Леся сидела на ободранном диване в съёмной однушке и смотрела на чемодан у порога. Вещей было немного — за два года брака она так и не успела обзавестись ничем своим. Всё принадлежало Николаю или, точнее, его матери.
— Забирай свои тряпки и уходи, — холодно бросил Николай, не поднимая глаз от телефона. — Квартира нужна Кристине.
Кристина. Даже имя казалось Лесе неестественно красивым, вычурным. Та самая редакторша из издательства, которая три месяца назад пообещала Николаю рассмотреть его рукопись. Рассмотрела, видимо, не только рукопись.
— Николай, я ведь два года...
— Что два года? — он наконец оторвался от экрана, и в его взгляде читалось такое презрение, что Леся поёжилась. — Два года кормила меня и попрекала? Два года не понимала, что настоящему творцу нужна тишина, а не твоё постоянное: «Когда ты, наконец, найдёшь работу?»
Леся сглотнула комок в горле. Она никогда не попрекала. Она просто работала на фабрике с восьми до шести, а потом приходила домой и шила на заказ до полуночи, чтобы они могли платить за эту однушку на окраине. Чтобы Николай мог сидеть за своим ноутбуком и «творить».
— А Кристина понимает, — продолжил он. — Она сама творческий человек. Она видит во мне талант.
«И зарплату редактора», — подумала Леся, но промолчала. Говорить было бессмысленно.
Она встала, взяла чемодан и направилась к двери. На пороге обернулась:
— Удачи тебе, Коля.
Он не ответил.
Зоя Петровна встретила её на лестничной площадке. Высокая, с крашеными волосами цвета воронова крыла, она стояла, скрестив руки на груди, как страж у врат ада.
— Ну что, Леся, наконец-то освободила моего сына? — в её голосе звучало торжество. — Я всегда говорила, что простая швея — не пара такому человеку, как Николай.
— Зоя Петровна, я...
— Ничего мне не говори. Два года ты тянула его вниз, не давала ему развиваться. Вечно эта твоя швейная машинка трещала до ночи, как он мог в таких условиях писать?
Леся почувствовала, как внутри что-то щёлкнуло. Все эти месяцы она терпела. Терпела взгляды свекрови, её колкие замечания о «неудачном выборе Коленьки», намёки на то, что Леся специально забеременела, чтобы его удержать (хотя детей у них не было). Терпела воскресные обеды, где Зоя Петровна постоянно сравнивала её с подругами сына — «вот Вика защитила диссертацию», «а Марина открыла свою студию дизайна».
— Знаете что, Зоя Петровна? — Леся подняла голову и посмотрела свекрови прямо в глаза. — Ваш талантливый сын за два года не написал ни одной страницы, которую кто-то захотел бы опубликовать. Зато он отлично научился лежать на диване и жаловаться на жизнь. А моя швейная машинка, между прочим, кормила его все эти годы. Так что не вам меня судить.
Она прошла мимо ошарашенной женщины, спустилась по лестнице и вышла на улицу. Только тогда позволила себе заплакать.
Следующие две недели стали для Леси настоящим кошмаром. Она поселилась у подруги Ирки, но понимала, что долго так продолжаться не может — у Ирки самой двое детей и однокомнатная квартира.
А потом случилось то, что окончательно выбило почву из-под ног. Леся пришла на фабрику и увидела объявление: «В связи с реорганизацией производства сокращается швейный цех. Расчёт через две недели».
Она стояла перед этим листком бумаги и не могла поверить. Всё. Работы нет. Жилья нет. Мужа нет. В тридцать лет она осталась с чемоданом вещей и несколькими тысячами на карте.
— Лесь, ты чего такая бледная? — подошла Ирка с пакетом продуктов. — Опять о нём думаешь?
— Ирк, я работу потеряла.
Подруга присела рядом на диван:
— Ну и что теперь? Искать новую?
— Не знаю. — Леся вытерла слёзы. — Мне надоело работать на других. Знаешь, я всю жизнь шила по чужим лекалам, по чужим эскизам. Делала то, что говорят. Дома — что скажет Николай. На работе — что скажет директор. У свекрови — как она велит...
— Так открой своё дело! — Ирка щёлкнула пальцами. — Ты же шьёшь классно. Помнишь, ты мне платье на выпускной делала? Все спрашивали, где купила.
Леся задумалась. А ведь действительно. У неё были руки, были навыки, была швейная машинка, которую она забрала из квартиры Николая (единственное, на что он согласился без скандала). Почему бы не попробовать?
— Мне нужно помещение, — сказала она медленно. — Небольшое, но чтобы можно было и жить, и работать.
— Смотри в интернете. — Ирка протянула ей телефон. — Вот тут объявления есть. Может, найдёшь что-нибудь недорогое.
Олег разместил объявление о сдаче двух комнат неделю назад и почти отчаялся найти подходящего жильца. Студенты предлагали слишком мало, семейные пары пугались, что хозяин оставляет себе комнату, девушки хотели снять квартиру целиком.
А потом позвонила Леся.
— Добрый день, я по объявлению, — голос был тихий, усталый. — Две комнаты ещё сдаются?
— Да, свободны.
— Можно посмотреть сегодня?
Они встретились вечером. Олег открыл дверь и увидел небольшую женщину с огромными серыми глазами и светлыми волосами, собранными в простой хвост. На ней была старая куртка и джинсы, в руках — потёртая сумка.
— Проходите, — он посторонился.
Квартира была обычной трёшкой на четвёртом этаже панельного дома. Не новая, но ухоженная.
— Вот эти две комнаты, — Олег показал. — Одна побольше, вторая поменьше. Ванная и кухня общие. Третья комната моя, но я там редко бываю.
— Почему редко? — спросила Леся, осматривая помещение.
— Жена... то есть, бывшая жена не хочет меня видеть. Я живу у матери пока.
Леся кивнула. Ей не хотелось вникать в чужие проблемы — своих хватало.
— А если я тут буду не только жить, но и работать? — спросила она осторожно. — Я швея. Мне нужно место для машинки.
— Какие проблемы? — Олег пожал плечами. — Лишь бы соседи не жаловались.
— Не будут. Я работаю днём в основном.
Они договорились на сумму, которая показалась Лесе вполне подъёмной. Через три дня она въехала.
Первый месяц Леся почти не видела Олега. Он приезжал раз в неделю, забирал почту и вещи, здоровался вежливо и уезжал. А она обустраивала свою новую жизнь.
В большой комнате разместилась швейная мастерская. Леся нашла в интернете подержанный раскройный стол, купила несколько манекенов, развесила образцы тканей. В маленькой комнате была её спальня — диван, шкаф, книжная полка.
Первые заказы пошли через месяц. Сначала знакомые Ирки — кому платье ушить, кому юбку сшить. Потом появились и новые клиентки. Леся создала страницу в соцсетях, выкладывала фотографии работ, и постепенно заказов становилось всё больше.
Она шила до поздней ночи, но теперь это было другое. Она шила для себя, для своего дела, для своего будущего. И машинка стрекотала не с тоской, а с радостью.
Как-то вечером в середине второго месяца Олег приехал за вещами и задержался на кухне. Леся кипятила чайник.
— Как дела? — спросил он, доставая из холодильника сок.
— Нормально. — Леся налила кипяток в чашку. — Работы много.
— Я слышу. — Олег улыбнулся. — Машинка стрекочет.
— Вам не мешает?
— Да я ж не живу тут.
Повисла неловкая пауза. Олег покрутил в руках пакет сока, потом сказал:
— Слушайте, а можно я вас кое о чём спрошу?
— Конечно.
— Вы одна живёте? То есть, муж, дети...
Леся усмехнулась:
— Муж бросил. Детей нет. Одна.
— Понятно. — Олег кивнул. — Простите, не хотел лезть.
— Всё нормально. А что, вы тоже... один?
— Теперь да. — Он сел за стол. — Жена изменила. С каким-то блогером. Она сама блогерша, понимаете? Анюта. Полтора миллиона подписчиков. Снимает всякую ерунду — что поела, куда пошла, что купила. И вот нашла себе такого же.
В его голосе не было злости, только усталость.
— Мне жаль, — сказала Леся искренне.
— Да ладно. Сам виноват. Думал, что можно купить любовь. Квартиру снял, машину купил, всё на себя оформил. А она на этой волне популярности в отрыв ушла. И я ей стал не нужен.
Леся молчала. Ей было нечего ответить — свои проблемы казались такими же обыденными.
— Ну, я пошёл, — Олег встал. — Извините, что загрузил.
— Ничего. Бывает.
Он ушёл, а Леся допила чай и вернулась к работе. Но теперь в этой пустой квартире было немного теплее — они оба знали, что не одиноки в своей боли.
В конце третьего месяца случилось то, чего Леся не ожидала. Олег позвонил в дверь поздно вечером. Она открыла и ахнула — он стоял с огромным рюкзаком и двумя сумками.
— Извините, что так поздно, — сказал он устало. — Можно войти?
— Да, конечно.
Олег прошёл в квартиру, поставил вещи в коридоре.
— Случилось что-то? — спросила Леся.
— Анютка потребовала квартиру обратно. — Он снял куртку. — Говорит, что имеет право, раз мы не расписывались официально. Подала в суд. И мать сказала, что надоело, чтобы я под ногами путался. Так что... я, наверное, пока тут поживу. Если вы не против.
Леся растерялась. С одной стороны, это была его квартира. С другой — соседство с практически незнакомым мужчиной казалось странным.
— Вы же хозяин, — сказала она наконец. — Как можете быть против.
— Ну как-то неловко. Вы же снимали две комнаты, рассчитывали на покой.
— Всё нормально. — Леся улыбнулась. — Будем соседями.
Первые дни они осторожно обходили друг друга. Олег вставал рано и уходил на работу (он оказался программистом), возвращался поздно. Леся шила, принимала клиенток, готовила на кухне в те часы, когда его не было дома.
Но постепенно они начали сталкиваться чаще. На кухне по утрам, когда Олег пил кофе, а Леся заваривала чай. По вечерам, когда оба готовили ужин. В коридоре, когда кто-то выходил, а кто-то возвращался.
— Можно я вас кое о чём попрошу? — спросил как-то Олег, заходя на кухню.
Леся перекладывала готовую пасту на тарелку:
— Конечно.
— Я купил рубашку. Дорогую такую. А она мне велика в плечах. Вы не могли бы посмотреть, можно ли ушить?
— Давайте посмотрю.
Они прошли в его комнату. Олег достал белоснежную рубашку — действительно качественная ткань, дорогая.
— Померяйте, — попросила Леся.
Он надел рубашку, и она осмотрела посадку, пощупала ткань, измерила лишние сантиметры.
— Можно ушить. Несложно даже. Оставьте, я сделаю.
— Сколько с меня?
— Да ладно, какие деньги. Между соседями.
Олег улыбнулся — и Леся вдруг заметила, как эта улыбка меняет его лицо. Из уставшего и серого оно становилось живым, молодым.
— Тогда я вам пасту доем, — пошутил он. — Она так вкусно пахнет.
— Наготовила много. Садитесь, если хотите.
Они поужинали вместе в первый раз. Говорили о разном — о работе, о погоде, о соседях. Ни слова о бывших и прошлом. Это было приятно — легко и без груза.
Дни складывались в недели, недели в месяцы. Леся всё глубже погружалась в работу. Её клиентская база росла — теперь к ней приходили не только за простыми переделками, но и заказывали эксклюзивные модели. Особенно хорошо шли вечерние платья и костюмы.
Олег тоже постепенно возвращался к жизни. Он перестал сидеть вечерами в своей комнате, как в клетке, начал готовить (оказалось, что неплохо), даже завёл привычку смотреть по выходным фильмы в гостиной.
— Леся, а можно с вами посоветоваться? — спросил он как-то в субботу.
Она отложила работу:
— Слушаю.
— Анютка пытается отсудить квартиру. Говорит, что я ей обещал оформить на неё. У неё нет доказательств, но она настаивает. Юрист сказал, что шансы у неё небольшие, но...
— Но вам страшно, — закончила Леся.
— Да. Я купил эту квартиру до того, как мы сошлись. На свои деньги. Но вдруг суд решит иначе?
— Олег, если у вас есть документы, то всё будет нормально. — Леся положила руку ему на плечо. — Не бойтесь.
Он посмотрел на неё благодарно:
— Спасибо. Мне правда легче стало.
Зима сменилась весной. Леся получила большой заказ — коллекция костюмов для офиса одной компании. Это означало приличные деньги и выход на новый уровень. Она работала не покладая рук, но была счастлива.
Олег выиграл суд. Анюта не смогла доказать свои притязания на квартиру, и судья отклонил иск. В тот вечер они отпраздновали скромно — бутылкой вина и пиццей на двоих.
— За справедливость, — поднял бокал Олег.
— За новую жизнь, — добавила Леся.
Они чокнулись, и в этом касании бокалов было что-то большее, чем просто дружеский жест.
— Леся, — сказал Олег, ставя бокал. — Я хотел вам кое-что сказать.
— Да?
— Вы... вы очень изменились за эти месяцы. Когда я вас первый раз увидел, вы были такая потерянная, испуганная. А теперь... вы сияете. Вы нашли себя.
Леся почувствовала, как краска заливает щёки:
— Спасибо. Вы тоже изменились. Стали живее.
— Знаете, я думал, что после Анютки не смогу никому доверять. Но с вами... с вами легко. Вы не требуете невозможного, не ждёте, что я буду кем-то другим. Вы просто... есть. И это так ценно.
Повисла тишина. Леся смотрела в его глаза и видела в них искренность, тепло, что-то новое и пугающее одновременно.
— Олег, я...
— Простите, я не хотел вас смущать. — Он отвёл взгляд. — Просто хотел сказать спасибо. За то, что вы рядом.
— Мне тоже хорошо с вами, — призналась Леся тихо.
Прошло ещё несколько недель. Они не говорили о своих чувствах, но между ними росло что-то тёплое и надёжное. Олег по утрам заваривал Лесе чай и оставлял на столе с запиской. Леся починяла ему одежду и готовила его любимые блюда. Они вместе смотрели фильмы, обсуждали новости, спорили о всякой ерунде.
Как-то вечером Леся получила сообщение от Николая. Короткое, сухое: «С Кристиной не сложилось. Можем встретиться?»
Она долго смотрела на эти слова. Год назад она бы расплакалась и побежала к нему. Но теперь...
— Что-то случилось? — спросил Олег, заметив её задумчивость.
— Бывший муж написал. Хочет встретиться.
— И что вы ответите?
Леся улыбнулась и удалила сообщение:
— Ничего. У меня теперь другая жизнь. И мне не нужны люди, которые видят во мне только удобство.
Олег подошёл ближе:
— Леся, а что вам нужно?
Она подняла на него глаза. В них была вся её новая сила, вся уверенность, которую она обрела за этот год.
— Мне нужен тот, кто будет рядом не потому, что я его кормлю или одеваю. А потому, что ему со мной хорошо. Просто так, без условий.
— Я рядом, — сказал Олег тихо. — И мне с вами очень хорошо.
Он взял её за руку, и в этом прикосновении было столько нежности, что Леся почувствовала, как сердце замирает.
— Олег...
— Знаю, рано. Знаю, у вас свои раны, у меня свои. Но, может быть... может быть, мы могли бы попробовать? Вместе?
Леся смотрела на него и видела не романтического героя из сказки, не принца на белом коне. Она видела обычного человека — со своими страхами, ошибками, болью. Но видела и то, как он старается быть лучше, как он заботится о ней по-своему, искренне.
— Попробуем, — шепнула она.
И когда он поцеловал её — осторожно, бережно, как что-то очень хрупкое и ценное — Леся поняла, что она действительно начала новую жизнь. Не потому, что встретила кого-то, кто её спас. А потому, что сама себя спасла. Сама встала, отряхнулась и пошла дальше.
А Олег просто оказался рядом в нужный момент. И это было прекрасно.
Прошёл год. Мастерская Леси превратилась в небольшое ателье с двумя помощницами. Она шила одежду для людей, которые ценили качество и индивидуальность. Шила не по чужим лекалам, а по своим эскизам, вкладывая в каждую вещь частичку души.
Олег наконец оформил развод с Анютой. Без скандалов и претензий — просто разошлись и всё. Его карьера тоже пошла вверх — он возглавил отдел разработки в крупной компании.
А они по-прежнему жили вместе в той самой трёшке. Только теперь это был не вынужденный компромисс, а их общий дом. Где на кухне пахло кофе и свежей выпечкой по утрам, где в мастерской стрекотала швейная машинка, а в гостиной по вечерам они смотрели фильмы, сидя рядом на диване.
Леся никогда не думала, что её жизнь сложится именно так. Что развод и потеря работы станут не концом, а началом. Что из боли и отчаяния вырастет что-то новое, крепкое и настоящее.
— О чём задумалась? — спросил Олег, обнимая её за плечи.
— Ни о чём. Просто счастлива.
И это была правда. Впервые за много лет Леся была по-настоящему счастлива. Не потому что кто-то сделал её такой, а потому что она сама выбрала этот путь. Сама простила себе слабость, отпустила обиды и начала с чистого листа.
А рядом оказался человек, который не пытался её переделать или изменить. Который просто любил её такой, какая она есть — сильной, целеустремлённой, творческой. Швеёй с золотыми руками и огромным сердцем.
И это было прекрасно.
