Глава 1 часть 4
Лейка поняла, затеянное ею дело всë же довольно рискованно, и что прямо полететь к шестому дому было бы слишком опрометчиво, поэтому она сначала взмыла высоко над крышами, а потом полетела над улицей, чтобы обогнуть дом братьев Шваров и оказаться над его задним двором.
Задний двор братьев удивил Лейку, там не было ни одного дерева, зато были маленькие кустики, выстриженные в виде робокошек в разных позах. Глядя на эти кусты, Лейка подумала, что профессор с его любовью к колючим розам ещё ничего. Забор был настолько высок, что живущие в доме могли бы не использовать жалюзи. В комнатах, выходящих на задний двор, было темно, все окна были закрыты.
Вдруг Лейка в глубине дома увидела блик света от открывшейся двери. «Ага, они засели с другой стороны!» — подумала она, и стала крадучись пробираться вдоль стенки. Обогнув дом, она вышла к знакомому ей парадному входу и увидела, что в главной комнате светится тусклый свет. Она прислонилась к стенке и скосила глаза. Несколько небольших экранов с мелькающими графиками и схемами ничего не сказали Лейке, кроме того, что внутри наверняка не её соплеменники. Она разочарованно вздохнула, и захотела улететь домой, растолкать Илону и торжествующе сообщить ей, что профессор в очередной раз просчитался. Но тут Лейка увидела, как из-за кадки с пальмой вышел человек со злым и озабоченным лицом. «С таким лицом, —подумалось Лейке, —наверное, хотел бы ходить Вилли, но общественное положение не позволяет ему».
Человек держал в руках пластмассовый пакет с чем-то очень знакомым. Чтобы увидеть, что это такое, Лейке пришлось взлететь на высоту верхнего края окна и свеситься как летучая мышь. «Чего я не догадалась так смотреть на всё свысока?» — укорила себя Лейка. Обзор стал настолько лучше, что в дальнем углу она увидела второго человека, сидевшего на корточках и водящего над полом каким-то светящимся прибором.
«Хм... — задумалась Лейка. — У Вилли вроде один брат». Следующее умозаключение далось ей совсем легко: «Значит один из них не брат Вилли». Для дальнейших размышлений пришлось почесать затылок: «Но если каждый из них может не быть братом Вилли, то значит, они оба могут не быть братьями Вилли, а если это не братья Вилли, то кто?»
Её взор снова обратился на человека с пакетом. Тот взял телефон, на экране которого появилась ещё более злая и озабоченная голова, и стал что-то энергично говорить голове, потрясая пакетом и указывая на один из экранов. Тут Лейка узнала предмет в пакете, это был обгрызенный ею лист пальмы. «Злятся из-за съеденного листа. Нечего было его делать из кондитерской бумаги, — тут Лейка вспомнила, как профессор сердился, когда она съедала лепестки роз, не оставляя ничего на запрещённое розовое варенье. «Но пальма ненастоящее растение, варенье из неё не сваришь, и даже просто не пожалеешь как живую травинку. И вообще она была почти безвкусная, чего скандалить-то из-за ерунды?»
А что скандал разгорался нешуточный, она поняла по выражению лиц собеседников и особенно головы. Потом голова исчезла и человек стал отключать и упаковывать аппаратуру в чемоданчик, отдавая при этом команды подоспевшему второму и указывая пальцем на какие-то провода. После сворачивания в рулоны гибких экранов всё занимало не так много места.
«Пора улетать! Или... не пора?» — думала Лейка. И пришла к выводу, что пока ещё — не пора. Она перевернулась в воздухе и взлетела выше. Через пару минут люди вышли из дома. Но направились не к улице, а на задний двор Лейкиным путём.
Лейка заметила, что они почти крадутся, старательно обходя кусты. Один из них, нёсший чемоданчик (тот, кто в доме был на корточках), всё-таки задел ветку и сказал какие-то слова, которых Лейка не поняла, так как раньше их никогда не слышала. Первый стал быстро и злобно шептать:
— Этот псих, Вильгельм Швар, которого отсюда забрали, по сравнению со своим братом, который поднял весь этот кипиш и из-за которого мы здесь, вполне нормальный, просто тупой и лузер. А вот его брат, ну ты может слышал, Атилл Швар, форменный маньяк. Он оторвёт нам голову за каждую сломанную ветку на этих кустах. И тогда, ты от меня поддержки не жди. Я так и скажу, и детектор подтвердит, что это ты сломал ветку на кусте.
— Да ладно, — устало ответил второй, смахивая колючки с брюк, — спишем всё на шиншиллу. Сразу поверят и детектором проверять не будут. — он пнул ногой куст.
Лейка замерла в воздухе от удивления и злости. «Как? Как им пришло в голову, что я могла быть здесь? И что они знают ещё?»
Тем временем двое подошли к забору, открыли ключом запасную калитку, и стараясь избегать света фонарей, двинулись по узкой улочке между задними дворами. Лейка, очнувшаяся от короткого ступора, вновь полетела за ними и снизила высоту, чтобы их лучше видеть и слышать. В одном из домов залаяла робособака, но тут же замолкла будто выключенная.
— Хэ, завтра накатают жалобу производителю, что робособака брешет не по делу, — сказал «усталый», приободрившись.
— Пока что брешешь не по делу ты, — злобно ответил «руководитель», — а мне ещё всю ночь отчёт писать, а может не писать? —злобно-радостная ухмылка озарила его лицо. — Если дело передадут, то они просто затребуют материалы. Как бы по-быстрому скинуть...
— Его и так отдадут сегодня прям. Ты же сказал всё господину Пого. Он и сам всё видел вплоть до объеденной пальмы. Генетический материал совпал, что он тоже видел. В общем объект прошёл инициацию, а научный опекун это скрыл, да ещё использует в своих интересах, для сведения счётов с соседом. Хорош гусь оказался профессор Веников. Надеюсь, что он хоть не рассказал объекту всей правды. А впрочем, нас это волновать не должно.
— Веников не идиот. Если бы он сказал ей всю правду, то утратил бы над ней контроль.
— Хэ, а Гюнтер Ниеминен не говорил правду объекту, а всё равно утратил контроль.
У Лейки от количества информации закружилась голова. Если бы она стояла на земле, то могла бы упасть, а так она просто безвольно повисла вверх лапами, отчего её голова закружилась ещё больше.
Типы, огорошившие Лейку информацией, свернули к главной улице и дошли до стоянки. Там они сели в унимобиль. Именно простой городской унимобиль, а не как у Служителей Разума. Лейка знала, что на городских унимобилях, можно ездить только по заранее запрограмированному и одобренному Помощью Силы маршруту, например, от дома до работы и обратно, или в торговый центр, или какое-нибудь неприятное место, вроде поликлиники. Если владелец хотел в свой законный отпуск отправиться куда-то ещё, он должен был заранее запросить разрешение и получить оптимальную программу маршрута. Лейке показалось, что у таких людей, как эти двое, средство передвижения должно бы быть попредставительнее, чем эта, похожая на жука без головы, машина с прозрачными стенками. Но тем не менее, типы сели в машину и та покатила со стоянки по улице в направлении автострады.
Лейка не слишком опасалась быть замеченной. Хоть потолок машины и был прозрачным, люди, разумеется, не смотрели вверх. А если бы посмотрели, то всё равно было темно, а в салоне автомобиля горел свет, слабый, но достаточный для того, чтобы испортить видимость через прозрачную стенку. Лейка не особенно боялась, что её заметят камеры слежения на дорогах, из того, что говорили профессор и его гости, эти камеры запрограммированы отлавливать нарушителей, ездящих без пропуска, отклоняющихся от разрешённого маршрута и нарушающих правила дорожного движения. На выявление летающих шиншилл, они вроде бы пока не запрограммированы.
Зато Лейка боялась, что пока она следит за двумя типами, Илона проснётся и может серьёзно разволноваться. Но преследование захватило её, и пусть краешком сознания Лейка понимала, что делает вещь бесполезную и опасную, её уже было не остановить.
Машина выехала на широкую эстакаду, где влилась в поток таких же. Не упустить здесь нужный автомобиль было трудно, особенно для невнимательной и медленно соображающей Лейки. Она рискнула спуститься ниже. Теперь её уже могли заметить, причём не те двое, а люди, едущие в машинах сзади и спереди. Но всё-таки, то ли они не заметили, то ли заметили, но увиденное настолько отклонялось от их картины мира (или можеть быть настолько ей соответствовало), что сделали вид, будто не заметили.
По ощущению Лейки прошло где-то четверть часа, теперь всё чаще дорога стала пересекаться с другими транспортными магистралями, и при каждой такой развязке, когда автомобиль скрывался под мостами, Лейка думала, что уже не сможет узнать его на другой стороне.
Она всего пару раз бывала так далеко в городе. Несколько раз профессор брал их с Илоной на экскурсии и водил по музеям.
Водить Илону в город и вообще куда-либо, где есть дроны и камеры слежения за людьми было опасно. В отличие от устройств контроля за транспортом, эти камеры анализировали выражение лиц, и если лица выражали гнев или страх, то такими людьми власти начинали особенно интересоваться. А Илона не умела скрывать своих эмоций. Страх часто отражался на её лице и Веникову приходилось изворачиваться в отчётах, что это был страх за Лейку и её поведение.
На выражение мордочек шиншилл камеры не были запрограммированы, но выводить на люди Лейку, был не менее опасно, чем Илону. Однажды во время одной экскурсии, в буфете океанариума, один мерзкий мальчик злобно уставился на них, а потом нарочито громко спросил: «Папа, а с каких пор у нас объектам экспериментов разрешают ходить в музеи вместе с достойными людьми?» Лейка запустила в него подносом, попав не в него, а в его отца, что в общем тоже было неплохо. Но во время последующего выяснения отношений между профессором и «потерпевшим», Илона, в приступе социофобии, потеряла сознание.
Профессор называл Лейку бесстрашной и предрекал, что её бесстрашие доведёт её до беды. Лейка начала задумываться, не тот ли это случай, но оказалось, что на этот раз бесстрашие довело её, вместе с преследуемым ею автомобилем, до станции линии магнитной левитации. Лейка видела такие по телевизору. Автомобиль, не стесняясь своей невзрачности, миновал парковку и остановился у парадного входа под недовольные возгласы клиентов линии. Из дверей вышло несколько Стражников Разума среднего ранга и окружило автомобиль. Лейка, спрятавшаяся на крыше за вывеской, видела, как они вытащили из автомобиля два чемодана. После этого автомобиль с типами отъехал. Лейка не знала, за кем теперь лететь и, главное, зачем. Кроме того, взглянув на табло напротив неё, она увидела, что прошло больше часа с тех пор, как она вылетела из дома и что нужно срочно возвращаться. Илона может не только разволноваться, но от волнения выболтать всё профессору.
Лейка удивилась тому, что она так легко находит дорогу назад и, только когда она уже должна была быть возле дома, поняла, что свернула с автострады не на ту улицу. Она вернулась и свернула туда, куда ей на этот раз казалось правильным, но напрасно. После этого, она утратила уверенность и стала метаться между поворотами. Уставшая и расстроенная, она спряталась на какой-от крыше. Рассвело. Она уже поняла, что сильно опоздала с возвращением домой, что Илона уже всё рассказала профессору и обиделась на неё, что профессор страшно ругается и грозится надолго перекрыть Лейке доступ к орехам и ореховой пасте. А всё же как бы было хорошо, чтобы всего этого не было, и чтобы она сидела за завтракам с Илоной и уплетала манную шоколадную кашу и клянчила добавочную порцию. А потом Илона бы учила уроки, а она донимала бы её или дремала в ожидании бассейна и игр. Интересно, что сегодня по расписанию на обед? Она уже решила, что равнодушно снесёт все упрёки Илоны и профессора и даже не будет слишком огрызаться.
Похоже, что мысль о шоколадной каше и обеде окрылила её. Она взлетела выше, так высоко, как никогда раньше, и заметила, что в дневном свете и с большой высоты всё вдруг стало похоже на карты, которые изучала Илона. Лейка вспомнила ворчливый голос профессора: «Илона! Где север?» Вдруг ей стало понятно, куда нужно лететь, и она понеслась прямо к дому на большой высоте с такой большой скоростью, что казалось, автомобили внизу на дорогах стоят, а не едут.
Уже на подлёте к дому она увидела то, что ей не понравилось. У дома братьев был припаркован автомобиль, а возле него стоял человек, похожий на Вилли, но с ещё более противным своим высокомерием лицом. У его ног сидела та самая, ставшая причиной конфликта, робокошка, целая и невредимая, ну или совсем похожая на ту. Лейку охватило неприятное чувство. Когда Лейка ещё сбавила высоту, то увидела, что калитка во двор профессора чем-то заклеена. «Братья Швары из мести сломали нашу калитку?» — мелькнуло у неё. Но она ещё не успела начать обдумывать ответный план мести, как увидела, что дверь и несколько окон открыто настежь. А автомобиль профессора стоит во дворе прикрытый какой-то плёнкой. «Не поехал на работу, оттого что я не вернулась? Или Илоне стало плохо?» — ужасные мысли теснили друг друга. Зная, что ей теперь нечего скрывать от профессора, она влетела прямо в окно и не успев приземлиться на пол, замерла в воздухе от потрясения.
В комнате был ужасный беспорядок, почему-то даже одежда была вытащена из шкафов и валялась на диванах, столах и на полу. Компьютера не было. Лейка рванула в кухню, в которой все шкафы были открыты, все кастрюли стояли на полу, холодильник был также открыт и из него уже натекла лужица воды. Лейка вихрем понеслась в их с Илоной спальню, в спальню профессора, в ванную и даже в чуланчик. В их спальне и в чуланчике весь пол был засыпан орехами, которые Лейке покупал профессор. Она хотела лететь в подвал, но тут послышался голос из громкоговорителя: «Лейка! Ты окружена. Твоё сопротивление может усугубить твоё положение и положение твоих опекунов. Ложись на пол у двери и положи лапы за голову».
«Ничто так не усугубит положение Илоны как мой арест», — подумала Лейка и прислонилась спиной к стене между дверью и окном.
«Очень глупо, мы видим где ты стоишь, и можем выстрелить прямо в тебя. Сдавайся!» — голос из громкоговорителя говорил вкрадчиво, и это особенно разозлило Лейку. Она упёрлась спиной в стену, а задними лапками в пол и сама не поняла, как вывалилась вместе со стеной на газон. В воздухе повисла белая пылевая завеса. «Вынули стену вместе со мной?» — подумала Лейка, хотя оглянувшись, поняла, что те стражники, которых было еле видно сквозь белую пыль, опешили не меньше, чем она. Раздался выстрел. Лейка взмыла в воздух и услышала тот самый, но уже не вкрадчивый, а полный злости крик: «Кто стрелял? Сгною! Бросайте сеть!» Сеть взметнулась в воздух и ударила её. Лейка быстро набирая высоту, поджала лапы и хвост, но сеть оказалась клейкой и тянула её вниз. Тогда Лейка полетела вбок и увидела, что тащит за собой сеть вместе с каким-то устройством, похожим на пушку, и двумя ухватившимися за него стражниками. Оба стражника, издав почти одинаковые окрики страха, отпустили «пушку» за секунду до того, как та ударила в забор. Удар был достаточно сильным, чтобы снести забор, оторвать Лейку от сетки и отшвырнуть её во двор злосчастного дома братьев Швар. Вся в белой пыли, земле и траве, она встала на четыре лапы на газон и осмотрелась. На неё скалилась робокошка. На шум из дома вышел ни кто иной как Вилли, в новенькой форме Служителя, очень довольный. Однако довольное выражение сошло с него, как только он увидел открывшуюся перед ним картину. Лейка опять услышала незнакомое слово, а вслед за этим надрывный крик Вилли: «Она здесь! Берите её!»
Но тут, оттолкнув его, из двери выскочил Атилл Швар, в руке он держал пистолет. «Стой, гадёныш!» — заорал он.
«Это кричат тебе», — сказала Лейка робокошке, готовящейся прыгнуть на неё, и взлетела в воздух. Робокошка, прыгнула на место, где доли секунды назад стояла Лейка, и была пробита пулей из пистолета Атилла. Лейка услышала истошный вопль Вилли, уже второй раз лишившегося своей робокошки.
Оказавшись, как ей показалось, на безопасной высоте, Лейка остановилась и посмотрела вниз. В доме профессора зияла дыра в которую мог бы въехать автомобиль или даже два. Стражники копошились на проезжей части и во дворах соседних домов. «Они не могут отстать просто так», — решила Лейка.
И действительно, она увидела, два, а затем ещё два поднимающихся в воздух мелких беспилотника. Даже не рассматривая их, она снова взвилась вверх. Облака быстро приближались к ней и начали казаться вполне осязаемыми. От шума ветра Лейка с трудом слышала собственные мысли, но всё летела и летела, пока не поняла, что ветер стал затихать.
Она обернулась. Облака плыли по земле далеко внизу. Лейка ахнула от изумления и восторга, она замедлила полёт, затем остановилась. Вокруг было тише, чем когда-либо в её жизни, а может ей это только показалось, после рёва ветра.
Лейка увидела, что её любимый костюмчик превращён в лохмотья. «Ничего, — подумала она, — Илона кое-как шьёт, она сможет привести костюмчик в порядок». Тут Лейка, увидела что выдыхаемый ею воздух превращается в мельчайшие крупицы льда. Вскоре она вся стала белой, но уже не от пыли (её сдул ветер), а от инея —замёрзли капельки на её шерсти, клочьях костюма и остатках тапочек-барашков.
Лейка сообразила, что ветер, ударявший в неё при такой скорости полёта, должен был, наверное, погубить её, однако ей даже не было неприятно, не то что больно. Не было больно и когда она посмотрела прямо на солнце, теперь светившее в почти чёрном небе.
На рисунках её соплеменники были неуязвимы ни для танков, ни для самолётов. Если и она такая, то она спасёт Илону. Если же нет, то тут уж ничего не поделаешь.
Она прекрасно осознавала насколько слаба без своих ещё неизведанных и не понятых ей самой способностей. Ни умом, ни силой ей никогда не одолеть даже самого последнего Стражника Разума. Побеги из тюрем, освобождение пленников, успешное сопротивление угнетённых, лихие приёмы боя, которыми вдруг овладевают слабые — всё это бывает только в сказках, в которые верит только Илона. И даже Илона лишь иногда.
Читать продолжение