Смотрю я на эту историю и думаю — до чего же знакомая картина. Два талантливейших человека, два гиганта кино, которые вместе создавали шедевры, а потом... а потом их пути разошлись. Причём разошлись так, что дочь одного из них, Эльдара Рязанова, спустя годы после смерти отца отказывается комментировать высказывания другого — Никиты Михалкова.
А если и соглашается, то оговаривается: «С вами подписан контракт, где сказано, что нельзя материться, поэтому я воздержусь».
Сильно сказано! Это ведь не просто эмоции. Это — итог многолетнего противостояния, которое началось не из-за творческих разногласий, а из-за банальной борьбы за власть. Как же так вышло, что режиссёр, снявший «Иронию судьбы» и «Служебный роман», и актёр, блистательно сыгравший у него же Паратова в «Жестоком романсе», стали если не врагами, то уж точно не друзьями?
Это я так прямо говорю, потому что терпеть не могу лицемерия. Когда творческие люди, призванные служить искусству, вдруг начинают бороться за кресла и портфели — это противно. А уж когда один из них заявляет, что фильмы другого — «не кино», тут и вовсе пахнет не творческой дискуссией, а сведением счётов.
Начало: золотой тандем и лучшие роли Михалкова
Давайте вспомним, как всё начиналось. Эльдар Рязанов и Никита Михалков — казалось бы, идеальный творческий союз. Именно Рязанов дал Михалкову две его, возможно, самые запоминающиеся роли.
Вспомните «Вокзал для двоих» (1982 год). Михалков в роли Андрея, пианиста-неудачника, который работает носильщиком и ворует у пассажиров. Разве можно представить эту роль в исполнении кого-то другого? А ведь изначально, как вспоминал актёр Стас Садальский, роль предназначалась ему! Но Людмила Гурченко, его партнёрша, воспротивилась.
Ей, по словам Садальского, «показалось, что это будет выглядеть как совращение малолетних». В сценарии действительно была сцена с раздеванием, и Гурченко сочла, что с Садальским это будет смотреться неубедительно. Вот так, по воле случая, роль досталась Михалкову — и стала одной из его визитных карточек.
А «Жестокий романс» (1984 год)? Паратов в исполнении Михалкова — это же гениально! Харизматичный, циничный, обаятельный роковой мужчина. Рязанов видел в Никите Сергеевиче уникального актёра. Дочь режиссёра, Ольга Рязанова, позже вспоминала: отец считал, что Михалкову «мало равных».
Казалось бы, вот он, идеальный тандем. Режиссёр-визионер и актёр с потрясающими данными. Они создавали кино, которое народ полюбил навсегда. Что же пошло не так?
Точка кипения: борьба за Союз кинематографистов
Всё испортила не творческая ревность, а политика. Вернее, борьба за власть в Союзе кинематографистов России. Если хотите, это классическая история о том, как искусство отходит на второй план, когда в игру вступают амбиции.
Никита Михалков возглавил Союз кинематографистов ещё в 1998 году. Но к 2008 году ситуация накалилась. Многие деятели кино были недовольны его руководством. Назревал бунт.
В декабре 2008 года состоялся VII съезд Союза. Михалков, чувствуя, что может потерять кресло, всячески препятствовал его проведению. Но съезд всё же состоялся. И делегаты избрали нового председателя — легендарного режиссёра Марлена Хуциева, автора «Весны на Заречной улице».
Это был настоящий вызов Михалкову. Но Никита Сергеевич сдаваться не собирался. Он использовал все рычаги. Обратился в суд, оспорив легитимность съезда. Подключил административный ресурс — Министерство юстиции отказалось регистрировать решения съезда, сославшись на формальные нарушения в документах.
Эльдар Рязанов оказался в стане тех, кто поддержал Хуциева и выступил против Михалкова. Для Рязанова это был вопрос принципа. В интервью «Московскому комсомольцу» в 2009 году он не скрывал своего недоумения:
«Не понимаю Никиту Сергеевича, который так яростно хочет сохранить власть. У него ее и так много: он и председатель Фонда культуры, и руководитель “ТРИТЭ”, много лет союзом руководил. Почему вопреки недовольству кинематографистов он хочет остаться во главе СК — я этого не понимаю».
Рязанов, человек прямолинейный, открыто называл вещи своими именами. Стас Садальский позже вспоминал:
«Рязанов никогда не боялся открыто говорить ни о России, ни о чиновниках, ни о своих коллегах». И добавлял, что Михалков его из-за этой прямоты даже «опасался».
Телефонный разговор: «бешенство общественной матки»
Апофеозом конфликта стал один телефонный разговор между мэтрами, о котором спустя годы рассказала Ольга Рязанова. Диалог был жёстким. Эльдар Александрович, не стесняясь в выражениях, бросил в лицо Михалкову фразу, которая, вероятно, и поставила точку в их отношениях: «Никита, у тебя бешенство общественной матки».
Сильно? Жёстко? Безусловно. Но, возможно, именно так Рязанов видел суть происходящего — неконтролируемую, болезненную жажду власти у своего бывшего протеже.
Михалков, впрочем, в интервью Надежде Стрелец позже пытался представить конфликт иначе. Он отказался называть это конфликтом, сводя всё к рабочим моментам:
«Он был среди тех, кто уходил из Союза кинематографистов, организовывал свой союз. Я, когда был председателем Союза, написал первый приказ об увеличении моей зарплаты в два раза, а второй — о передаче моей зарплаты в Дом кино. Опубликовали только первый».
Но это звучало как оправдание. Суть была в другом: Рязанов и многие его коллеги считали, что Михалков превратил Союз кинематографистов в инструмент личной власти.
«Это не кино»: приговор Михалкова
Самый сокрушительный удар Михалков нанёс уже после смерти Рязанова. В 2022 году в интервью тому же шоу «Надежды Стрелец» он позволил себе высказание, которое прозвучало как приговор всему творчеству коллеги.
«Я не могу назвать кинематограф Рязанова кино. Это для меня не кино», — заявил Никита Сергеевич.
Он развил свою мысль, объяснив, что для него кино — это прежде всего «пластика», нечто живое и образное. В качестве примера «настоящего кино» он привёл «Крёстного отца» Копполы, сцену, где по коридору пустой больницы везут Марлона Брандо с капельницей.
А фильмы Рязанова? «Это фильмы, но не кино», — повторил он. По его словам, у Рязанова «хорошие артисты играли хорошую драматургию – и получались очень хорошие фильмы». Но не более того.
Подумать только! Человек, сыгравший у Рязанова свои лучшие роли, теперь так отзывается о его наследии. Это пахнуло уже не просто обидой, а настоящим предательством.
Ответ дочери: «Не хочу комментировать этого...»
Естественно, эти слова не могли остаться без ответа. Дочь Эльдара Рязанова, Ольга, узнав о высказываниях Михалкова, отреагировала сдержанно, но ёмко. В беседе с Daily Storm она заявила: «Я вообще не хочу комментировать этого ***. Я посмотрю, что он сказал. Но вряд ли я захочу это комментировать».
Позже, в программе «Малахова», когда её прямо спросили об этом, она нашла ещё более изящный способ уклониться от ответа, сославшись на контракт, запрещающий нецензурную лексику. Это было и смешно, и горько одновременно.
Стас Садальский, всегда отличавшийся резкостью суждений, поддержал Ольгу и не стал стесняться: «А я б не воздержался. Гори он синим огнем, этот контракт». И напомнил, что именно у Рязанова Михалков сыграл свои лучшие роли.
Мнение коллег: каждый остался при своём
Конфликт не остался незамеченным в профессиональной среде. Но многие предпочли занять нейтральную позицию.
Заслуженный артист России Владимир Долинский, работавший с Михалковым, дипломатично заметил в беседе с aif.ru: «Это все дело художников... каждый имеет право на собственное мнение». Он подчеркнул, что уважает Михалкова как художника и не хочет вникать в «закулисную борьбу» в Союзе.
Другой заслуженный артист, Борис Галкин, также воздержался от резких оценок, указав, что «у всех свои вкусы».
Но именно эта нейтральность и показательная дипломатичность лишь подчёркивают, насколько болезненной была эта история для всего сообщества. Спор двух титанов разделил кинематографистов, многие предпочли отмолчаться, чтобы не наживать проблем.
Суть конфликта: искусство против власти
Так в чём же корень этого многолетнего противостояния? Мне кажется, всё просто до банальности.
Эльдар Рязанов до конца оставался Художником. Прямолинейным, искренним, иногда резким, но — художником. Он верил, что кино — это прежде всего искусство, а не инструмент для построения карьеры или завоевания власти.
Никита Михалков — безусловно, гениальный режиссёр и актёр — с какого-то момента выбрал другую стезю. Он стал не только творцом, но и администратором, хозяйственником, политиком. Ему стало тесно в рамках съёмочной площадки. Ему потребовалась реальная власть, влияние, «кресла».
Рязанов этого выбора понять не мог. Он, как вспоминала дочь, «искренне не понимал Михалкова. Зачем ему столько кресел? Неужели приятно, когда так ругают?»
Для Михалкова же критика Рязанова и его сторонников была, вероятно, лишь досадным препятствием на пути к укреплению своей власти. А заявление о том, что фильмы Рязанова — «не кино», стало финальным аккордом, попыткой вынести творчество оппонента за скобки «высокого искусства», низвести до уровня качественной, но не более того, продукции.
****
Что остаётся в сухом остатке? Два великих режиссёра. Две судьбы. Один умер, так и не простив бывшего друга. Другой продолжает творить и руководить, но его слова об искусстве коллеги навсегда останутся чёрным пятном на репутации.
Их история — это вечный спор между искусством и властью. Между тем, кто готов служить только музе, и тем, кто считает, что талант даёт право на большее.
Фильмы Эльдара Рязанова — «Ирония судьбы», «Служебный роман», «Вокзал для двоих» — уже давно живут своей жизнью. Их смотрит и пересматривает народ. А слова Никиты Михалкова о том, что это «не кино», остаются всего лишь его частным мнением. Пусть и очень громким.
Как говорится, каждый остаётся при своём. Только одни — со своими фильмами, которые народ любит и цитирует. А другие — со своими креслами, которые когда-нибудь обязательно кому-то уступят.
Больше подробностей в моем Telegram-канале «Черный редактор». Заглядывайте!