— Марина же дизайнер, сама ремонт затеет! — голос Станислава доносился из кухни приглушённо, но отчётливо.
— Стас, ты не дави. Скажи, что хочешь семье лучшие условия создать. Мол, квартира хорошая, но старая, а ты мечтаешь о евроремонте, — отвечала Галина Михайловна таким тоном, будто обсуждала рецепт борща.
Марина замерла в коридоре, сжимая в руках планшет с эскизами. Она только вернулась от клиентов и хотела похвастаться новым заказом — дизайн загородного дома. Но слова мужа и свекрови заставили её прижаться к стене.
— А если не согласится? — неуверенно спросил Станислав.
— Несмышлёная она, Стас. Тебя любит до умопомрачения. Скажешь, что о будущем детей думаешь, о том, чтобы им досталось что-то стоящее. Женщины на это ведутся.
— Но мам, это же обман...
— Какой обман? — Галина Михайловна цыкнула. — Семья — это общее дело. А то живёт себе в маминой квартире, как барыня. Четыре комнаты! На неё одну! А у нас с тобой что? Эта развалюха на окраине? Нет, сынок, справедливость надо восстанавливать.
Марина осторожно приоткрыла дверь на миллиметр. Свекровь сидела за столом, методично чистила картошку, а Станислав нервно ходил по кухне.
— Слушай меня внимательно, — продолжала Галина Михайловна, не поднимая глаз от картофелины. — Сначала разговор о ремонте. Потом — что денег не хватает. Я тебе дам справку, что якобы заняла у соседки крупную сумму под твои нужды. Скажешь Марине: либо она даёт деньги на ремонт, либо отдаёт долю в квартире в счёт долга. И всё законно.
— А если поймёт?
— Не поймёт. Она же в людях добро видит. Наивная. Думает, все такие же честные, как она. Вот этим и воспользуемся.
Станислав остановился у окна, потёр затылок.
— Мне как-то неловко, мам...
— Неловко? — Галина Михайловна наконец подняла голову, и в её голосе прозвучала сталь. — А мне не неловко в шестьдесят лет в однушке ютиться? Сын взрослый, жена есть, а живём как нищие. Нет, Стас. Хватит быть мягкотелым. Мужчина должен уметь добиваться своего.
Марина почувствовала, как внутри всё холодеет. Не от ужаса, не от боли — от какой-то странной, ледяной ясности. Она слышала каждое слово, и каждое слово укладывалось в сознании чётко, как детали мозаики.
Её любимый муж. Женщина, которую она три года называла мамой. Они обсуждали её так, будто она была не человеком, а препятствием на пути к цели.
— Ты главное, поласковее с ней, — заговорила свекровь снова. — Цветочки там, поцелуйчики. Женщины любят, когда им голову кружат. А уж когда она согласится на ремонт — дело техники. Документы оформим быстро, тихо. И будем все вместе жить, как положено.
— А она что, останется без ничего?
— Да какое "без ничего"! — махнула рукой Галина Михайловна. — Половина квартиры всё равно её. Но половина — наша. И жить будем все вместе, большой семьёй. Я ей по хозяйству помогу, ты — муж заботливый. Ей же лучше будет.
Марина медленно отошла от двери. Ноги казались ватными, но голова была удивительно ясной. Она прошла в свою комнату, тихо прикрыла дверь и села на кровать, всё ещё сжимая планшет.
Странно. Она ожидала слёз, истерики, желания выбежать на кухню и устроить скандал. Но вместо этого внутри поселился холодный, расчётливый спокойствие. Впервые за три года брака она чувствовала себя не влюблённой женой, а самостоятельным человеком, который видит ситуацию со стороны.
Квартира на Кленовой аллее досталась ей от мамы. Четыре комнаты в доме восьмидесятых, с эркером и видом на реку. Мама умерла два года назад, оставив дочери не только жильё, но и небольшие накопления, которые Марина вложила в студию дизайна. Станислав тогда поддерживал её, гордился, что жена — предприниматель.
А теперь выходило, что всё это время он просто ждал подходящего момента.
Марина открыла планшет, включила приложение для заметок и начала печатать. Не эмоции — факты. Что услышала. Когда. Какой план у них.
Она была дизайнером. Привыкла продумывать каждую деталь, просчитывать варианты, создавать проекты. И сейчас ей предстояло создать проект собственного спасения.
Через полчаса на кухне зазвенела посуда — Галина Михайловна заканчивала готовить. Марина встала, поправила волосы, взяла планшет и вышла из комнаты. Лицо её было спокойным, даже слегка задумчивым.
— Ой, Маринка, а ты когда пришла? — удивилась свекровь, увидев её в дверях кухни.
— Только что. Егор Петрович новый заказ дал — загородный дом под Заречьем. Такой интересный проект! — Марина улыбнулась, и даже сама удивилась, насколько естественно это получилось.
Станислав обернулся от окна, и на его лице на секунду мелькнуло что-то похожее на вину. Но Марина сделала вид, что не заметила.
— Стас, дорогой, а ты что такой задумчивый? — спросила она, подойдя к мужу и коснувшись его руки.
— Да так... Думаю о разном, — пробормотал он.
— О чём думаешь? Поделись со мной.
Галина Михайловна и Станислав переглянулись. Марина видела этот взгляд, но снова проигнорировала.
— Да вот... О нашем будущем думаю, — начал Станислав неуверенно. — О том, что хорошо бы нам... ну, условия улучшить.
— Условия? — Марина наклонила голову, изображая заинтересованность. — Какие условия?
— Ну... квартира у нас хорошая, но старая. Ремонт давно не делали. А ведь мы молодые, планы у нас есть... Может, дети появятся...
Марина почувствовала, как внутри что-то болезненно сжалось. Дети. Он говорил о детях, планируя её обмануть.
— Ремонт — это хорошая идея, — согласилась она. — Я как раз сейчас много проектов делаю, опыт набираюсь. Могла бы и нашу квартиру красиво оформить.
Лицо Станислава просветлело.
— Правда? Ты не против?
— Конечно, не против! — Марина даже рассмеялась. — Наоборот, это будет интересно. Давно мечтала руки приложить к родным стенам.
Галина Михайловна одобрительно кивнула.
— Вот и правильно. Молодая семья должна в красоте жить. А то всё работа да работа...
— Только вот денег на серьёзный ремонт у нас маловато, — осторожно добавил Станислав.
— Ничего, — махнула рукой Марина. — Что-нибудь придумаем. У меня сейчас заказов много, доходы растут. А ещё можно в кредит что-то взять.
Она видела, как у мужа и свекрови загорелись глаза. План работал. Они думали, что она ведётся на их удочку.
— Ну и умница у меня жена! — обрадовался Станислав, обнимая её. — Такая хозяйственная, такая понимающая!
Марина улыбнулась ему в ответ, но внутри холодок стал ещё сильнее. Этот поцелуй, эти объятия — всё было частью спектакля. И теперь она это знала.
— Мам, а ты что думаешь? — обратился Станислав к Галине Михайловне.
— Я думаю, что у моего сына — золотая жена, — торжественно произнесла свекровь. — Не каждая женщина так о семье заботится.
Марина кивнула, принимая комплимент. В её голове уже выстраивался план. Чёткий, продуманный, как хороший дизайн-проект. Им нужно время, чтобы подготовить документы? Отлично. Ей тоже время понадобится.
— Знаете что, — сказала она, — давайте завтра с вами подробно поговорим о ремонте. Я эскизы сделаю, смету составлю. Чтобы всё было по-настоящему красиво.
— Конечно, конечно! — поддержала Галина Михайловна. — Дело-то серьёзное, спешить некуда.
Марина улыбнулась. Спешить действительно некуда. У неё есть время. И она воспользуется каждой минутой.
Ночью Марина лежала без сна, слушая мерное дыхание мужа. Станислав спал спокойно — наверное, считал, что самое сложное позади. Жена согласилась на ремонт, а значит, план можно было запускать.
Но Марина не спала. В голове складывались детали как пазл. Мамина квартира досталась ей по наследству — это значило, что Станислав к ней юридически отношения не имел. Совместно нажитым имуществом наследство не считалось, она это точно знала. Но если её заставят оформить дарственную под видом погашения долга — ситуация изменится кардинально.
Утром она встала раньше обычного, приготовила кофе и села за ноутбук. Первым делом нашла номер Таисии Борисовны — маминой подруги, семейного юриста. Они общались на поминках, и тётя Тая тогда сказала: "Если что-то понадобится по документам — обращайся не стесняясь".
— Маринка, привет! — голос Таисии Борисовны в трубке звучал бодро. — Как дела? Давно не виделись.
— Тётя Тая, у меня к вам деликатный вопрос. Можно встретиться? Лучше не по телефону.
— Конечно, дорогая. Приезжай в офис часа в два. Или дело срочное?
— Нет, не срочное. Но важное.
В два часа Марина сидела в уютном кабинете Таисии Борисовны, рассказывая о вчерашнем подслушивании. Юрист слушала молча, изредка задавая уточняющие вопросы.
— Гадость какая, — наконец сказала Таисия Борисовна, откинувшись в кресле. — Классическая схема. Фиктивный займ, липовые справки, давление на жертву. Хорошо, что ты сразу поняла, в чём дело.
— А что мне делать? Как защититься?
— Во-первых, твоя квартира — это твоё личное имущество, полученное по наследству. Станислав на неё прав не имеет. Но если тебя заставят подписать дарственную, ситуация изменится. — Таисия Борисовна постучала ручкой по столу. — Во-вторых, нужны доказательства их мошеннических намерений. Если получишь запись разговора, где они прямо говорят об обмане — это будет железный аргумент.
— А как записать?
— Телефон у тебя есть? Вот и отлично. Включаешь диктофон и кладёшь на стол во время разговора. Это не скрытая съёмка чужих лиц — ты в своём доме записываешь разговор, в котором участвуешь. Законно.
— А если они всё-таки заставят подписать дарственную?
— Любую сделку можно оспорить, если докажешь, что она совершена под принуждением или обманом. Но лучше до этого не доводить.
Таисия Борисовна дала ещё несколько советов и попросила держать её в курсе. Марина ехала домой с чувством, что у неё наконец есть план.
Следующие две недели прошли в странной игре. Станислав и Галина Михайловна всё активнее обсуждали "ремонт", а Марина играла заинтересованную жену. Она показывала эскизы, обсуждала цвета стен, с энтузиазмом говорила о европейской сантехнике.
Но главное — она внимательно слушала.
— Слушай, а ты документы подготовила? — спросил как-то Станислав у матери, когда они думали, что Марина в душе.
— Конечно. Справка о займе готова, расписка тоже. Остались формальности с нотариусом.
— А она не заподозрит?
— Да что она понимает в документах? Скажешь, что это стандартная процедура — оформить долю на случай, если с тобой что-то случится. Мол, чтобы мать не осталась на улице.
Марина стояла за дверью ванной и записывала каждое слово на телефон. У неё уже набралось несколько таких записей — вполне достаточно для суда.
А ещё она потихоньку забирала деньги с их общего счёта. Не все — только ту сумму, которую сама заработала за последние месяцы. Это тоже было законно: семейный бюджет не означал, что супруги не могут распоряжаться частью средств самостоятельно.
В пятницу вечером Галина Михайловна пришла с толстой папкой документов.
— Ну что, Маринка, готова к серьёзному разговору? — спросила она, усаживаясь за кухонный стол.
— Конечно! — Марина включила чайник и незаметно активировала запись на телефоне. — Что у нас там по документам?
— Видишь ли, дорогая, — начала свекровь доверительным тоном, — я тут заняла у соседки Антонины Семёновны крупную сумму. Полтора миллиона. На ваш ремонт.
Станислав сидел напряжённо, избегая взгляда жены.
— Полтора миллиона? — удивилась Марина. — Это же огромные деньги! А проценты какие?
— Да небольшие, — махнула рукой Галина Михайловна. — Мы же соседи, по-человечески договорились. У неё денежки лежат без дела — дачу недавно продала. Но понимаешь, Маринка, меня одно беспокоит.
— Что именно? — спросила Марина.
— Ну как же... Я заняла на ваш ремонт. На мне долг висит. А что, если что-то пойдёт не так? Вдруг бизнес у тебя споткнётся, или ещё что... — Галина Михайловна сделала грустное лицо. — Мне просто нужны какие-то гарантии, что я не останусь ни с чем. Я ведь всё для вас делаю, для семьи.
— Какие гарантии? — насторожилась Марина.
— Да ты не переживай! — поспешила успокоить свекровь. — Я ни на что не претендую. Это чисто для моего спокойствия. Чтобы на бумаге было оформлено — часть квартиры как бы моя, понимаешь? Дарственная ведь ничего не меняет в реальности, просто документ будет, что мне есть на что надеяться.
Марина сделала задумчивое лицо.
— То есть вы хотите, чтобы я оформила дарственную?
— Да просто! — Галина Михайловна достала из папки бумаги. — Вот дарственная на половину квартиры. Чисто символически. Ты же понимаешь — я старая женщина, мне нужна уверенность в завтрашнем дне.
— Дарственная? — Марина взяла документ, сделав вид, что внимательно читает. — А зачем именно половину?
— Ну, сумма большая — полтора миллиона. Половина квартиры — это справедливо, — объяснил Станислав. — Мам всё правильно говорит. Это просто подстраховка. Мы же не собираемся никого выгонять или что-то отбирать.
Марина медленно листала документ. Всё было оформлено профессионально: она дарила Галине Михайловне половину квартиры на Кленовой аллее. Почерк юриста, печати — всё как полагается.
— А справка о займе где? — спросила она.
— Вот, — Галина Михайловна протянула ещё один документ. — Расписка Антонины Семёновны.
Марина прочитала расписку. Выглядела убедительно: Галина Михайловна Петрова получила от Антонины Семёновны Ивановой полтора миллиона рублей под ремонт квартиры сына.
— Можно я до понедельника подумаю? — спросила Марина. — Дело серьёзное всё-таки.
— Конечно, конечно! — поспешно согласился Станислав. — Только долго не тяни. Антонина Семёновна торопит.
— Не буду тянуть, — пообещала Марина.
Вечером, когда Галина Михайловна ушла, а Станислав лёг спать, Марина ещё раз прослушала записи. Всё было чётко: обман, фиктивные документы, принуждение. Теперь она знала точно — в понедельник начнётся финальная игра.
И выиграет в ней она.