Сплавов, имитирующих серебро, на первый взгляд довольно много.
По крайней мере, история сохранила множество названий подобных сплавов - от известного примерно с III века до нашей эры китайского байтуна (он же "пактонг" на кантонском диалекте), что в переводе значит "белая медь", до крайне востребованных и популярных в XIX веке "аргентана", "альфенида" или "альпаки".
Но, по большому счету, все они были лишь вариациями всего двух сплавов. Двух братьев, один из которых родился в Германии, а второй - во Франции.
Человечество всегда испытывало нехватку серебра - самого распространенного, но и самого востребованного из драгоценных металлов. Поэтому, едва материаловедение встало на ноги, ученые тут же принялись создавать замену вожделенному "металлу Луны", понимая, что кто придумает похожий сплав первым, тот и сорвет куш.
Первыми успели французы, но им действительно просто повезло.
Два французских инженера-металлурга, Луи Майо (Louis Maillot) и Огюст Шорье (Auguste Chorier) были «стефануа» - так во Франции называют уроженцев города Сент-Этьен, который издавна был крупным центром оружейного и металлургического производства, эдаким французским Тагилом.
Открытие, которое они сделали в 1819 году, было случайным.
Друзья металлурги не собирались искать никакую альтернативу серебру, они, как сейчас говорят, "работали на оборонку". Они пытались создать сплав, который мог найти применение в армии, где после окончания наполеоновских войн шло перевооружение.
В своих исследованиях французы решили экспериментировать с парой металлов: медь + недавно открытый никель. И сумели подобрать идеальный состав для этого двухкомпонентного сплава - 80% меди на 20% никеля. Сегодня в эту классическую пропорцию дополнительно добавляют примерно 0,8 % железа и 1 % марганца - но это сегодня.
На винтовочные стволы новоизобретенный сплав не очень годился, но во всем остальном оказался очень удачным изобретением - внешне похожим на серебро, но гораздо тверже серебра, с высокой коррозионной стойкостью, температурой плавления около 1170 °С (зависит от пропорций сплава). Сплав был очень пластичным, к тому же быстро выяснилось, что он хорошо штампуется, режется, чеканится в холодном и горячем состоянии, а также паяется и полируется.
Первую работу он получил, разумеется, в армии - из нового сплава стали делать рукоятки для штыков к винтовкам. Примерно вот такие.
Штыки - штыками, но фабриканты очень быстро разобрались - что к чему, и вскоре главными потребителями нового сплава стали производители столовых приборов.
И это не удивительно - в первой половине XIX века, с ростом среднего класса, возник огромный спрос на дешевый, но презентабельный материал для массового производства посуды и приборов.
Что касается названия, то новый сплав получил имя «Майшор» (Maillot-Chorier) — по первым слогам фамилий изобретателей. Но вы его знаете под названием "мельхиор".
Почему произошло искажение названия?
Скорее всего - виноваты немцы. Дело в том, что французское слово maillechort очень плохо ложится на немецкий язык, оно, извините, звучит для них коряво, и чтобы его прочитать, немцу надо приложить определенные усилия.
"Пфуй! - возмущались добропорядочные бюргеры. - С этими лягушатниками язык сломаешь!". И быстро переиначили французское "майшор" на известное каждому немцу слово "мельхиор".
Для тех, кто не в курсе, почему это слово общеизвестно - образовательная пауза и небольшая культурологическая справка на библейскую тему.
Помните волхвов, пришедших к младенцу Иисусу после Рождества? Ни в одном из канонических евангелий не говорится - сколько их было, и уж тем более не приводятся их имена.
Поэтому, например, в армянской и сирийской церквях испокон веков считается, что волхвов было двенадцать — столько же, сколько апостолов. Однако это не самое распространенное мнение практически все остальные народы сошлись на цифре "три" — по числу принесенных волхвами даров: золота, ладана и смирны.
С именами волхвов тоже большое разнообразие. В греческих текстах их называли Аппелликон, Америн и Дамаскон, в еврейских — Магалат, Галгалат и Серакин, в славянских даже встречались не имеющие нигде аналогов Авимелех, Иелисур и Аелиав.
Но самыми популярными именами волхвов, разумеется, являются появившиеся в Средневековьеи сегодня известные каждому европейцу Каспар (или Гаспар), Валтасар (он же Бальтазар) и...
Да.
Мельхиор.
В европейской традиции традиционно считается, что Мельхиор - старший из волхвов и что именно он преподнес новорожденному золото. Так что связь с металлами налицо. Вот вам фрагмент с изображением Мельхиора в «Поклонении волхвов» Джерарда Давида, ок. 1515 г.
В общем, именно "мельхиором" и стали называть французский сплав во всей Германии. Оттуда это название ушло в Польшу, а из нее - в Россию, где, кстати, мельхиор поначалу часто называли просто "польским серебром". Не иначе как по аналогии с "цыганским золотом".
Самое обидное - немцы позже от слова "мельхиор" отказались. Если говорить не о столовом "псевдосеребре" как таковом, а именно о французском двухкомпонентном сплаве, то его в Германии называют просто Kupfernickel (медно-никель), или полностью: Kupfernickellegierung — медно-никелевый сплав. То же самое и у англичан - "cupronickel", и никаких гвоздей!
А вот в русском и польском языках слово "мельхиор" осталось.
Закончив с французом, переходим к второму брату - бошу.
Немцам французская безалаберность с их случайными открытиями никогда не была близка. Поэтому к вопросу создания заменителя серебра они подошли, как сейчас говорят, "системно".
В 1823 году был объявлен общегерманский конкурс для усовершенствования производственного процесса: участники должны были разработать сплав, который обладал бы наиболее близким визуальным сходством с серебром.
Победителем в итоге был признан немецкий химик Эрнст Август Гейтнер из Шнееберга, который разработал трехкомпонентный сплав: медь + никель + цинк. Он назвал свое детище «аргентан» (от латинского названия серебра - "аргентум") и начал его промышленное производство.
Тогда же случилась и знаменитая история с "украденным открытием".
Кристоф Бехер (Christoph Behrer) — талантливый аптекарь и химик из австрийского города Гмунден тоже собирался принять участие в конкурсе. К итогам конкурса он, к сожалению, не успел, но буквально через несколько лет, в начале 1830-х годов он, независимо от Гейтнера, создал свой сплав меди с никелем и цинком.
Бехер назвал его "алюминион" и отправил образцы своего сплава и описание технологии в Вену, надеясь заинтересовать своим изобретением Вильгельма Пфаннхаузера (Wilhelm Pfannhauser) — крупного венского промышленника, владельца фабрики по производству столовых приборов.
Но Пфаннхаузер, получив доступ к образцам и рецептуре Бехера, выдал его изобретение за свое, презентовал его при дворе, и в 1832 году получил патент на сплав под названием "альпака" (или "альпакка") и исключительную лицензию на производство. Торговая марка "альпака", кстати, существует по сей день, посуда выпускается вот с таким клеймом (читать под птичкой).
Обокраденный Кристоф Бехер пытался судиться, но безуспешно, и эта история стала хрестоматийным примером предпринимательского "кидалова".
Впрочем, много счастья "альпака" ворюге все равно не принесла - большую часть рынка захватили конкуренты.
Эрнст Август Гейтнер оказался не только даровитым материаловедом, но и хорошим коммерсантом. Его аргентан разлетался, как горячие пирожки, и вскоре изобретатель построил завод в Ауэрхаммере, рядом с городом с подозрительным по нынешним временам названием Ауэ.
Дело в том, что неподалеку от Ауэ были шахты, где добывались железо, никель и кобальт. Получив сырье под боком, Гейтнер начал богатеть еще быстрее, а продукция его фабрики вскоре стала легендарной, и ее слава перешагнула пределы Германии. Если кто-то из вас еще помнит знаменитый "ГДР-ский мельхиор", столь популярный в Советском союзе - это она. Производство столовых приборов с клеймом "ABS Aeterna" происходило на национализированной фабрике в г. Ауэ, район Безирк, Карл-Маркс-Штадт, Восточная Германия. С 1990 года эта компания называется Auerhammer Metallwerk GmbH.
А основателю производства легендарных ножей и вилок в городе Ауэ поставили памятник. С ложкой в руке.
В общем, все у Эрнста Августа Гейтнера сложилось хорошо. Кроме названия.
С названием он не угадал - изобретенный им сплав давно никто не называет аргентан.
Однажды известные берлинские фабриканты братья Хеннигер приобрели лицензию на производство сплава у Гейтнера, быстро оценив коммерческий потенциал разработки. Они начали массово продавать этот сплав и изделия из него под торговой маркой «Neusilber» - что в переводе с немецкого означает «новое серебро». Их маркетинг был настолько успешным, что торговое название «нейзильбер» вытеснило оригинальное «аргентан» и стало нарицательным для всего семейства подобных сплавов сначала в Германии, а затем и в России.
С серебром, как известно, связано множество легенд и слухов.
"Новое серебро" исключением не стало. Существует, например, легенда, что во время изгнания на острове Святой Елены Наполеон Бонапарт пользовался походным сервизом из недавно изобретенного мельхиора. Якобы он предпочитал "новое серебро" старому, так как новое «не изменяет вкус вина».
Другие, наоборот, подозревали новые сплавы во всяком нехорошем. В 1916 году в венском дворце Шёнбрунн скончался 86-летний австрийский император Франц-Иосиф I - вот этот обаятельный дедушка с ленинским прищуром.
Несмотря на возраст покойного, нашлись творческие личности, распустившие при дворе слухи, что всему виной - любимый дедушкин сервис из нейзильбера. Мол, Их Величество в последние годы исключительно с "нового серебра" кушались-с, вот они и того-с! Отравились!
Бред, разумеется, но спрос на нейзильберовую посуду среди австро-венгерской аристократии резко упал - лучше перебдеть!
Какие только слухи не ходили о "новом серебре"! Одна из самых мрачных легенд утверждала, что мельхиоровые ложки темнеют в руках тяжелобольного человека, особенно если у него чума или холера.
Парадоксально, но при том, что нейзильбер подозревали в ядовитости, существовало и обратное поверье. Считалось, что столовые приборы из этого сплава способны обезвредить яд — либо почернев при контакте с отравленной пищей, либо нейтрализовав его. Также бытовало мнение, что «новое серебро», как и настоящее, отпугивает вампиров и другую нечисть.
Среди музыкантов до сих пор популярно мнение, что мельхиор, из которого часто делаются флейты, придает звуку особую, «серебряную» теплоту и глубину.
Но самый главный слух, который в нашей стране передается из уст в уста - это то, что всем известная советская мельхиоровая посуда вовсе не мельхиоровая!
И это не слух, а сущая правда.
В 99% случаев ваши "мельхиоровые" ножи и вилки на самом деле из нейзильбера.
Проверить это очень просто - возьмите на всякий случай лупу и посмотрите на клеймо. Мельхиоровая посуда в СССР и России обозначалась и обозначается либо буквами "МН" (по металлам, составляющим сплав: медь и никель), либо просто словом "мельхиор", часто сокращенным.
Но после 50-х годов мельхиоровую посуду отечественные заводы практически не выпускают. Поэтому почти наверняка на клейме ваших вилок вы увидите не две, а три буквы - "МНЦ", то есть: медь, никель, цинк.
Это нейзильбер.
Он дешевле мельхиора при лучшей прочности, а визуально не отличим - ведь все равно столовые приборы из обоих сплавов, как правило, покрывают серебром, толщина покрытия 24 микрона (электроплакировка).
А раз нет никакой разницы - зачем платить больше? Этим простым резоном, в общем, и объясняется выбор производителя.
Вы спросите - а насколько нейзильбер дешевле?
Ну давайте посчитаем.
Это не очень дорого - все-таки перед нами не драгметаллы, а цветные металлы. Цена сплава определяется стоимостью входящих в него металлов. Вот ориентировочные биржевые цены на сырье (на весну-лето 2024 г.):
- Никель (Ni): 1100 - 1400 руб./кг
- Медь (Cu): 700 - 900 руб./кг
- Цинк (Zn): 220 - 280 руб./кг
Теперь стоимость сплавов. Возьмем для примера классические составы:
- Мельхиор (МН19): 81% Cu + 19% Ni
- Нейзильбер (МНЦ15-20): 65% Cu + 15% Ni + 20% Zn
Расчеты опустим, перейдем сразу к итогу. Без учета стоимости плавки и производства мельхиор получается примерно 885.5 руб./кг, нейзильбер - где-то 758 руб./кг.
Получается, на себестоимости сырья при использовании нейзильбера экономится 130 рублей на килограмме. А ведь есть еще технологические особенности - цинк, содержащийся в нейзильбере, улучшает литейные свойства сплава, что способствует снижению количества брака.
В промышленных масштабах разница получается огромной. В СССР, например, в конце 1970-х на Кольчугинском заводе (да, это флагман рынка, но это только один завод из минимум десятка) объем производства составлял более 2000 тонн мельхиоровой посуды в год, причем значительная часть шла на экспорт.
Сможете посчитать ежегодную экономию?
Возникает закономерный вопрос - почему же нейзильберовые приборы у нас называют "мельхиоровыми"?
Ответ простой - потому, что когда этот товар стал товаром массового спроса (где-то перед войной), посуда и была мельхиоровой. Именно тогда это название вошло в русский язык, а язык дико консервативен. К тому же эти два сплава на бытовом уровне разделяли редко, в большинстве случаев слова "мельхиор" и "нейзильбер" выступали в качестве синонимов.
В качестве доказательства - первые строки статьи из "Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона":
Аргентан или нейзильбер (также мельхиор, новое серебро) — давно известен у китайцев под названием pack-fong, что значит белая медь; у французов он называется — maillechort или argent d’Allemagne, у немцев — Argentan или Neusilber, y англичан — German silver. А. представляет сплав никеля, меди и цинка и получил свое название, а также и практическое применение благодаря своему наружному сходству с серебром.
В завершение нашего рассказа - выполнение просьбы наших читателей. Нас попросили рассказать - кто придумал самый популярный дизайн советских столовых приборов, вот этот:
Расхожая фраза "Вопрос, конечно, интересный" в данном случае верна, как никогда. Наверняка надо очень сильно постараться, чтобы найти в нашей стране человека, который никогда не видел таких ложек или вилок.
Сначала ответ - эта дизайнерская серия называется "Пламя" и она была разработана в 1960-х годах дизайнерской группой Кольчугинского завода. За персоналиями уже надо лезть в архивы предприятия. Кольчугинский завод - это советский флагман по производству мельхиоровой посуды, который был основан в небольшом городском поселении Кольчугино во Владимирской области купцом Александром Георгиевичем Кольчугиным в 1871 году.
Но этот ответ не полон без предыстории.
Истоки этой дизайнерской линейки уходят еще в дореволюционное прошлое, на Санкт-Петербургскую фабрику Фаберже. Именно там был разработан дизайн, ставший основой для "Пламени".
Киевский завод столовых приборов и посуды им. Дзержинского в советские годы выпускал всего пять дизайнерских линеек. Но одна из них называлась «Рисунок Фаберже». Уже в наши дни специалисты заводы нашли две оригинальные вилки (столовую и десертную), изготовленные на Санкт-Петербургской фабрике Фаберже в период с 1908 по 1917 г.г.
На этой фотографии слева направо расположены сначала столовые вилки: оригинал Фаберже, ранний советский вариант, поздний советский вариант; затем десертные вилки: оригинал, ранний вариант, поздний вариант.
Как мы видим, сходство с "Пламенем" несомненно.
Дизайн с фабрики Фаберже лежит в истоках не только "Пламени" - он явно стал источником вдохновения еще одной популярной советской дизайнерской линейки столовых приборов под названием "Дубок".
Кстати, "Пламеней" в истории отечественного дизайна было два. Сначала, в 50-х годах, в Кольчугине выпускали так называемое старое "Пламя". Выглядело оно вот так.
И только в начале 60-х заводские дизайнеры довели до ума этот ассиметричный дизайн. Вот одни из самых старых чайных ложечек с новым "Пламенем".
Линейка оказалась очень удачной - как с эстетической, так и с эргономической точки зрения, эти приборы очень удобны, и новое "Пламя" стало абсолютным хитом советского времени. Оно и более полувека спустя остается самой продаваемой серией столовых приборов на постсоветском пространстве.
Такая вот дизайнерская преемственность. Эта нить неразрывно тянется уже дольше столетия, высокомерно игнорируя войны, революции, смены общественного строя и тысячелетий.
Да здравствует отечественный дизайн, самый скрепный и традиционный дизайн в мире!
На этом мы заканчиваем историю двух сплавов-братьев, мельхиора и нейзильбера.
И пусть мы ничего не сказали про не имеющий аналогов феномен отечественных мельхиоровых подстаканников - пусть!
Нельзя объять необъясное, а приключения металлов - неисчерпаемы.
До следующих встреч!