Стеклянная дверь с логотипом «AuraSence» бесшумно закрылась за Арсением, отсекая его от внешнего мира, полного чужих, ничего не значащих запахов. Здесь, в его лаборатории, царил иной воздух. Воздух, который он когда-то мог читать, как священную книгу. Сейчас страницы были пусты.
Он провел пальцами по холодной столешнице из хирургической стали, заставленной рядами флаконов, склянок и электронных приборов – газовым хроматографом, масс-спектрометром. Его верные солдаты. Его костыли. Каждое устройство теперь было его глазами, его ушами, его носом. Он знал химическую формулу успокоения – это смесь лаванды, нероли и амброксана в строгой пропорции 3:1:0.5. Он помнил молекулярную структуру концентрации – грейпфрут, черный перец и ветивер. Он мог нарисовать их с закрытыми глазами. Но он больше не мог их почувствовать.
Три месяца. Девяносто дней абсолютной, тотальной тишины в том месте, где раньше звучала симфония. Сначала он подумал, что это затянувшийся насморк, последствия стресса. Потом пришел страх. Потом – паника. А затем – леденящее, отупляющее принятие. Аносмия. Диагноз, прозвучавший как приговор для того, чья жизнь была выстроена вокруг тончайших нюансов запаха.
Арсений подошел к главному работостояку, где в держателе был закреплен один флакон. Новый заказ. «Эпицентр» – крупнейший российский ритейлер. Им требовался аромат для штаб-квартиры, повышающий лояльность сотрудников и снижающий желание увольняться. Проект «Стабильность». Ирония судьбы была настолько горькой, что он почти чувствовал ее вкус на языке. Горький, как полынь.
Его телефон завибрировал. На экране загорелось имя: «Лиза». Он смотрел на него несколько секунд, прежде чем ответить.
«Лиза».
«Ты прислал такси? Я уже вышла». Голос был ровным, без эмоций. Голос делового партнера.
«Да, оно подъезжает. Спасибо, что… согласилась».
«Не за что. Это работа».
Они жили в одной трехкомнатной квартире, превращенной в поле боя без выстрелов. Он – в мастерской с балконом, она – в спальне с видом на парк. Гостиная была нейтральной территорией, где они иногда пересекались, как два корабля в тумане, стараясь не столкнуться. Тихий развод. Так они это называли. Ожидание, пока юристы закончат делить то, что когда-то было их общей жизнью.
Он услышал щелчок входной двери в лаборатории. Лиза вошла, не глядя на него. Она сняла легкое пальто, под которым был строгий деловой костюм. Она пахла. Раньше он мог с закрытыми глазами описать ее аромат: крем для рукам с запахом миндаля, духи с нотами пиона и фрезии, которые он подарил ей на очередную годовщину, и что-то неуловимое, только ее – тепло кожи, запах дома. Теперь он видел только женщину с карими глазами, в которых читалась усталость.
«Что на сегодня?» – спросила она, подходя к стойке.
««Эпицентр». Нужно доработать базу. Данные хроматографа показывают избыток изопропилацетата в верхних нотах. Дает эффект дешевой канцелярии».
Лиза молча кивнула. Она взяла флакон, встряхнула его, капнула каплю на бумажную полоску и поднесла к носу. Ее глаза закрылись. Арсений смотрел на нее с жадностью утопающего, видящего берег.
«Да, есть. Резковато. Нужно смягчить цитрусовой основой… возможно, добавить немного петитгрейна», – сказала она, открыв глаза.
«Согласен», – кивнул Арсений, делая пометку в планшете. Он научился имитировать процесс. Кивал, когда она описывала запах, делал вид, что принюхивается, когда сам капал духи на полоску. Он стал великим актером.
Они работали молча, как отлаженный механизм. Он – мозг, теория, химия. Она – его утраченное обоняние, его связь с миром ароматов. Он диктовал пропорции, она проверяла их на полоске, давала обратную связь.
«Попробуй добавить ванилина. Микроскопическую дозу. 0.01%», – сказал он.
Лиза выполнила действие, снова понюхала. «Да… лучше. Стало теплее. Появилась какая-то… ностальгическая нота».
«Именно. Мы подсознательно ассоциируем ваниль с детством, с безопасностью. Это создает эффект лояльности».
«Жутковато», – тихо сказала Лиза, откладывая полоску.
«Что именно?»
«То, что ты делаешь. Ты не создаешь духи, чтобы нравиться. Ты программируешь людей. Как инженер-звуковик, настраивающий частоты для вызова определенных эмоций».
«Я создаю атмосферу», – поправил он, но без былой уверенности. Раньше он видел в этом искусство. Теперь – лишь манипуляцию. Без своего дара он видел голый, бездушный механизм своей работы.
Внезапно он почувствовал головокружение. Он схватился за стойку.
«Арсений?» – в голосе Лизы прорвалась тревога. Старая, привычная тревога.
«Ничего. Просто… устал».
Она подошла ближе. «Ты не должен так напрягаться. Это… это не поможет».
«А что поможет?» – резко спросил он. – «Смириться? Закрыть лабораторию? Объявить всем, что великий Арсений Волков, «инженер запахов», больше не отличает жасмин от скипидара?»
«Может, стоит просто остановиться?» – ее голос снова стал тихим. – «Мы продадим долю в компании. Хватит на безбедную жизнь».
«Это не про деньги!» – выкрикнул он. – «Это все, что у меня есть. Без этого я… я никто».
Он посмотрел на нее и увидел в ее глазах не жалость, а понимание. Она тоже теряла опору. Их брак был тем, что у нее было. А теперь и его не стало.
«Ладно», – вздохнула она. – «Давай закончим».
Они вернулись к работе. Создание нового аромата – это танец. Он вел, зная шаги, но не слыша музыки. Она слышала музыку, но не знала па. И все же они двигались в странной, вымученной синхронности.
Через час композиция была готова. Условно.
«Нужны полевые испытания», – сказал Арсений. – «Коворкинг на третьем этаже. Там сегодня работает отдел аналитики».
Они вышли из лаборатории и прошли в просторное помещение с панорамными окнами. Десятки людей сидели за ноутбуками, некоторые с наушниками. Воздух был стерильным, кондиционированным. Арсений незаметно нажал кнопку на пульте в кармане, активируя систему аромадиффузии.
Он наблюдал. Сначала ничего. Потом один из сотрудников, молодой парень, постоянно ерзавший на стуле, вдруг выпрямился и уставился в экран, перестал отвлекаться. Девушка в углу, нервно теребившая ручку, положила ее и медленно выдохнула. Общая атмосфера в зале из напряженно-суетливой стала спокойно-сосредоточенной.
Успех. Аромат работал.
Лиза стояла рядом, наблюдая за той же сценой. «Сработало», – прошептала она.
«Да», – кивнул Арсений. Но триумфа не было. Была лишь пустота. Он создал нечто, что влияло на эмоции десятков людей, а сам не мог этого оценить. Он был дирижером глухих оркестра, который не слышит ни одной ноты.
По пути обратно в лабораторию они молчали. На пороге Лиза остановилась.
«Я сегодня съезжаю», – тихо сказала она. – «Нашла съемную квартиру. Ключи от твоей оставила на тумбе».
Арсений почувствовал, как пол уходит из-под ног. Он знал, что это неизбежно. Но знание не делало удар менее болезненным.
«Я понимаю», – выдавил он.
Она посмотрела на него, и в ее взгляде было что-то новое, чего он давно не видел. Не раздражение, не усталость, а… печаль.
«Знаешь, что самое странное?» – сказала она. – «Когда ты потерял обоняние, я думала, ты сразу все поймешь. Но ты нет. Ты продолжал вести себя как обычно. Ты стал еще более закрытым, еще более погруженным в работу. Как будто пытался компенсировать одну потерю другой».
«Я не знал, как иначе», – честно признался он.
«Я знаю. Ты всегда прятался в мире формул. Раньше – от сложных чувств. Теперь – от правды».
Она взяла свою сумочку и направилась к выходу.
«Лиза», – окликнул он ее. Она обернулась. – «Сегодняшний аромат… каков он на самом деле?»
Она задумалась на мгновение.
«Он… теплый. Сначала чувствуется свежесть мандарина и зелени, потом появляется древесная нота, как в старом библиотечном шкафу. А в основе… что-то сладковатое, уютное. Как запах свежеиспеченного хлеба в доме бабушки. Он пахнет… безопасностью».
Арсений слушал, и его глаза наполнялись слезами. Он не плакал с того дня, когда понял, что больше не чувствует запаха ее духов. Сейчас он плакал не от саможалости, а от осознания всей глубины своей потери. Он создал аромат, пахнущий домом, теплом, безопасностью – всем тем, что он сам разрушил и что теперь безвозвратно уходило от него.
«Спасибо», – прошептал он. – За все».
Лиза слабо улыбнулась. Это была не та счастливая улыбка, что была раньше, а улыбка прощания, полная горечи и прощения.
«Береги себя, Арсений».
Дверь закрылась. Он остался один в своей стерильной, безвоздушной крепости. Он подошел к стойке, взял флакон с готовым ароматом для «Эпицентра». Он поднес его к носу, зажмурился, изо всех сил пытаясь вызвать в памяти хоть какой-то образ, хоть какое-то чувство. Ничего. Только холодное стекло.
Он опустил флакон и посмотрел на свои инструменты – хроматограф, спектрометр, ряды склянок с химическими формулами. Они могли разложить любой запах на молекулы, но не могли собрать его обратно в душу. Они могли симулировать присутствие, но не могли вернуть утраченное.
Он был инженером запахов, который больше не чувствовал ароматов. Мужчиной, который построил карьеру на манипуляции эмоциями и потерял единственного человека, чьи эмоции имели для него значение.
Арсений медленно прошел через всю лабораторию и подошел к окну. Внизу, на улице, он увидел знакомую фигуру. Лиза садилась в такси. Она не оглянулась.
Машина тронулась и растворилась в потоке машин. Он смотрел в пустоту за стеклом, в мир, лишенный для него не только запахов, но и смысла. Он поднял руку и провел пальцами по холодному стеклу, как когда-то проводил по коже ее запястья, вдыхая аромат, который создал только для нее. Теперь он ничего не чувствовал. Только тишину.