— Ты опять его защищаешь! Всегда, каждый раз, будто он не может отвечать за свои поступки! — Дмитрий с грохотом поставил чашку на стол, чай выплеснулся на скатерть.
— Не кричи, — Ольга говорила тихо, но в её голосе звенела сталь. — Антону пятнадцать лет, он ребенок. Они собрались компанией, заигрались. Да, разбили окно. Это не конец света.
— Ребенок? — Дмитрий усмехнулся. — В пятнадцать лет я уже подрабатывал летом, помогал отцу! А он что? Болтается с дружками, стекла бьет! И это не первый раз, когда он попадает в неприятности.
— Послушай, — Ольга сделала глубокий вдох, сдерживая раздражение. — Антон хорошо учится, занимается плаванием. Да, сегодня они повели себя глупо, но...
— Опять "но"! Всегда у тебя есть оправдание его выходкам. А знаешь, что самое удивительное? — Дмитрий подошел ближе, понизив голос. — Его поведение... оно совершенно не похоже на то, как вели себя в моей семье. Мы уважали старших, не позволяли себе такого.
— При чем тут твоя семья? — Ольга покачала головой. — Времена другие, Дима.
— Дело не во времени, — Дмитрий отвернулся к окну. — А в крови.
Ольга замерла, не понимая, что он имеет в виду. Но развить тему муж не успел — входная дверь хлопнула, и в кухню вошел Антон. Высокий, худощавый, с встрепанными русыми волосами и серыми глазами, так похожими на глаза матери.
— Привет, — буркнул он, бросив рюкзак на пол.
— Только попробуй мне так бросить вещи еще раз, — процедил Дмитрий.
Антон закатил глаза:
— Да ладно, пап, это просто рюкзак.
— Не "просто рюкзак", а твое отношение. К вещам, к дому, к правилам, — Дмитрий сжал кулаки. — Нам звонили родители Кости. Рассказали про разбитое окно в школе.
Антон бросил быстрый взгляд на мать:
— Мы просто играли в мяч во дворе. Случайно попали в окно.
— Случайно? — Дмитрий хмыкнул. — И именно в окно кабинета директора?
— Откуда я знал, что это кабинет директора?
— А если бы знал — целился бы в другое? — в голосе Дмитрия звучала горечь.
— Дима, хватит, — вмешалась Ольга. — Антон, ужин на плите. Поешь и садись за уроки.
Антон с благодарностью кивнул матери и, подхватив рюкзак, пошел на кухню. Дмитрий проводил его тяжелым взглядом.
— Тебе не кажется, что ты слишком строг? — спросила Ольга, когда сын скрылся за дверью.
— А тебе не кажется, что ты слишком его балуешь? — парировал Дмитрий. — Впрочем, это неудивительно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Забудь, — он махнул рукой и вышел из комнаты.
Ольга осталась стоять посреди гостиной, чувствуя, как неприятный холодок пробегает по спине. В последнее время Дмитрий стал особенно раздражительным, постоянно придирался к сыну по мелочам. Их отношения всегда были непростыми — муж считал, что она слишком мягка с Антоном, а она думала, что он чересчур требователен. Но в последние месяцы что-то изменилось, появилась какая-то новая нотка в его претензиях, словно затаенная обида или подозрение.
Вечер тянулся в напряженном молчании. Антон заперся в своей комнате, Дмитрий сидел в кабинете, Ольга пыталась читать, но мысли путались. Странная фраза мужа о крови не давала покоя.
Ночью, лежа рядом с Дмитрием в темноте, она спросила:
— Что происходит между тобой и Антоном? Почему ты стал так остро реагировать на его поступки?
Дмитрий молчал так долго, что Ольга решила — он уже спит. Но потом он повернулся и сказал тихо:
— Я просто хочу, чтобы он вырос настоящим мужчиной. Ответственным. Не таким, как...
— Как кто?
— Неважно. Спи, — он отвернулся к стене.
Утром напряжение никуда не делось. За завтраком все молчали. Антон быстро поел и ушел в школу, не дожидаясь обычных нравоучений отца. Дмитрий смотрел в телефон, не поднимая глаз.
— Я сегодня задержусь, — сказал он, допивая кофе. — Встреча с клиентами.
— Хорошо, — кивнула Ольга. — Я приготовлю что-нибудь на ужин.
— Не надо, — он поднялся из-за стола. — Не знаю, во сколько вернусь.
День тянулся медленно. Ольга работала из дома — переводила статьи для научного журнала. Обычно работа поглощала ее целиком, но сегодня она не могла сосредоточиться. Фраза о крови, странное поведение мужа, растущая пропасть между ним и сыном — все это крутилось в голове.
Антон вернулся из школы в хорошем настроении. Рассказал, что помирился с директором, извинился за окно.
— Мы с ребятами решили подработать на выходных, чтобы заплатить за стекло, — сказал он, помогая матери резать овощи для салата.
— Это хорошая идея, — улыбнулась Ольга. — Папа будет доволен.
Антон хмыкнул:
— Сомневаюсь. Он в последнее время вообще мной не доволен, что бы я ни делал.
— Не говори так, — Ольга погладила сына по спине. — Он просто беспокоится о тебе, хочет, чтобы ты вырос хорошим человеком.
— Хорошим, как он? — в голосе Антона звучала обида. — Который приходит домой и сразу начинает всех критиковать?
— Антон, — строго сказала Ольга. — Не говори так об отце.
— Прости, — он опустил голову. — Просто иногда кажется, что он меня не любит. Никогда не любил.
Сердце Ольги сжалось. Она обняла сына:
— Это неправда. Он любит тебя. Просто не всегда умеет это показать.
Антон пожал плечами:
— Если ты так говоришь...
Дмитрий не пришел к ужину. Не пришел и к десяти вечера. Ольга несколько раз звонила ему, но телефон был недоступен. Это было странно — обычно муж всегда предупреждал, если задерживался.
Антон ушел спать, а Ольга сидела на кухне с чашкой остывшего чая, когда, наконец, в замке повернулся ключ. Дмитрий вошел в квартиру, и по его неровной походке она поняла — он выпил.
— Где ты был? Я волновалась, — она встала ему навстречу.
Дмитрий посмотрел на нее странным, оценивающим взглядом:
— Волновалась? Серьезно?
— Конечно, волновалась. Ты не брал трубку, не предупредил...
— Пятнадцать лет, — перебил он, качнувшись. — Пятнадцать лет я был примерным семьянином. Работал, обеспечивал вас, не задавал вопросов. А ты...
— Что я? — Ольга почувствовала, как холодеет внутри.
— Знаешь, — Дмитрий прошел на кухню, тяжело опустился на стул. — Я всегда думал, что у нас хорошая семья. Не идеальная, но... настоящая. Я верил тебе.
— Ты и сейчас можешь мне верить, — тихо сказала Ольга. — Я никогда тебе не лгала.
Дмитрий горько усмехнулся, достал из кармана сложенный лист бумаги:
— Правда? А это что?
— Что это?
— Результаты теста ДНК. — Он расправил лист на столе. — Твой сын не от меня, Оля. Пятнадцать лет ты водила меня за нос.
Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она схватилась за край стола, чтобы не упасть.
— Что? Какой тест? Когда ты...
— Неделю назад, — он усмехнулся. — Сказал Антону, что для страховки нужно сдать анализы. Он поверил. А сегодня я получил результаты.
Ольга взяла лист дрожащими руками. Медицинские термины расплывались перед глазами, но основной вывод читался ясно: "вероятность отцовства исключается".
— Это невозможно, — прошептала она. — Должна быть ошибка.
— Ошибка? — Дмитрий рассмеялся, но в смехе не было веселья. — Кто он, Оля? Кто отец Антона?
— Ты, — твердо сказала Ольга. — Ты его отец, Дима. Я никогда... ни с кем... Ты же знаешь меня!
— Я думал, что знаю, — он покачал головой. — Пятнадцать лет. Полжизни. А теперь выясняется, что все это время я растил чужого ребенка.
Ольга смотрела на мужа с ужасом и непониманием:
— Дима, это какая-то ошибка. Может, в лаборатории перепутали образцы, или...
— Или что? — он подался вперед. — Или ты забыла о своих похождениях до свадьбы? Или во время? Когда ты мне изменила, Оля?
— Никогда! — воскликнула она, чувствуя, как слезы подступают к горлу. — Я любила только тебя, всегда. С самого начала.
— Тогда объясни этот результат! — Дмитрий ударил ладонью по бумаге. — Объясни, почему ДНК говорит, что я не отец Антона!
— Мама? Папа? Что случилось?
Они обернулись одновременно. В дверях кухни стоял Антон, растрепанный со сна, в футболке и шортах. Его лицо выражало тревогу.
— Ничего, сынок, — быстро сказала Ольга. — Просто взрослый разговор. Иди спать.
— Сынок, — эхом повторил Дмитрий. — Вот только чей?
— Что? — Антон непонимающе переводил взгляд с одного родителя на другого.
— Дима, не надо, — взмолилась Ольга. — Не при нем.
— А почему нет? — Дмитрий поднялся, покачнувшись. — Он имеет право знать. Ты имеешь право знать, Антон. Хочешь знать, почему я всегда был с тобой строг? Потому что подсознательно чувствовал — ты не моя кровь.
— Папа, ты пьян, — тихо сказал Антон, отступая к двери.
— Я не твой папа! — выкрикнул Дмитрий, сметая со стола чашку. — Вот, смотри! — он схватил лист с результатами и сунул его Антону. — Тест ДНК. Научное доказательство того, что пятнадцать лет я жил во лжи.
Антон взял бумагу, пробежал глазами по строчкам. Его лицо побледнело.
— Это правда? — он посмотрел на мать. — Я не... он не...
— Нет! — Ольга подбежала к сыну, обняла его за плечи. — Это ошибка, Антошка. Какая-то чудовищная ошибка.
— Ты в лаборатории работаешь? — ядовито спросил Дмитрий. — Откуда такая уверенность, что ошибка?
— Потому что я знаю, — твердо сказала Ольга. — Я никогда не изменяла тебе. Никогда. И других мужчин у меня до тебя не было. Ты знаешь это.
Антон вырвался из ее объятий:
— Я не понимаю. Кто тогда мой отец?
Наступила тяжелая тишина. Дмитрий опустился обратно на стул, словно весь гнев внезапно его покинул. Ольга стояла, прижав руки к губам, пытаясь сдержать рыдания.
— Я хочу знать правду, — тихо сказал Антон. — Всю правду.
Ольга медленно кивнула:
— Ты прав. Ты заслуживаешь знать. Только... это сложно.
— Что сложного? — горько усмехнулся Дмитрий. — Просто назови имя настоящего отца.
— Дело не в этом, — Ольга глубоко вздохнула. — Антон, помнишь, я рассказывала тебе о своей сестре Наде?
— Которая умерла до моего рождения? — кивнул Антон. — При аварии?
— Да, — Ольга опустилась на стул. — Надя была моей близняшкой. Мы были очень похожи внешне, но по характеру — совершенно разные. Она была яркой, смелой, часто попадала в истории. А я — тихой, домашней.
Дмитрий нахмурился:
— При чем тут твоя сестра?
— При том, — Ольга посмотрела мужу прямо в глаза, — что Надя была беременна, когда попала в аварию. Семь месяцев. Врачи спасли ребенка — маленького мальчика.
В кухне повисла звенящая тишина.
— Что? — прошептал Дмитрий. — Хочешь сказать...
— Антон — сын Нади, — тихо сказала Ольга. — Мы с тобой только начинали встречаться, когда это случилось. Надя была одна, отец ребенка исчез, как только узнал о беременности. А потом авария... Родители были уже пожилыми, убитыми горем. Я решила, что смогу вырастить малыша.
— Поэтому ты так торопилась со свадьбой, — пробормотал Дмитрий. — А я-то думал, что ты просто без ума от меня.
— Я и была без ума от тебя, — Ольга смотрела на него умоляюще. — Я любила тебя. И знала, что ты хороший человек, что примешь ребенка.
— Только ты не сказала мне, что он не мой! — Дмитрий ударил кулаком по столу. — Ты заставила меня поверить, что я его отец!
— Я хотела тебе рассказать, — слезы текли по щекам Ольги. — Много раз хотела. Но сначала боялась, что ты уйдешь. Потом — что возненавидишь меня. А потом... потом стало поздно. Ты так привязался к Антону, так любил его.
— Любил, — эхом отозвался Дмитрий.
— Значит, ты... не моя мама? — голос Антона дрожал.
Ольга быстро подошла к нему, обняла:
— Нет, родной. Технически я твоя тетя. Но я вырастила тебя, я любила тебя каждый день твоей жизни. Для меня ты всегда был и будешь моим сыном.
Антон стоял неподвижно, пытаясь осмыслить услышанное:
— А моя настоящая мама... Надя... Какой она была?
Ольга слабо улыбнулась сквозь слезы:
— Красивой. Смелой. Талантливой. Ты похож на нее — те же глаза, тот же смех. Иногда, когда ты смеешься, я слышу ее.
— А мой настоящий отец? Кто он?
— Я не знаю, — честно ответила Ольга. — Надя не говорила. Только что он оказался трусом, сбежал, когда узнал о ребенке.
Дмитрий сидел, обхватив голову руками:
— Пятнадцать лет... Почему ты не сказала мне сразу?
— Я боялась, — прошептала Ольга. — Боялась потерять тебя. А потом... потом стало казаться, что правда только всё разрушит. Ты любил Антона, был ему настоящим отцом. Какая разница, чья кровь течет в его жилах?
— Разница в доверии, Оля, — Дмитрий поднял голову. — В правде. Ты решила за меня. Не дала выбора.
— Я знаю, — она опустилась перед ним на колени. — И я виновата. Но я любила тебя. Люблю до сих пор. И Антона люблю больше жизни.
Дмитрий долго смотрел на жену, потом перевел взгляд на Антона:
— Что ты чувствуешь?
Антон пожал плечами:
— Не знаю. Всё странно. Как будто я вдруг стал другим человеком.
— Ты не другой, — твердо сказала Ольга. — Ты всё тот же Антон. Просто теперь знаешь чуть больше о своем происхождении.
— А фотографии? — вдруг спросил Антон. — У тебя есть фотографии моей настоящей мамы?
Ольга кивнула:
— Конечно. Целый альбом. Я покажу тебе. Всё расскажу, что помню.
Дмитрий встал из-за стола:
— Мне нужно побыть одному. Подумать.
— Дима, — Ольга поднялась с колен. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Но прошу, не принимай решений сгоряча. Мы семья. Пятнадцать лет мы были семьей.
— Семья не строится на лжи, — он покачал головой. — Ты обманывала меня всё это время.
— Да, обманывала, — согласилась она. — И я виновата. Но не перед Антоном. Его я любила и растила как своего. И ты любил его как своего. Разве это не настоящее? Разве биология важнее того, что мы чувствуем?
Дмитрий долго смотрел на нее, потом перевел взгляд на Антона:
— Знаешь, в чем ирония? Я сделал этот тест, потому что в последнее время всё чаще замечал, что Антон на меня не похож. Ни внешне, ни характером. Я злился на него за это. Думал, что он просто не хочет быть как я. А оказывается...
— А оказывается, я никогда и не мог быть как ты, — тихо закончил Антон. — Генетика.
— Дело не в генетике, — неожиданно твердо сказал Дмитрий. — Я тоже был неправ. Пятнадцать лет я воспитывал тебя. Учил кататься на велосипеде, помогал с уроками, возил на тренировки. Я любил тебя. И злился последнее время не на тебя — на себя. Потому что чувствовал, что что-то не так, но не понимал, что.
— И теперь? — спросил Антон. — Что теперь будет?
Дмитрий глубоко вздохнул:
— Не знаю. Честно, не знаю. Мне нужно время, чтобы всё обдумать.
— Дима, — Ольга сделала шаг к нему. — Я виновата перед тобой. Очень. Но не уходи. Давай попробуем поговорить, когда эмоции утихнут.
Дмитрий кивнул:
— Поговорим. Но не сейчас. Мне нужно побыть одному.
Он направился к выходу, но у двери остановился:
— Антон, что бы ни случилось между мной и твоей... Ольгой... знай: эти пятнадцать лет были настоящими. Я был твоим отцом. И в каком-то смысле, всегда им останусь.
Когда за Дмитрием закрылась дверь, Ольга и Антон остались стоять на кухне, не решаясь посмотреть друг на друга.
— Ты ненавидишь меня? — тихо спросила Ольга.
Антон поднял на нее глаза — серые, как у Нади, как у самой Ольги:
— Нет. Не знаю. Всё так запуталось.
— Да, запуталось, — согласилась она. — Но есть одна вещь, в которой я абсолютно уверена: я люблю тебя, Антон. Всегда любила. С первой минуты, как увидела тебя в больнице — крошечного, беззащитного. Ты был сыном моей сестры, но для меня всегда был просто моим сыном. И это никогда не изменится.
— А папа? Он вернется?
Ольга вздохнула:
— Не знаю. Надеюсь. Он хороший человек, Антон. Просто сейчас ему больно.
— Мне тоже больно, — признался Антон. — И запутанно. Как будто я вдруг стал кем-то другим.
— Ты всё тот же, — Ольга осторожно коснулась его плеча. — Просто теперь знаешь чуть больше о своей истории. Но это не меняет тебя.
Антон кивнул и неожиданно обнял ее:
— Спасибо, что не отдала меня в детский дом. Что растила как своего.
Ольга прижала его к себе, чувствуя, как слезы снова подступают к горлу:
— Ты и есть мой. Всегда был и будешь.
В эту ночь никто из них не спал. Они сидели на кухне, перебирая старые фотоальбомы. Ольга рассказывала об Антоне, показывала фотографии двух похожих как две капли воды девочек — себя и Нади.
— Она была талантливой художницей, — говорила Ольга, поглаживая выцветшие снимки. — Всегда хотела уехать в большой город, стать знаменитой. А я была домоседкой, мечтала о семье, детях.
— И в итоге получила и то, и другое, — тихо сказал Антон.
— Да, — она улыбнулась сквозь слезы. — Получила самое дорогое, что у меня есть — тебя.
Утром, когда они, измученные бессонной ночью, всё еще сидели на кухне, в дверь позвонили. На пороге стоял Дмитрий — небритый, с покрасневшими глазами, но трезвый.
— Можно войти? — спросил он.
Ольга молча отступила в сторону. Дмитрий прошел на кухню, где Антон рассматривал старые фотографии.
— Вижу, у вас была длинная ночь, — сказал он, садясь напротив.
— У тебя тоже, судя по всему, — заметила Ольга.
Дмитрий кивнул:
— Я много думал. Ходил по городу до рассвета. Злился. Пытался понять, как быть дальше.
— И? — Ольга замерла, боясь услышать ответ.
— И я понял, — он посмотрел на Антона, — что для меня ничего не изменилось. Ты был моим сыном пятнадцать лет. И останешься им, что бы ни говорил тест ДНК.
Антон недоверчиво посмотрел на него:
— Правда?
— Правда, — Дмитрий слабо улыбнулся. — Знаешь, я злился не на то, что ты оказался не моим биологическим сыном. Я злился на обман, на то, что меня лишили выбора. Но потом понял: я сделал свой выбор пятнадцать лет назад, когда полюбил тебя — крошечного, беспомощного. И менять этот выбор сейчас было бы предательством. Не по отношению к Ольге — по отношению к тебе. И к себе.
Он перевел взгляд на Ольгу:
— Я всё еще зол на тебя. И не знаю, смогу ли когда-нибудь полностью простить. Но я хочу попробовать. Ради Антона. Ради пятнадцати лет, которые были настоящими, несмотря ни на что.
Ольга закрыла лицо руками, не в силах сдержать рыданий:
— Спасибо. Я не заслуживаю...
— Это не ради тебя, — твердо сказал Дмитрий. — Это ради нашей семьи. Ради Антона. Ради всего, что мы построили вместе, пусть даже начало было... необычным.
Антон смотрел на них обоих, не зная, что сказать. Потом тихо произнес:
— Я рад, что ты мой папа. Даже если не биологический.
Дмитрий улыбнулся — впервые за долгое время:
— А я рад, что ты мой сын. И знаешь что? К черту биологию. Семья — это не кровь. Это любовь, забота, ответственность друг за друга. Всё, чему я пытался тебя научить.
Ольга смотрела на них сквозь слезы, не веря своему счастью. Она знала, что впереди еще много разговоров, много боли, много работы над отношениями. Но главное они сохранили — свою семью, пусть необычную, построенную на тайне, но настоящую.
— Так что, — Дмитрий взял в руки одну из фотографий Нади. — Расскажите мне больше о женщине, которая подарила нам сына.
И они рассказали. О Наде, о ее мечтах, о ее жизни, такой короткой и яркой. О том, как она любила рисовать закаты и терпеть не могла вставать по утрам. О том, как радовалась, узнав о беременности, несмотря на то, что осталась одна.
А потом, когда солнце поднялось высоко, они впервые за долгое время позавтракали вместе — усталые, измученные, но странно умиротворенные. Семья, которая прошла через испытание правдой и не распалась.
Семья, которая поняла, что настоящие узы — не в ДНК.