Анна замерла на пороге старого дачного дома, который не посещала с детства. Пыль танцевала в лучах заходящего солнца, пробивавшихся сквозь запыленные окна. Воздух был густым и сладким, пахнущим прошлым веком — сушеными травами, старыми книгами и временем.
Она приехала разбирать вещи после бабушки, и сердце ее сжималось от тихой грусти. Вдруг взгляд упал на маленький акварельный этюд, висевший криво на стене. На нем был изображен этот же дом, но в окружении пышного сада, а на крыльце — силуэты двух людей.
Сняв картину, Анна обнаружила на обороте пожелтевший листок, аккуратно вложенный в паспарту. Это было письмо, написанное изящным, старомодным почерком.
«Прошло уже полгода, а я все пишу эти письма, зная, что не смогу их отправить. Сегодня снова видел тебя во сне. Ты стояла на том самом берегу, где мы встретились в последний раз, и ветер развевал твое платье, как белое знамя...»
Анна медленно опустилась на скрипящий диван, продолжая читать. Слова, написанные семьдесят лет назад, дышали такой тоской и нежностью, что ей стало казаться, будто она подслушивает чужой разговор.
***
— Бабушка, — на следующий день Анна осторожно положила листок перед пожилой женщиной, — ты знаешь что-нибудь об этом?
Елена Петровна надела очки, и ее пальцы слегка дрогнули, коснувшись бумаги.
— Откуда у тебя это? — прошептала она.
—В доме, на даче. За картиной.
Старушка долго молчала, глядя в окно, где золотились осенние клены.
— Его звали Артем, — наконец сказала она. — Мы встретились летом пятьдесят третьего года. Он был художником, приехал в наши края на пленэр. А я... я просто жила там у тети.
Голос ее звучал тихо и отрешенно, будто она рассказывала не свою историю, а древнюю легенду.
— Мы виделись всего два месяца. Но это было... Это было навсегда. Тогда я это поняла. А потом его отозвали — внезапный заказ, срочная работа в Ленинграде. Он обещал вернуться через месяц. Мы договорились писать друг другу.
Она замолчала, закрывая глаза.
— Я написала ему десять писем. Ни одного ответа. Сначала думала — задержка, потом — что письма теряются. Потом... Потом мне сказали, что он, должно быть, просто забыл. Что городская жизнь, другие интересы... Я перестала писать. Через год вышла замуж за твоего деда. Он был хорошим человеком. Но Артем... — она покачала головой, — Артем так и остался незаживающей раной.
***
Анна не могла выбросить из головы эту историю. Что-то щемящее и знакомое было в линиях акварели, в почерке незнакомца. Она решила попробовать найти следы Артема, хотя шансов почти не было.
Несколько недель поисков в архивах и старых регистрационных книгах не дали результата. Отчаявшись, она разместила фотографию картины и отрывок из письма в краеведческой группе в соцсетях, не надеясь на отклик.
Ответ пришел через два дня.
«Эта каргура... Кажется, я видел ее в мастерской моего деда. Его звали Артем Герасимов. Могу я встретиться с вами?»
Они договорились о встрече в том самом парке, который был изображен на акварели. Анна пришла раньше и нервно ходила по аллеям, сжимая в руке папку с письмом и фотографией.
Мужчина, появившийся из-за поворота, показался ей удивительно знакомым — высокий, с серыми глазами и упрямым подбородком. Он нес в руках старый альбом.
— Анна? — он улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщин. — Я Дмитрий. Спасибо, что откликнулись.
Они сели на скамейку, и он открыл альбом. Среди десятков эскизов и набросков Анна увидела знакомые места — речку, старый мост, дачный дом... И множество портретов молодой девушки, в которой без труда узнала свою бабушку.
— Он так и не женился, — тихо сказал Дмитрий. — Все ждал, что найдет ее. Говорил, что отправил ей десятки писем, но ни одно не дошло. Оказалось, его тетка, которая была против их отношений, просто уничтожала всю их переписку.
Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный листок.
— Это его последнее письмо. Он написал его за неделю до смерти, хотя знал, что не сможет его отправить.
Анна развернула бумагу. Тот же почерк, но дрожащий от болезни или возраста:
«Прошла целая жизнь, а я все еще жду тебя на том берегу. Если судьба милосердна, мы встретимся в следующей жизни, и ничто не разлучит нас снова...»
Вечернее солнце освещало их склоненные головы. Анна смотрела на Дмитрия, и ей казалось, что она знает его целую вечность. Что-то неуловимо знакомое было в его улыбке, в том, как он держал голову.
— Знаешь, — сказал он задумчиво, — когда я увидел твое сообщение, у меня было ощущение, будто я нашел что-то очень важное, что потерял очень давно.
Анна улыбнулась, и в ее сердце что-то щелкнуло, как будто повернулся ключ в замке, который ждал своего часа много-много лет.
— Может быть, — тихо сказала она, — они все-таки нашли друг друга? Только в нас?
И их рук и сами собой соединились, как будто всегда знали дорогу друг к другу.