил муж.
— О том, что мы справились. Что у нас получилось.
— Потому что ты не побоялась сказать правду.
Вера остановилась и посмотрела на него:
— Потому что ты меня услышал. В этом вся разница.