— Лена, ты что творишь?! Машину продала? А как же Юлькины дети в школу добираться будут?
Елена отодвинула телефон от уха.
— Галина Петровна, простите, а Юля — это кто?
— Моя племянница! Золотая девочка! У неё двое деток растут, Лерочка и Денис. Умненькие такие, послушные.
— И какое отношение это имеет к моей машине?
— Так я же на тебя рассчитывала! — свекровь говорила таким тоном, будто объясняла очевидные вещи пятилетнему ребёнку.
Елена медленно опустилась в офисное кресло. Вот уже пять лет, как она живёт с мужем Максимом отдельно от его родителей, и вот уже пять лет она периодически убеждается: мир Галины Петровны существует по каким-то своим, особым законам физики.
— Галина Петровна, я вашу племянницу в глаза не видела.
— Но ведь я тебе рассказывала! — в голосе свекрови прозвучала обида. — На прошлой неделе. Или позапрошлой. Точно рассказывала! Что Юлька переехала в наш район, что ей тяжело с детьми, что школа далековато от дома...
— И из этого вы сделали вывод, что я теперь должна быть их личным таксистом?
— Ну а что тебе стоило! Машина же всё равно стояла. Вот и пользы бы больше принесла.
Елена потёрла виски. Голова уже начинала болеть, а разговор только начался.
— Вы меня даже не спросили. И Юля, наверное, тоже понятия не имеет об этих планах?
— Так я хотела сюрприз сделать! Представляешь, как бы она обрадовалась!
— Угу. А я бы каждый день в семь утра мотала через весь город.
— Лена, ну нельзя же быть такой эгоисткой! — свекровь перешла в наступление. — Семья должна помогать друг другу! Это же мои родственники!
— Ваши родственники, — поправила Елена, чувствуя, как терпение начинает испаряться. — И если уж говорить о семье, то стоило бы сначала поинтересоваться моим мнением.
Галина Петровна шумно вздохнула — это был её фирменный вздох, означающий "ну вот, опять меня никто не понимает и не ценит".
— Я думала, ты человек отзывчивый. А ты, оказывается, машину продала. Как теперь быть-то?
— Может, Юля сама машину купит? Или на автобусе ездить будет, как все нормальные люди?
— Автобус! — свекровь произнесла это слово так, будто речь шла о телеге с лошадью. — У неё же дети маленькие!
— Галина Петровна, в школу обычно идут дети лет с шести. Это не младенцы.
— Но им же тяжело! Рюкзаки, холод зимой...
— Слушайте, а давайте я им ещё и обеды готовить буду? И уроки проверять? Раз уж я теперь ответственна за детей вашей племянницы, которых никогда не видела.
В трубке повисла напряжённая тишина. Потом свекровь сказала голосом, полным трагизма:
— Ты меня расстраиваешь, Леночка. Я всегда думала, что у нас с тобой хорошие отношения.
— Хорошие, — подтвердила Елена. — До тех пор, пока вы не пытаетесь распоряжаться моим имуществом без моего ведома.
— Да какое там имущество! Машина всего лишь!
— Моя машина. Которую я на свои деньги купила. И продала, кстати, тоже не от хорошей жизни.
Это была правда. Елена давно хотела избавиться от старенькой иномарки, которая последний год требовала вложений больше, чем раньше. Они с Максимом копили на квартиру побольше, и каждая копейка была на счету.
— Но ведь Юля рассчитывала! — не унималась Галина Петровна.
— Рассчитывала на что? На мою машину, о существовании которой она, скорее всего, вообще не знала?
— Я ей почти сказала, что ты поможешь.
Вот оно. Ключевая фраза. Елена прикрыла глаза. Это была классическая схема свекрови: представить дело так, будто все остальные должны были об этом догадаться и выполнить.
— То есть вы почти пообещали то, что не могли пообещать, а теперь я виновата?
— Ну ты же невестка! Должна семью поддерживать!
— Галина Петровна, вы вообще в курсе, что я работаю? Что у меня свои дела, планы, жизнь, в конце концов?
— Работа у всех есть. Но Юлька же в трудной ситуации!
— А вы что, не можете ей помочь? У вас с мужем ведь машина есть.
— У меня пенсия маленькая! На бензин не хватает!
— Зато моя зарплата, видимо, резиновая.
— Леночка, ну не злись. Просто помоги хоть чем-нибудь. Может, денег дашь Юле на проезд? Хоть немного.
Елена почувствовала, как что-то внутри неё окончательно переполняется. Она глубоко вдохнула.
— Знаете что, давайте я попрошу Максима вам позвонить. Пусть он разбирается с родственниками своей семьи.
— Да зачем его беспокоить! Он же на работе!
— И я на работе. Но почему-то это не мешает вам названивать мне с претензиями.
— Но Максим грубый, он не поймёт! Ладно, пока.
"Зато я, значит, пойму", — подумала Елена, набирая номер мужа.
— Макс, твоя мама с новой идеей фикс, — коротко бросила она в трубку.
— Что случилось? — в его голосе была настороженность.
— Спроси у своей матери, кто такая Юля и почему я должна была возить её детей в школу на машине, которую я, между прочим, уже неделю как продала.
Повисла пауза. Потом Максим осторожно спросил:
— Это какая-то новая история или продолжение старой?
— Новая. И, судя по всему, долгая.
— Отлично. Вечером созваниваемся с мамой и разбираемся втроём. А пока забудь.
— Легко сказать.
— Лен, ну ты же знаешь мою мать. Она всегда так.
— Знаю.
Вечером состоялся памятный семейный совет по видеосвязи. Галина Петровна сидела дома у себя, Елена с Максимом — в своей кухне. Экран планшета показывал лицо свекрови, которое выражало глубокое страдание.
— Максимушка, ну ты же понимаешь, — начала она, — Юля моя племянница. Она сейчас одна с двумя детьми, муж в долгие командировки уезжает. Ей тяжело.
— Мам, а при чём тут машина Лены?
— Ну как при чём! Можно же было помочь! Я ей и говорю: "Юлечка, не переживай, моя невестка добрая, подвозить будет". А оказалось...
— Оказалось, что ты опять пообещала чужое, — спокойно закончил Максим.
— Да как ты можешь! Я же из лучших побуждений!
— Мам, ну нельзя же так. Ты хоть спросила бы сначала.
— А что тут спрашивать! Семья же! Или я уже не мать тебе?
— Мать. Но это не значит, что ты можешь распоряжаться нашими вещами и нашим временем.
Галина Петровна шмыгнула носом. Елена про себя отметила, что свекровь мастерски владеет искусством выдавливать слезу в нужный момент.
— Значит, вы бросаете Юлю в беде, — констатировала та дрожащим голосом.
— Мам, мы её почти не знаем, — Максим начал терять терпение. — Когда я её последний раз видел? Лет десять назад на чьей-то свадьбе? Мы с ней даже не здороваемся при встрече.
— Но она же родная!
— Родная — это понятие растяжимое. Вот папа у меня родной. Ты родная. Лена родная. А Юля — троюродная сестра, с которой меня ничего не связывает.
— Максим! — свекровь была в недоумениях. — Как ты можешь так говорить!
— Легко. И знаешь что, мам, если уж ты так переживаешь за Юлю, может, сама ей поможешь? У тебя же машина есть.
— У меня давление! И зрение плохое! Я же за руль давно не сажусь!
— Тогда на такси денег дай. Или вообще оплати ей проездной.
— А вот это идея! — неожиданно оживилась Галина Петровна. — Вы и оплатите!
— Мам, — сказал он очень медленно, — мы не будем оплачивать проезд детям человека, которого не знаем. Это твоя родственница, твоя проблема.
— Ах так! Ну и живите тогда своей жизнью! А когда вам помощь понадобится, я тоже скажу: "Не знаю вас, не моя проблема"!
— Отлично, — неожиданно согласился Максим. — Давай так и сделаем. Будем жить каждый своей жизнью и не лезть друг к другу с претензиями.
Свекровь открыла рот, потом закрыла. Потом снова открыла.
— Ты... ты серьёзно?
— Абсолютно. Мам, у меня своя семья, планы на будущее. И я не собираюсь впрягаться в решение проблем всей нашей дальней родни.
— Но ведь раньше вы всегда помогали!
— Мы помогали тебе и папе. Потому что вы родители. А не первым встречным с общей фамилией.
Галина Петровна поджала губы. Елена наблюдала за этим противостоянием с нескрываемым интересом.
— Значит, так, — подытожил Максим. — Юля — твоя проблема. Решай сама. Хочешь — вози её детей на своей машине. Не хочешь — объясни ей, что не надо было давать пустые обещания от чужого имени. Мы умываем руки.
— Максимушка...
— Всё, мам. Тема закрыта. Я устал, хочу поужинать с женой и посмотреть кино. Пока.
Он выключил видеосвязь. Елена смотрела на него с плохо скрываемым восхищением.
— Это было красиво, — призналась она.
— Это было давно пора сделать, — вздохнул Максим. — Всё, хватит. Пусть сама разгребает последствия своих обещаний.
Они сели ужинать. Телефон Максима разрывался от звонков — звонила мама. Он сбрасывал. После десятого раза написал в сообщения: "Мам, успокойся. Позвоню завтра".
Ответ пришёл мгновенно: "Я тебя таким не воспитывала!"
Утром позвонил свёкор. Редкое событие — Николай Фёдорович обычно в семейные разборки не встревал, предпочитая отсиживаться на даче или в гараже.
— Макс, что у вас там случилось? — голос был уставший. — Галя всю ночь ревела, говорит, вы её предали и бросили.
— Пап, — Максим включил громкую связь, чтобы слышала и Елена, — вкратце: мама пообещала своей племяннице, что Лена будет возить её детей в школу. Не спросив ни Лену, ни меня. Машина при этом уже продана. Мы сказали, что это не наши проблемы. Вот и вся драма.
Свёкор помолчал. Потом тяжело вздохнул.
— Понятно. Очередная история. Слушай, сын, я тебя понимаю. Просто у твоей матери такая особенность — она сначала пообещает, а потом думает. Всю жизнь так.
— И всю жизнь за этим приходится разгребать другим, — заметила Елена.
— Не спорю, — согласился Николай Фёдорович. — Но что делать? Она такая. Может, просто игнорируйте? Через неделю забудет, найдёт новую тему.
— Пап, а как же Юля? Она же теперь думает, что мы её подвезём.
— Юля? — свёкор явно не понимал, о ком речь. — Это которая Светкина дочка? Так она же машину в прошлом месяце купила, я видел. Подержанную, но вполне ничего.
Максим и Елена переглянулись.
— Пап, повтори.
— Говорю, у Юльки машина есть. Правда, она водит неуверенно, но ездит. Видел её на прошлой неделе у магазина.
Максим потёр переносицу.
— То есть мама устроила скандал из-за человека, у которого есть собственная машина?
— Ну... Галина Петровна любит драматизировать. Может, Юлька ей пожаловалась, что тяжело водить. Вот она и решила проблему по-своему.
— За наш счёт, — добавила Елена.
— Не спорю, — снова согласился свёкор. — Слушайте, я с ней поговорю. Объясню, что не надо так. Хотя вряд ли поможет.
— Спасибо, пап.
Когда разговор закончился, Елена рассмеялась — тихо, почти истерично.
— Понимаешь, — сказала она, — самое смешное, что у этой Юли, оказывается, вообще есть машина. То есть весь этот цирк был зря.
— Не зря, — возразил Максим. — Мне кажется, маме просто хотелось почувствовать себя... важной что ли. Решающей чужие проблемы. Спасающей ситуацию.
— За счёт других людей.
— Ага. Классика жанра.