— Серёж, а сегодня к Ольге Степановне племянница приезжает, — Наталья поправила шторы на кухне, глядя в окно на соседний дом.
Сергей, не поднимая головы от газеты, буркнул что-то невнятное. Он уткнулся в статью о рыбалке, хотя на рыбалку не ездил уже лет пять — всё некогда.
— Серёж! — повысила голос Наталья. — Я с тобой разговариваю.
— Слышу, слышу, — он отложил газету и потёр переносицу. — Ну приехала и приехала. Нам-то что?
— Просто рассказываю, — Наталья налила чай в две чашки и села напротив мужа. — Давненько девочка у бабушки не гостила.
— Девочка... — усмехнулся Сергей, отхлебнув горячего чая. — Наташ, ей уже лет двадцать пять, наверное.
— Двадцать три, — поправила Наталья, доставая из буфета вазочку с печеньем. — Ольга Степановна говорила. Юля закончила университет, теперь работает где-то в архитектурном бюро. Проекты какие-то чертит.
Она замолчала, вспоминая ту худенькую девчонку с косичками, которая каждое лето проводила у бабушки и пропадала у них во дворе вместе с их Мишкой и Лизкой. Как же быстро летит время — словно вчера была та шумная компания во главе с веснушчатой Юлькой.
— Помнишь, как они шалаш строили из старых досок? — улыбнулась Наталья, откусывая печенье. — Ты ругался, что они забор разобрали.
— Ещё бы не помнить, — хмыкнул Сергей, и на лице его мелькнула улыбка. — Пришлось потом новый ставить.
Они помолчали, каждый погрузившись в воспоминания. Двадцать пять лет брака научили их понимать друг друга без слов. Сергей знал, что Наталья скучает по временам, когда дом был полон детского смеха, беготни, споров из-за телевизора и вечных просьб купить мороженое. Их Мишка теперь работал в Москве, приезжал раз в три месяца — да и то ненадолго, всё занят. Лиза училась в Петербурге, тоже редко навещала, только на большие праздники.
Дом опустел. И хотя они научились жить вдвоём, иногда тишина давила так, что Наталья включала телевизор просто для фона, чтобы не слышать тиканье часов на стене.
*
Вечером Наталья пекла пирог с яблоками. Она раскатывала тесто, посыпая стол мукой, и думала о том, что неплохо бы освежить дом — может, шторы новые повесить, скатерть сменить. Сергей копался в гараже, что-то мастерил. Обычная пятничная рутина, проверенная годами.
В восемь вечера раздался звонок в дверь. Наталья вытерла руки о передник и поспешила открывать.
— Сергей Петрович? Наталья Владимировна? — на пороге стояла высокая стройная девушка с длинными тёмными волосами, собранными в хвост. На ней были светлые джинсы и белая блузка, в руках — элегантная сумочка. — Вы меня, наверное, не узнали?
Наталья всматривалась в гостью несколько секунд, пытаясь совместить этот образ с воспоминаниями о худенькой девчонке, прежде чем воскликнула:
— Юлечка?! Не может быть! Какая ты стала! Совсем взрослая!
— А я вас сразу узнала, — улыбнулась девушка, и в этой улыбке проступили знакомые черты. — Вы совсем не изменились. Не помешала?
Она говорила свободно, непринуждённо, словно виделась с ними вчера, а не десять лет назад. В руках у неё была коробка конфет — дорогих, судя по обёртке.
— Проходи, проходи! — засуетилась Наталья, отступая от двери. — Какая ты красавица выросла! Сергей! Сергей, иди сюда скорее!
Сергей вышел из гаража, вытирая руки старой тряпкой. На нём были потёртые джинсы и рабочая рубашка в масляных пятнах. Увидев девушку, остановился как вкопанный, и несколько секунд просто смотрел, словно не веря глазам.
— Юля? — переспросил он с недоумением. — Неужели это ты? Та самая сорви-голова, что с мальчишками по деревьям лазила?
— Я, Сергей Петрович, — девушка шагнула к нему, протягивая руку для рукопожатия, но Сергей, не думая, неловко обнял её, оставив на белой блузке пятно от грязных пальцев.
— Ой, прости, — спохватился он, отстраняясь и разглядывая оставленный след. — Я сейчас в гараже возился с мотором. Совсем запамятовал.
— Ничего страшного, — засмеялась Юля звонко и искренне.
Они прошли на кухню, где пахло свежей выпечкой и корицей. Наталья хлопотала, накрывая на стол, доставая только что испечённый пирог, розовый от яблок и румяный по краям. Сергей сел напротив Юли и внимательно разглядывал её, словно пытаясь отыскать в этой взрослой девушке черты той босоногой пацанки. Наталья заметила этот взгляд — долгий, задумчивый, — но ничего не сказала, лишь чуть сильнее стукнула чайником о стол.
— Расскажи, как ты? — спросила Наталья, разливая чай в чашки с позолоченной каймой, доставая которые только по праздникам. — Бабушка говорила, что ты в университете училась. На архитектора, кажется?
— Училась, — кивнула Юля, принимая чашку. — Закончила архитектурный факультет два года назад. Теперь работаю в проектном бюро "СтройДизайн". Правда, пока на подхвате — чужие проекты дорабатываю, чертежи правлю, с заказчиками встречаюсь. Но надеюсь со временем дорасти до чего-то большего. Мечтаю свой проект реализовать.
— Молодец, — одобрительно кивнул Сергей, отрезая себе кусок пирога. — Хорошая профессия. Востребованная. Небось зарплата приличная?
— Серёж! — одёрнула его Наталья. — Неприлично о деньгах спрашивать.
— Да ничего, Наталья Владимировна, — улыбнулась Юля. — Зарплата нормальная, хватает на жизнь. Снимаю квартиру с подругой, есть немного на развлечения.
— А почему к бабушке приехала? — спросил Сергей, прожёвывая пирог. — Отпуск? Или бабушке помочь нужно?
Юля помолчала, отхлебнула чай. Взгляд её стал отстранённым, и Наталья уловила в нём что-то грустное, усталое.
— Не совсем, — тихо ответила она, крутя в руках чашку. — Устала. Навалилось всё разом: работа, отношения, долги по кредиту... Нужно было куда-то уехать, побыть в тишине, подумать о жизни. А бабушка как раз звала, говорила, что одной скучно, приезжай хоть на месяц.
В её голосе прозвучала усталость — та самая, которая накапливается не за неделю, а за долгие месяцы напряжения. Наталья тут же включилась в режим заботы, как она это делала всегда, когда видела чужую боль.
— Конечно, милая, — она накрыла ладонь девушки своей рукой. — Здесь у нас тихо, спокойно. Город далеко, суеты никакой. Будешь приходить к нам, чай пить, пироги есть, душой отдыхать. Правда, Серёж?
— Конечно, — кивнул Сергей, и в его голосе прозвучала искренность. — Всегда рады.
Юля улыбнулась, но в глазах мелькнула грусть. Она допила чай, съела кусочек пирога, похвалив Наталью за выпечку, и ещё минут двадцать они беседовали о пустяках — о погоде, ценах в магазинах, новостях в посёлке. Потом Юля ушла, пообещав заходить ещё.
*
После того вечера Юля действительно стала частым гостем. Сначала заходила ненадолго — на чай, поболтать о том о сём. Потом задерживалась до вечера, помогая Наталье полоть грядки или собирать крыжовник. Обсуждала с Сергеем его гаражные проекты.
Сергей заметно оживился. Он больше шутил, рассказывал истории из молодости, которые Наталья слышала сто раз, но которые для Юли были в новинку. Девушка смеялась его шуткам, задавала вопросы, и Сергей расцветал под её вниманием.
Наталья наблюдала. И чем больше наблюдала, тем больше замечала деталей, которых раньше не было. То, как Сергей смотрит на Юлю — не так, как на дочь друзей или племянницу соседки. Иначе. В его взгляде было что-то тоскливое, что-то ищущее. Словно он видел в Юле что-то, чего давно не замечал в своей жизни. Молодость? Свежесть? Новизну?
Наталья пыталась отогнать эти мысли. Сергей — порядочный мужчина, они вместе двадцать пять лет, прошли через всё: строительство дома, воспитание двоих детей, безденежье девяностых, болезни родителей. У них никогда не было серьёзных измен или скандалов. Ну да, последние годы стало скучновато, дети выросли, рутина поглотила всё живое, но это же нормально для всех пар с таким стажем, разве нет?
Однажды вечером, когда Юля ушла, Наталья решила заговорить. Она долго собиралась с духом, репетировала фразы, но когда дошло до дела, всё вышло как-то резко.
— Серёж, — начала она, вытирая посуду. — Ты не находишь, что Юля стала слишком часто к нам ходить?
Сергей оторвался от телевизора, где шла какая-то передача про природу.
— А что такого? — искренне удивился он. — Девчонка одна, скучает. Бабушка целыми днями дома сидит, разговаривать не с кем. Мы ей как вторые родители. Помогаем.
— Родители... — повторила Наталья, ставя тарелку в сушилку чуть сильнее, чем нужно. — Серёж, ты на неё странно смотришь.
— Что? — он нахмурился, выключая звук телевизора. — О чём ты вообще?
— Ты знаешь о чём, — Наталья присела на край дивана, сжимая в руках кухонное полотенце. — Я вижу, как ты на неё смотришь. Словно... словно она не соседская девчонка, а...
Она не закончила фразу, но Сергей всё понял. Он молчал долго — так долго, что Наталья уже пожалела о начатом разговоре. Потом он выключил телевизор совсем и повернулся к жене.
— Наташ, — тихо сказал он, подбирая слова. — Я просто... просто мне приятно, что кто-то молодой, живой появился в нашей жизни. Ты же сама скучаешь по детям, по их смеху, по суете. Юля немного возвращает нас в те времена. Понимаешь?
— Я скучаю по детям, — отрезала Наталья резче, чем хотела, — а не по девочкам в обтягивающих джинсах.
Сергей вздохнул тяжело, потёр лицо ладонями.
— Наташ, послушай, — он взял её за руку, и Наталья почувствовала, как его пальцы слегка дрожат. — Я не влюблён в Юлю. Честное слово. Но да, мне нравится её общество. Она напоминает мне о том времени, когда мы с тобой только начинали, когда всё было впереди — дети, дом, мечты. Помнишь, как мы ипотеку брали? Как обои клеили всю ночь, потому что к утру гости должны были приехать? Как ты плакала от счастья, когда Мишка родился?
Наталья молчала, глядя на переплетённые пальцы. Понимала. Конечно, понимала. Ей самой иногда хотелось вернуться в те годы, когда они только поженились, когда в доме звучал детский смех, когда каждый день был наполнен событиями, радостями, даже скандалами — но живыми, настоящими, а не однообразной серой рутиной, где единственное развлечение — телевизор по вечерам.
— Но это не значит, что я разлюбил тебя, — продолжил Сергей, сжимая её ладонь сильнее. — Или что я хочу что-то изменить в нашей жизни. Я просто... иногда грущу. По молодости. По тем временам. Неужели это так страшно?
— Ты грустишь, — повторила Наталья, и голос её дрогнул. — А я становлюсь старой тёткой, которая варит борщи, копается в грядках и вытирает пыль. Серая мышь в застиранном халате.
— Наташ, не надо, — Сергей притянул её к себе, обнимая за плечи. — Ты не старая. Ты моя жена, мать моих детей, мой единственный близкий человек. Двадцать пять лет мы вместе. Это же целая жизнь, Наташа. Это много значит.
Наталья уткнулась ему в плечо, и по щекам её потекли слёзы — тихие, беззвучные. Да, много. Целая жизнь. Но почему же так больно? Почему так страшно потерять то, что казалось незыблемым?
*
Через неделю Юля пришла вечером. Наталья была на огороде, поливала огурцы, Сергей сидел на веранде с книгой про устройство двигателей.
— Сергей Петрович, можно с вами поговорить? — спросила девушка, останавливаясь у ступенек.
— Конечно, садись, — он отложил книгу и похлопал по скамейке рядом.
Юля села на противоположный край, оставляя между ними приличное расстояние. Она обхватила колени руками и долго молчала, глядя на закатное небо, где последние лучи солнца окрашивали облака в розовый и оранжевый.
— Я уезжаю через пару дней, — тихо сказала она наконец.
— Так быстро? — удивился Сергей. — Вроде на месяц планировала. Ольга Степановна рассказывала.
— Планировала, — кивнула Юля, не поднимая глаз. — Но... мне кажется, я здесь лишняя.
Сергей нахмурился, закрывая книгу.
— Почему лишняя? Мы рады тебе. Ты же видишь.
— Наталья Владимировна не рада, — Юля посмотрела ему в глаза, и в её взгляде читалась печаль. — Она думает, что я вам голову морочу. Что увожу у неё мужа.
— Что за ерунда? — Сергей попытался возмутиться, но голос прозвучал неуверенно.
— Не ерунда, — Юля грустно улыбнулась, качая головой. — Я вижу, как она на меня смотрит. Настороженно. С тревогой. И знаете... она права.
Сергей застыл, и книга выскользнула из его рук на пол веранды.
— О чём ты?
Юля помолчала, собираясь с духом. Пальцы её нервно теребили край блузки.
— Когда я была маленькой, я влюбилась в вас, — тихо призналась она, не глядя на него. — Детская влюблённость, конечно. Глупая. Вы были для меня идеалом — добрый, сильный, смешной, умелый. Помните, как вы мне велосипед чинили? Или как учили плавать в речке? Я мечтала, что когда вырасту, встречу такого же мужчину. И выйду за него замуж.
Сергей не знал, что сказать. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло.
— Юля...
— Подождите, дайте договорить, — она подняла руку, останавливая его. — Когда я приехала сюда, увидела вас... и поняла, что та детская влюблённость никуда не делась. Просто приобрела другую форму. Более взрослую. Я стала приходить к вам не потому, что хотела быть рядом с вами. Видеть вас. Слышать ваш голос. Чувствовать себя... нужной вам.
Она замолчала, опустив голову. Сергей сидел ошарашенный, не зная, куда деть руки, что ответить.
— Но потом я присмотрелась, — продолжила Юля после паузы. — И увидела, как Наталья Владимировна на вас смотрит. Как заботится — тихо, незаметно, но постоянно. Как волнуется, когда вы допоздна в гараже. Как улыбается вашим шуткам, хоть слышала их сто раз. Двадцать пять лет вместе — это ведь целая жизнь. Это не просто штамп в паспорте. Это привычки, воспоминания, дети, внуки в будущем, седые волосы вместе.
Она подняла голову, и Сергей увидел, что её глаза блестят от слёз.
— И я поняла, что веду себя эгоистично. Вы не моя мечта, Сергей Петрович. Вы — муж другой женщины. Женщины, которая любит вас всю жизнь. А я просто молодая глупышка, которая хочет чего-то красивого и романтичного, не думая о последствиях. О том, что может разрушить чужое счастье. Или хотя бы пошатнуть его.
Она встала, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Сергей встал вслед за ней, но не знал, что делать — обнять, остановить, сказать что-то?
— Простите меня, — попросила Юля, и голос её дрогнул. — И передайте Наталье Владимировне, что я не хотела причинить боль. Просто... просто я запуталась. Искала то, что давно потеряла в городе — тепло, заботу, семью. И нашла его у вас. Но это не мой дом. И вы не мой человек.
Она развернулась и быстро пошла к калитке, почти бежала. Сергей хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Наталья вышла из-за угла дома, держа в руках корзину с помидорами — красными, спелыми, пахнущими летом и солнцем.
— Юля уходит? — спросила она ровным голосом, хотя внутри всё сжалось.
— Да, — кивнул Сергей, глядя вслед девушке. — Уезжает через пару дней.
Наталья поставила корзину на веранду и посмотрела мужу в глаза — долго, изучающе.
— Она хорошая девочка, — тихо сказала она. — Просто заблудилась немного. Жизнь в городе такая... жёсткая. Одинокая. Вот и потянулась к теплу.
— Ты слышала? — спросил Сергей хрипло.
— Слышала, — кивнула Наталья, и на лице её появилась грустная улыбка. — Честная девчонка. Не каждая признается в таком. Уважаю её за это.
Сергей шагнул к жене и обнял её — крепко, отчаянно, словно боялся потерять.
— Наташ, прости, — пробормотал он ей в волосы, где уже пробивалась седина. — Я действительно не хотел... Я не изменял тебе. Даже в мыслях. Просто мне было приятно внимание. Глупость какая-то возрастная.
— Знаю, — прервала его Наталья, гладя по спине. — Я тоже виновата. Замкнулась в своём мирке — борщи, грядки, стирка. Перестала замечать, что тебе тоже иногда нужно внимание, разговоры, живое общение. Мы же не старики ещё, правда? Нам всего по пятьдесят. Впереди ещё столько всего.
Сергей рассмеялся — впервые за много дней искренне, без напряжения, и Наталья почувствовала, как груз спадает с души.
— Не старики, — согласился он, целуя её в макушку. — Но и не дети уже, это точно.
— Зато мудрые, — добавила Наталья. — Двадцать пять лет чему-то научили. Тому, что главное — не бросать друг друга в трудную минуту. Не искать нового, а беречь то, что есть.
Они стояли, обнявшись, глядя на закат. В доме напротив зажёгся свет — Ольга Степановна готовила ужин для внучки.
*
Через два дня Юля действительно уехала. Перед отъездом зашла попрощаться. Наталья накормила её пирогами, дала с собой банку варенья и три баночки маринованных огурчиков — для бабушки и для неё самой.
— Приезжай ещё, — сказала она на прощание, обнимая девушку. — Когда будешь готова. Когда найдёшь своего человека и захочешь нас познакомить. Мы будем рады.
Юля кивнула, с трудом сдерживая слёзы. Она обняла её и Сергея — крепко, по-родственному.
— Спасибо, — прошептала она. — За всё. За понимание. За то, что не осудили. За пироги и за... за урок. Я многое поняла здесь. О себе. О том, что такое настоящая семья.
Когда машина — старая бабушкина "девятка", за рулём которой сидел местный таксист дядя Володя, — скрылась за поворотом, подняв облако пыли, Наталья взяла мужа за руку.
— Пойдём займёмся огородом, — предложила она. — Помидоры нужно подвязать. А вечером поедем в город, в кино. Давно не были. Говорят, новый фильм идёт — про любовь. Комедия.
— В кино? — удивился Сергей. — А что идёт?
— Без разницы, — улыбнулась Наталья. — Главное — вместе.
Сергей сжал её ладонь.
— Вместе, — согласился он.
И они пошли к грядкам, где зрели последние летние помидоры. Впереди была осень, зима, новая весна. И они проведут всё это время вместе — как и двадцать пять лет до этого. Потому что в их возрасте уже понимаешь: молодость красива, но любовь ценна тем, что проверена временем. И никакие случайные встречи не заменят того, что строилось годами, наполнялось смыслом, болью, радостями и бесчисленными бытовыми мелочами, из которых и складывается настоящая жизнь.
Подпишитесь, будет интересно!