Все части повести здесь
Лиля пожала плечом:
– Я ведь и не рассчитываю даже. Смотрю на вещи реально и иллюзий не питаю.
После перерыва в зале суда выступили еще несколько свидетелей – жители поселка Подпечинки, которые показали судье, что Косыгин ни раз говорил, что Лилия Задорожина очень ему нравится, и он в лепешку разобьется, чтобы добиться от нее взаимности, и многим казалось, что все это перерастает уже в просто болезненную привязанность.
Когда пришло время прений между адвокатом и прокурором, прокурор пытался доказать всю тщетность попыток привлечь свидетелей с их показаниями против Тимофея относительно того, что он испытывал нездоровую привязанность к Лиле, и что это в последующем повлекло за собой такую реакцию подсудимой.
Часть девяносто девятая
В ночь перед третьим заседанием суда Татьяна подсела к Лиле, которая читала книжку.
– Лиль... Ну, ты совсем не волнуешься, что ли? И не боишься?
Лиля убрала книгу, глянула на девчушку и вдруг улыбнулась. Та, не ожидая этого, нахмурилась и покачала головой:
– Как ты можешь быть такой спокойной?! Охрана про тебя трепалась, спорили, сколько лет тебе дадут, знатоки тоже! Я слышала, когда меня к следователю водили... Один сказал, что тебе десятка светит, второй – что если дадут, то лет семь, мол, репутация у тебя безупречная, хотя причем тут репутация... А ты так спокойна!
– А что тебе следователь сказал? – перевела Лиля разговор на другое.
– А! – она махнула рукой – еще раз все выспрашивала. Женщина у меня. Все в подробностях просила рассказать... Оказывается, и мать мою уже успела допросить, дала мне понять, что никудышная она у меня, мол, отчима защищает вместо дочери. Сказала, что кое-что нашла... Вообще... я не ожидала от нее. Думала, они здесь все равнодушные, а она такой... человечной оказалась.
– Ну, вот видишь! Я же говорила тебе, что все будет хорошо!
– Ну, пока еще и не хорошо даже! Я не расслабляюсь, постоянно жду какого-то подвоха! Им всем... лишь бы засадить! Но ты на мой вопрос не ответила.
– Тань, ну вот скажи, а почему я должна быть неспокойна?! Я не могу чего-то изменить – все, что сделано, уже сделано! Я прекрасно знаю, что меня посадят, смысл сейчас плакать, рыдать, страдать и так далее!
– Лилька... ты... ты какая-то не от мира сего! Для большинства людей тюрьма – это страшно, для тебя же... я не знаю... ты... словно еще и не осознаешь, куда ты попадешь вообще.
Лиля вздохнула.
– Может, ты и права, но ведь я не могу ничего изменить сейчас, а потому... потому не стану плакать и думать об этом, иначе так и с ума сойти недолго.
Она внимательно посмотрела на девчушку.
– Кстати! Погоди-ка – она встала – вещей у тебя почти нет. А мне они в скором времени и ни к чему будут. Вот, давай-ка поглядим, мы с тобой примерно одной комплекции...
Лиля извлекла из-под нар пакет и стала вынимать оттуда свои нехитрые пожитки и кидать на Татьянины нары.
– Вот, возьми вот это, и вот это! Хотя бы на первое время здесь. А потом – я больше, чем уверена – тебя отпустят. Ну, в крайнем случае «условку» дадут, скажут, превышение мер необходимой самообороны, и все!
– Ты думаешь?! Сомнительно это!
– Если следователь хорошая и докопается до истины, поверь – так и будет.
Третье заседание суда, Лилю, да и всех остальных, удивило – адвокатом был заявлен свидетель, который ранее заявлен не был только по той простой причине, что тот его вот-вот отыскал, и ни где-нибудь, а в тюрьме.
– Ваша честь, свидетель Северянский Данила Алексеевич доставлен для дачи показаний из – адвокат назвал колонию – и ожидает в комнате для свидетелей. Позвольте допросить его.
– Прокурор не возражает? – спросила судья.
– Возражаю, ваша честь! – прокурор встал и снова расстегнул китель, его эта привычка всегда смешила Лилю, вот и в этот раз она еле смогла сдержать усмешку – насколько мне известно, этот свидетель является лишь участником событий, которые произошли несколько лет назад, и к настоящему делу отношения не имеют.
– Ну, это как сказать – ответил ему адвокат – ваша честь, возможно, этот свидетель сможет показать что-то гораздо большее, чем просто факты по делу, произошедшему несколько лет назад. Поэтому прошу суд удовлетворить ходатайство о его допросе.
– Суд удовлетворяет ходатайство! Пригласите свидетеля, тем более, он уже здесь!
Когда так называемого «свидетеля» в черной робе ввели в зал суда - при этом руки его были в наручниках и проводили к судье - Светка, до этого сидевшая спокойно, вдруг вскочила.
– Ах, ты гад! – воскликнула она – я тебя узнала! Ты тот самый Север, что похитил меня тогда у техникума!
По залу прокатилась волна возмущения, все переговаривались между собой и не могли понять, что происходит.
– Тишина в зале! – судья застучала молоточком – иначе все сейчас пойдете в коридор! Тишина!
Когда все более – менее успокоилось, она обратилась к свидетелю с требованием назвать свои данные и по какой статье тот отбывает срок. Оказалось, что Северянский сидит за угон автомобилей.
– Адвокат, вам слово, ваш свидетель!
– Данила Алексеевич, скажите, вам кто-то знаком из присутствующих здесь?
Тот повернулся к сидящим в зале и показал на Светку.
– Я тоже тебя узнала, подонок! – выкрикнула неугомонная Светка.
– Так, свидетель! – видно было, что судья злится – если вы сейчас не успокоитесь – пойдете успокаиваться в коридор.
– Все, все! – буркнула Светка и замолчала, сердито глядя на Северянского и на судью, которая, по ее мнению, не давала ей выцарапать ему глаза прямо здесь.
– Данила Алексеевич, вы при каких обстоятельствах познакомились с указанным вами лицом?
Тот молчал, прежде чем ответить.
– В две тысячи третьем году к нам обратился наш давний приятель по кличке Коса, Косыгин Тимофей... Не знаю, как там отчество... Он... предложил нам денег за одно дельце. Сказал, девку одну проучить надо. Мол, она его на весь поселок высмеяла. Сначала он хотел проучить другую – Северянский осмотрелся вокруг и показал на Лилю – вот эту. Они в техникуме учились, постоянно вместе ходили, вот мы их и прочекали, следили некоторое время, чтобы понять, как учатся, когда выходят оттуда, куда идут.
– Северянский, а почему сначала Косыгин хотел наказать одну девушку, а потом передумал и решил наказать вторую?
– Он сказал, что этой – Северянский показал на Лилю – будет больнее, типа, та ее подружайка... А эту он потом найдет, как наказать. Мол, сначала с этой разберемся... Мы у него спрашивали, чего ты так на этих баб ополчился, он сказал, что они его на весь поселок выставили лгуном и сплетником, теперь хоть глаз туда не показывай. Там, в этом поселке, его отец жил, вроде с матерью этой – он снова показал на Лилю – и еще он сказал, что эта девка все равно его будет, сама, мол, рано или поздно к нему приползет. В общем, у нас тогда не получилось – эта, которую мы взяли около техникума, из машины на ходу сиганула.
– А что значит – наказать?
– Ну... поразвлекались бы с ней, и выбросили бы потом, да и все. Мы по пути еще должны были самого Косу подобрать, но девка из машины свалила, борзая оказалась, и наш план провалился. Коса потом долго ругался, платить нам не стал, сказал – затихариться и сидеть смирно, а то найдут и упекут... Мы тогда еще боялись... в тюрьму попасть... Это сейчас, как дом родной – Северянский улыбнулся, показав гнилые зубы - тем более, искали нас, весь город фотороботами обклеили. Нам пришлось в другой уехать, и некоторое время там пожить. Ну, а ментура наша – он гаденько усмехнулся – все на тормозах спустили, как и всегда...
При этих его словах Володя густо покраснел.
– Ваша честь, должен сказать вам о том, что подельник Северянского в этом деле на данный момент мертв.
– Северянский – это уже судья – вы отдаете себе отчет в том, что сейчас фактически взяли на себя еще одно преступление?
– А чего мне? Куда деваться? Гражданин адвокат вон... все выяснил вперед полицейских наших... Тем лишь бы в тумбочку дело положить и забыть о нем... Да и чего мне делать на воле? Меня там не ждет никто... Не знаю я, как это – жить там. А в тюрьме безопасно и кормят. Да и че я – мотаюсь из срока в срок, три дня на воле – потом опять на пяток лет в тюрьму.
– Ладно – судья покачала головой – есть еще вопросы к свидетелю?
И адвокат, и прокурор ответили, что вопросов нет, и она снова обратилась к незадачливому вору:
– С вами, Северянский, мы еще продолжим... Уведите свидетеля! Объявляю перерыв!
В перерыв, когда адвокат подошел к Лиле, она удивленно спросила его:
– Как вам это удалось?
– Ты имеешь в виду Северянского?
– Ну да... Сколько лет прошло...
– Не так и много, всего девять... Видите ли, Лилия Павловна, все опытные адвокаты водят дружбу с хорошими полицейскими и следователями, а все полицейские и следователи имеют в загашнике осведомителей... Сидят такие осведомители по тюрьмам, слушают... Ну, вот Север, то бишь Северянский, и проболтался как-то раз, такие, как он, любят своими «подвигами» хвастать.
– Думаете, это как-то нам поможет?
– По крайней мере, по совокупности таких обстоятельств, как случай со Светой и то, что сказал про Косыгина Север, а также то, что так называемое «консалтинговое агентство» оказалось ничем иным, как притоном, судья должна усмотреть в этих фактах гнилую натуру Тима... Будем надеяться, что вся эта совокупность обстоятельств сыграет нам в плюс, тем более, столько свидетелей за тебя, и характеристики исключительно положительные. Но ты должна понимать, Лиля, что я отнюдь тебя не обнадеживаю. На «условку» мы, скорее всего, не вытянем.
Лиля пожала плечом:
– Я ведь и не рассчитываю даже. Смотрю на вещи реально и иллюзий не питаю.
После перерыва в зале суда выступили еще несколько свидетелей – жители поселка Подпечинки, которые показали судье, что Косыгин ни раз говорил, что Лилия Задорожина очень ему нравится, и он в лепешку разобьется, чтобы добиться от нее взаимности, и многим казалось, что все это перерастает уже в просто болезненную привязанность.
Когда пришло время прений между адвокатом и прокурором, прокурор пытался доказать всю тщетность попыток привлечь свидетелей с их показаниями против Тимофея относительно того, что он испытывал нездоровую привязанность к Лиле, и что это в последующем повлекло за собой такую реакцию подсудимой.
– Хочу напомнить, ваша честь – добавил он в конце – что ничто, никакой факт, никакие обстоятельства, не оправдывают убийства человека! Никто не имеет права забирать чужую жизнь, а если это происходит, человек должен понести за это ответственность, и даже сама подсудимая это понимает, хоть и не раскаивается в совершенном.
Адвокат же высказал свою точку зрения на это:
– Ваша честь, в ходе судебных заседаний перед нами, так сказать, во всей красе открылась личность погибшего Тимофея Косыгина. О многом говорит то, что он содержал притон под видом «консалтингового агентства», о многом говорит то, что он организовал похищение подруги Лилии Павловны, и как сам подчеркивал, да, питал к ней нездоровую страсть и довольно многие люди, даже незнакомые друг другу, слышали от него фразу «она приползет ко мне», то есть это говорило о том, что он любыми путями стремился этого добиться. Если мы посмотрим на такие доказательства, как убийство, совершенное братом подсудимой по отношению к их матери, то увидим, что даже в этом деле замешано имя Тимофея Косыгина, и после того, как Олег, брат Лилии Павловны, попал в больницу, он вдруг резко стал не нужен Тимофею, не говорит ли это о том, что Тимофей всего лишь воспользовался им, рассчитав все тонко, с математическим подходом. Далее – смерть сестры Лилии Павловны. И в этом деле фигурирует Тимофей Косыгин, с которым встречалась Виктория Павловна. Так давайте зададимся вопросом: если между сводными родственниками испортились отношения – не слишком ли часто встречается личность Тимофея Косыгина в жизни Лилии Павловны и является ли это случайностью?
Адвокат говорил еще что-то, Лиля уже не слышала – она неотрывно смотрела на Макса, а он на нее, и было в этом взгляде... Было в этом взгляде много поддержки, участие, боль и что-то еще, что давало ей, Лиле, необычайную силу.
Перед вынесением приговора объявили перерыв, и во время этого перерыва к Лиле подошел Макс. Прикоснулся к ее руке, лежащей на решетке.
– Лиль, ты помни только одно – я никогда не оставлю тебя, и всегда буду любить. И не переживай ни за что – я тебе обещаю, мы со всем справимся. Я всегда буду рядом, где бы ты не была.
Она смотрела на него долго, потом протянула руку через решетку и погладила по щеке. Увидела краем глаза, как отвернулся рядом стоящий полицейский.
– Макс – голос ее дрогнул – спасибо тебе за все! И... прости меня...
– Ты... тоже... я должен был понять, что тебя что-то гложет... Ты не переживай, все хорошо будет, и мы все... будем ждать тебя...
Она кивнула, он последний раз сжал ее руку на решетке и отошел.
Когда судья вошла в зал заседаний, Лиле показалось, что все разом вздохнули. А ей было все равно, хотя она и понимала, что сейчас решается вопрос о том, сколько лет свободы ей будет отмеряно в будущем... Она кинула взгляд на прокурора, который до этого запросил у судьи для Лили десять лет «строгача».
Приговор был, как многим показалось, достаточно строгим, и судья объяснила, почему именно такой приговор вынесла – восемь лет колонии общего режима. Лиля еле слышно вздохнула – что же, значит, столько лет свободы она положила тому, чтобы избавить этот мир от Тимофея Косыгина.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
Все текстовые (и не только), материалы, являются собственностью владельца канала «Муза на Парнасе. Интересные истории». Копирование и распространение материалов, а также любое их использование без разрешения автора запрещено. Также запрещено и коммерческое использование данных материалов. Авторские права на все произведения подтверждены платформой проза.ру.