— Всё. Я ухожу к жене.
Четыре слова. Игорь произнёс их так буднично, будто сообщал о погоде или о пробках на МКАД. Стоял у окна, спиной к ней, руки в карманах джинсов. За окном моросил ноябрьский дождь, размазывая огни ночного города в грязные акварельные пятна.
Галина замерла с бокалом вина в руке. Красное вино. Дорогое, из Тосканы — он сам принёс, полчаса назад, когда пришёл в эту съёмную квартиру на окраине. Их гнёздышко, как он любил говорить. Хотя какое это гнёздышко?
Квартира с чужой мебелью, с запахом сырости и с забытой кем-то рамкой на полке, счастливая семья на пляже, чужие улыбки под слоем пыли.
— Что… что ты сказал? — голос её прозвучал чужим, сдавленным.
— Ты слышала. — Он обернулся. Лицо усталое, небритое, глаза отводит. — Извини, Галь. Не получилось.
Не получилось. Будто они пытались собрать шкаф, а инструкция оказалась не на том языке.
— Игорь… — Она поставила бокал на стол, рука дрожала. — Ты же говорил… Ты же обещал…
— Я знаю, что говорил.
— Ты говорил, что с ней всё кончено! Что вы уже год как чужие люди! Что только дети вас держат, но ты не можешь так больше!
— Галина, ну хватит. — Он провёл рукой по лицу, устало, раздражённо. — Я пытался. Правда пытался. Но… это моя семья. Я не могу их бросить.
— А меня можешь? — Голос сорвался на визг.
Молчание. Где-то внизу хлопнула дверь подъезда, чей-то пьяный смех разорвал ночную тишину и растворился. Галина смотрела на него, на этого высокого, широкоплечего мужчину с усталыми глазами, которого она, кажется, любила.
Или думала, что любила. Как понять разницу, когда каждая встреча, украденные часы, когда каждое прикосновение, на грани запретного?
— Галь, это было… хорошо. Нам было хорошо. Но…
— Но что?
— Но это не любовь.
Удар. Точный, под дых. Галина присела на край дивана, ноги подкосились.
— Не любовь? — переспросила она тихо. — Пять месяцев. Игорь. Пять месяцев. Я отменяла планы, когда ты звонил. Я ждала твоих сообщений, как дура, по ночам. Я… я верила тебе.
— Я не просил тебя верить.
— Ты говорил мне верить! Ты говорил, что скоро всё изменится! Что ты уйдёшь от неё!
Он качнул головой.
— Я не могу. Она сейчас… у её матери рак. Четвёртая стадия. Они с детьми одни, понимаешь? Я не могу быть таким подонком.
— А со мной ты можешь?!
Она вскочила, шагнула к нему. Игорь отступил.
— Это другое, — пробормотал он.
— Чем?! Чем, блин, другое?!
— Ты… — Он запнулся, посмотрел ей в глаза наконец. И в этом взгляде было столько холода, что Галина почувствовала: сейчас он скажет что-то, от чего уже не оправиться. — Ты была хороша в постели. Но не больше.
Тишина.
Звенящая.
Оглушающая.
Галина стояла, не моргая, не дыша. В голове будто взорвалась граната, и мысли разлетелись осколками, больно, остро.
— Повтори, — прошептала она.
— Галя…
— Повтори, что ты сказал!
— Не ори на меня!
— Повтори!!!
Игорь сжал челюсти, шагнул к двери.
— Ты слышала. Мне с тобой было хорошо тра... Но это не значит, что я должен менять свою жизнь. Я выбираю семью. Точка.
Галина схватила ту самую пыльную рамку с полки, счастливая чужая семья, море, улыбки и швырнула в него. Он увернулся, рамка ударилась о стену, стекло разлетелось с хрустом. Осколки посыпались на пол, как слёзы.
— Ты ублю…! — закричала она. — Обычный, серый, жалкий ублю…! Ты использовал меня!
— Я не…
— Заткнись! Просто заткнись! Ты врал мне! Ты говорил, что я особенная! Что ты никогда не чувствовал такого! А я дура!
— Ты сама хотела верить! — рявкнул он в ответ. — Ты сама цеплялась за меня! Я не предлагал тебе замуж! Я не обещал ничего конкретного!
— Ты обещал быть честным!
— Я был честным! Я сказал, что женат!
— На третьем свиданье!!! Когда я уже…
Она замолчала. Когда я уже влюбилась. Не сказала вслух, но он понял.
Игорь схватил куртку с вешалки, натянул.
— Мне жаль, — бросил он глухо. — Правда жаль. Но так вышло.
— Иди к чёрту.
— Пока, Галя.
Дверь хлопнула.
Галина осталась стоять посреди комнаты, среди осколков, с колотящимся сердцем и пустотой внутри. Потом опустилась на пол, прямо на холодный линолеум, обхватила колени руками и завыла. Некрасиво, навзрыд, с соплями и размазанной тушью.
***
Пять месяцев назад.
Игорь зашёл в салон красоты «Афродита» на Войковской без записи, просто с улицы. Дождь хлестал за окнами, он был мокрый, растрёпанный, но даже в таком виде, чертовски привлекательный. Галина сидела за стойкой администратора, разбирала график на следующую неделю, когда он вошёл.
— Добрый день. Можно к мастеру? Подстричься.
Голос низкий, бархатный. Она подняла глаза и на секунду забыла, что хотела сказать.
— Сейчас посмотрю… — пробормотала она, уткнувшись в компьютер. — Без записи сложно, но… Марина через двадцать минут освободится. Подождёте?
— Подожду.
Он сел в зоне ожидания, взял журнал, листал, но взгляд его то и дело скользил на неё. Галина чувствовала этот взгляд кожей.
Ей было тридцать пять, она пять лет руководила этим салоном, видела мужчин всякого сорта, от наглых бабников до робких тихонь. Но этот был… другой. Уверенный, но не нагловатый. Внимательный, но не навязчивый.
Марина вышла, позвала его. Галина наблюдала краем глаза, как он устроился в кресле, как мастер накинула пелерину. Стрижка заняла полчаса. Потом он расплатился, оставил щедрые чаевые и задержался у стойки.
— Хозяйка салона? — спросил он с улыбкой.
— Директор, — поправила Галина. — Хозяйка, другая дама.
— А вы не похожи на директора.
— Почему?
— Слишком молодая и красивая.
Банально. Избито. Но как же приятно было это слышать. Сколько лет ей никто не говорил комплиментов вот так, просто, без подвоха?
— Вы льстите, — улыбнулась она.
— Я правду говорю. Меня зовут Игорь, кстати.
— Галина.
Они пожали руки. Его ладонь была тёплой, сильной. Он не отпускал чуть дольше, чем нужно.
— Галина… Можно вас как-нибудь пригласить на кофе?
Она замерла. Давно, очень давно, мужчины не приглашали её куда-то. Работа, дом, работа. Салон съедал всё время, все силы. Подруги шутили: Галь, ты замуж за салон вышла, что ли?
А у неё и не было вариантов. Нормальные мужики все разобраны. Остаются либо закомплексованные маменькины сынки, либо…
— Хорошо, — сказала она. — Можно.
Так началось.
Первое свидание, ресторан на Тверской, дорогой, с панорамными окнами и музыкантами.
Игорь был обаятелен: заказал вино, рассказывал о работе (прораб в строительной компании), о путешествиях (был в Италии, в Испании), слушал её, задавал вопросы. Галина расслабилась, смеялась, забыла про усталость и про вечный стресс.
Второе свидание — кино, потом прогулка по набережной. Он взял её за руку, она не отстранилась. Поцеловались под фонарём, как в дурацком романтическом фильме. Ей было хорошо. Легко.
А на третьем свидании он сказал.
Они сидели в баре, выпивали коктейли. Игорь вдруг стал серьёзным.
— Галь, мне нужно тебе кое-что сказать.
Сердце ёкнуло. Она уже знала. Чуяла нутром.
— Я женат.
Пауза.
— Но это… формальность. Мы с женой не живём уже больше года. Спим в разных комнатах. Я остался только ради детей. Им восемь и одиннадцать, понимаешь? Я не могу их бросить. Но с ней… там ничего нет. Совсем.
Галина смотрела на него. Хотела встать и уйти. Хотела швырнуть коктейль ему в лицо. Хотела… но не сделала ничего.
— Я понимаю, — сказала она тихо.
И правда понимала. Потому что так хотела, чтобы это было правдой.
***
Следующие месяцы пролетели в тумане. Встречи — украдкой, по вечерам, когда он мог вырваться. Эта съёмная квартира, которую он снял специально для них.
Разговоры до утра, секс, близость, иллюзия того, что они пара. Галина знала, что это неправильно. Знала, что где-то есть женщина, которую она предаёт, даже не зная её в лицо. Но заглушала голос совести. Он же сам сказал: они не вместе. Она ничего не разрушает. Она просто… делает его счастливым.
А потом начались отмены.
— Не могу сегодня, прости, дела.
— Задержался на работе, встретимся в другой раз.
— Жена заболела, нужно с детьми сидеть.
Галина ждала. Писала, он отвечал сухо. Звонила — сбрасывал. И вот сегодня он пришёл. Наконец. Она так ждала его, соскучилась, приготовила ужин… А он сказал те самые слова.
***
Галина очнулась на полу, не понимая, сколько прошло времени. Слёзы высохли, лицо горело. Она поднялась, посмотрела на разбитую рамку, на осколки стекла. Чужая счастливая семья валялась в пыли.
Телефон завибрировал. Галина схватила его, вдруг это он? Вдруг передумал?
Сообщение от подруги Лены: «Галь, как дела? Давай завтра встретимся?»
Галина хотела написать: “Всё хорошо”. Хотела соврать, как всегда. Но пальцы набрали другое:
«Лен, мне плохо. Очень плохо. Можно к тебе?»
Ответ пришёл мгновенно: «Приезжай. Я дома.
***
Лена открыла дверь, взглянула на Галину, красные глаза, размазанная тушь, трясущиеся руки и молча обняла. Крепко, по-настоящему. Галина снова расплакалась, уткнувшись ей в плечо.
— Он ушёл, — всхлипывала она. — Он вернулся к жене… Сказал, что я была только… только для секса…
— Сволочь, — процедила Лена. — Галь, пойдём, сядем.
Они прошли на кухню. Лена заварила чай, достала коньяк.
— Пей.
Галина выпила. Горло обожгло, но стало легче.
— Я дура, — пробормотала она. — Я знала, что он женат. Знала, что это ни к чему не приведёт. Но… надеялась.
— Все мы дуры, когда влюбляемся, — вздохнула Лена. — Но, Галь… это не первый твой женатый.
Галина подняла глаза.
— Что?
— Ну вспомни. Сергей три года назад. Максим до него. Все женатые. Почему?
Вопрос повис в воздухе. Почему? Галина никогда не думала об этом. Просто… так получалось.
— Не знаю, — прошептала она.
— А я знаю, — сказала Лена мягко. — Ты боишься.
— Чего?
— Близости. Настоящей. Женатые мужики это удобно. Они не требуют от тебя ничего. Не лезут в душу. Не давят. У них есть жёны, семьи. Ты для них, перерыв, отдушина. И если они уходят, ты не виновата. Он же был женат. Не судьба. Удобная отмазка, правда?
Галина молчала. В горле встал комок.
— Но правда в том, что ты сама выбираешь недоступных. Потому что доступные — страшно. С ними придётся быть настоящей. Открыться. Рискнуть. А вдруг не понравишься? Вдруг бросят? Легче сразу выбирать тех, кто уйдёт. Так не так больно.
— Но мне больно! — выдохнула Галина. — Мне очень больно!
— Знаю. Но это боль, которую ты контролируешь. Ты заранее знаешь, что он уйдёт. И когда это случается — да, больно, но ожидаемо.
Слёзы снова потекли по щекам Галины. Она закрыла лицо руками.
— Что со мной не так, Лен?.. Почему я такая?..
— С тобой всё в порядке. Просто… ты напугана. И это нормально. Мы все боимся любви. Настоящей любви. Она делает нас уязвимыми. Но без этой уязвимости нет и близости.
Галина подняла голову, посмотрела на подругу.
— Что мне делать?
— Начать с себя. Разобраться, почему ты бежишь. Может, сходить к психологу. Честно, Галь, это поможет.
— Психологу? — Галина скривилась. — Я не псих.
— Нет. Но ты запуталась. И это нормально, попросить помощи.
***
Спустя два месяца.
Галина сидела в кабинете психолога Анны Викторовны — женщины лет пятидесяти, с добрыми глазами и спокойным голосом. Это была их пятая встреча.
— Галина, давайте вернёмся к вашему детству, — сказала Анна Викторовна. — Вы рассказывали, что родители развелись, когда вам было двенадцать.
— Да.
— И отец ушёл к другой женщине.
— Да.
— Как вы это пережили?
Галина помолчала. Вспомнила: она, двенадцатилетняя, стоит у окна и смотрит, как отец садится в машину с чужой тётей. Мама плачет на кухне, а она не плачет. Она решила тогда: не буду плакать. Не дам ему этой радости.
— Я… решила, что мужчины всегда уходят, — сказала она тихо. — Что нельзя на них полагаться.
— И вы стали выбирать тех, кто заведомо уйдёт. Чтобы контролировать ситуацию.
— Наверное.
— Галина, это защитный механизм. Но он вас разрушает. Вы не живёте. Вы прячетесь.
— А как жить по-другому? — Голос её дрогнул. — Как открыться, если знаешь, что тебя бросят?
— Не все бросят. Но пока вы выбираете недоступных, вы не даёте шанса тем, кто останется.
Галина закрыла глаза. В груди что-то сжалось.
— Мне страшно.
— Я знаю. Но страх... Это просто чувство. И с ним можно работать.
***
Прошёл ещё месяц. Галина продолжала ходить к психологу. Разбиралась в себе. Плакала. Злилась. Принимала.
Однажды вечером она сидела дома, пила чай и листала соцсети. Наткнулась на страницу Игоря. Он выложил фото: семья на даче, шашлыки, дети смеются. Счастливая картинка.
Раньше бы она разрыдалась. Стала бы листать дальше, выискивая подробности его жизни, терзая себя. Но сейчас она просто посмотрела и закрыла. Не заблокировала. Просто закрыла.
И поняла: ей уже не больно.
Не потому, что разлюбила. А потому, что приняла. Он сделал свой выбор. Она не виновата. Она не была недостаточно хорошей. Она просто была для него удобной. А она достойна большего.
***
Галина стояла в салоне, разговаривала с новым мастером по маникюру. Дверь открылась — вошёл мужчина. Высокий, в очках, с доброй улыбкой.
— Здравствуйте, можно записаться на стрижку?
— Конечно, — улыбнулась Галина. — Как вас зовут?
— Дмитрий.
— Очень приятно. Галина. Присаживайтесь, сейчас посмотрю расписание.
Он сел, достал телефон. Потом вдруг сказал:
— Вы, наверное, устали от комплиментов, но… у вас очень красивая улыбка.
Галина подняла взгляд. Он смотрел на неё открыто, без наглости, без подтекста.
— Спасибо, — сказала она.
Они улыбнулись друг другу. И Галина подумала: а вдруг? Вдруг он свободен? Вдруг можно попробовать?
— Дмитрий, а вы… не хотели бы как-нибудь выпить кофе? — решилась она.
Он удивлённо моргнул.
— С удовольствием. Я как раз хотел предложить, но побоялся, что вы откажете.
— Не откажу.
Он улыбнулся шире.
— Тогда… сегодня вечером?
— Сегодня, — кивнула Галина.
***
Если вы читаете эту историю и узнаёте в ней себя — знайте, что вы не одиноки.
Отношения с женатыми мужчинами кажутся безопасными. Они не требуют настоящей близости. Не давят обязательствами. Не лезут в душу. Но правда в том, что это ловушка.
Вы прячетесь за чужие семьи, за чужие жёны, за иллюзию того, что любовь невозможна. И каждый раз, когда он уходит, вы говорите себе: видишь? Так и знала. Все уходят.
Но дело не в том, что все уходят. Дело в том, что вы выбираете тех, кто заведомо уйдёт.
Это защитный механизм. Он родился из страха, из детских травм, из веры в то, что вы недостойны настоящей любви. Но это неправда. Вы достойны. Просто нужно набраться смелости выбрать доступного. Того, кто свободен. Того, кто может остаться.
Да, с ним будет страшно. Потому что придётся открыться. Быть уязвимой. Рискнуть. Но без этого риска нет и близости. Настоящей. Глубокой.
Если вы сейчас в отношениях с женатым мужчиной, остановитесь. Спросите себя честно: чего я боюсь? Почему выбираю недоступного? Что мне даёт эта боль?
И когда найдёте ответ, обратитесь за помощью. К психологу, к подруге, к себе самой. Разберитесь. Простите себя. И начните заново.
Вы достойны не крошек со стола чужой семьи. Вы достойны полноценной любви. Той, где вас не прячут. Той, где вами гордятся.
Будьте добры к себе. Будьте смелы. И не бойтесь любить по-настоящему.
Потому что только там, за гранью страха, начинается настоящая жизнь.
Если хотите здесь Вы можете угостить автора чашечкой ☕️🤓
🦋Напишите, как вы бы поступили в этой ситуации? Обязательно подписывайтесь на мой канал и ставьте лайки. Этим вы пополните свою копилку, добрых дел. Так как, я вам за это буду очень благодарна.😊🫶🏻👋